Вечерело.

Департамент Джанхарской Разведки медленно обнимали синие сумерки.

В роскошном, богато обставленном кабинете страдал и мучился Глава Одиннадцатого Отделения упомянутой разведки, некто по имени Курт, великий маг, бывший бог, бродяга и искатель приключений на свою задницу. Приключение, коему он подвергался в настоящий момент, было воистину самым ужасным в его полной необычайными происшествиями и страшными опасностями жизни. Всякое с ним бывало, но такого… такого… наконец он просто не выдержал!

– Будь проклят тот день, когда я научился читать! – возопил Курт, с размаху швыряя в стену секретный документ необычайной важности и с трудом выгребаясь из-под тут же рухнувшего на него бумажного вороха других секретных документов, также ожидавших прочтения.

Могучий дубовый стол, за которым восседал несчастный великий маг, тяжело сгорбился под неимоверным количеством гордо возлежащих, аккуратно сложенных и просто валяющихся на нем бумаг самого разного рода, вида и содержания. Бумаг было так много, что это устрашило бы и самого отважного бюрократа Втайне Курт подозревал, что они, эти бумаги, живые. Стоило неосторожно двинуться, слегка их задеть или подумать о них что-либо плохое, и они тут же бросались на тебя с яростным шелестом, стремясь засыпать, похоронить под своей необъятной массой, удавить насмерть. А кроме того, как их ни разгребай, их не становилось меньше, из чего Курту пришлось сделать вывод что там, в этой шелестящей куче, они не иначе как размножаются – просматривай не просматривай, а куча растет!

– Будто бы все так страшно, – покачал головой посох великого мага. Он сидел в соседнем кресле в человечьем обличье, болтал ногами и грыз яблоко.

– Еще страшнее! – выдохнул его хозяин, взирая на бумажную груду с видом человека, приговоренного к чему-то очень мучительному.

По сути ведь так оно и было. Разве нет?

– Да ладно тебе, – фыркнул посох и запустил огрызком яблока в мусорную корзину. Попал.

– Много ты понимаешь! – Курт сгреб со стола груду бумаг и помахал ею перед носом своего посоха. – Одиннадцать тысяч входящих и исходящих… и еще каких-то, я не помню, каких… Одиннадцать тысяч, Мур! Одиннадцать!!!

Бумажная груда выскользнула у него из рук и с торжествующим мстительным шелестом разлетелась по всему кабинету. Курт застонал.

– Ну… ты же как-никак глава Одиннадцатого Отделения, – заметил Мур. – Кому, как не тебе, читать то, что написали в остальных десяти…

– Это называется – нашли крайнего! – возмущенно сказал Курт.

– А то! – согласился посох. – Когда Йоштре официально объявил о твоем назначении, Глава Десятого Отделения на радостях так напился, что чуть полдворца не спалил.

– А раньше все это ему читать доставалось? – мрачно полюбопытствовал Курт.

– Ему, – ответил посох. – Целых десять лет, представляешь? Все это, да еще плюс наша обычная рутина, к каковой я причисляю дерзкие разведрейды, тайные шпионские миссии и прочие бессмертные подвиги. Затылок даже не слишком рассердился на него за подожженный дворец. В конце концов, человек десять лет терпел…

– Мне столько не выдержать, Мур, – честно сказал Курт. – Что-нибудь загорится гораздо раньше! И уж половиной дворца я не ограничусь, ты меня знаешь!

– А ты бы пригласил сюда свою секретаршу, – заметил Мур, доставая из кармана второе яблоко.

– И что? – с горечью отозвался Курт. – Заставить ее читать все это вместо меня, да? Так, во-первых, тут половина бумаг секретней сверхсекретного, а во-вторых, не может же она за меня решения принять!

– Не может, – кивнул посох, с хрустом откусывая сразу половину яблока. – Зато у нее задница красивая. И если уложить ее прямо поверх всех этих бумаг…

– Кого уложить – задницу? – уныло спросил Курт.

– Да нет, зачем же одну задницу? – покачал головой Мур. – Всю девушку, конечно.

– И что? – еще раз повторил Курт. – От этого количество бумаг уменьшится?

– Ну, во-первых, бумаги слегка примнутся и не будут так сильно разлетаться, – сказал Мур, – а во-вторых…

– А во-вторых, представляешь, что мне Аглария устроит, если застукает? – перебил Курт.

– М-да… – только и протянул Мур – видимо, и в самом деле представив.

– Да и зачем мне какая-то там секретарша, когда у меня своя девушка есть? – продолжил Курт.

Огрызок второго яблока последовал в корзину вслед за первым.

– Послушай, а что если саму Агларию пригласить? – предложил Мур.

– Чтоб она мою секретаршу увидела и оторвала мне уши просто так, на всякий случай? – ухмыльнулся Курт. – Из тебя сегодня гениальные идеи так и сыплются.

– Нет, – усмехнулся посох. – Не за этим.

– А зачем тогда?

– Ну… раз твоей секретарше нельзя немного полежать на этих несчастных бумагах, пусть сама Аглария на них полежит. Надо же их спрессовать немного. У нее задница не хуже.

– Лучше, – сказал Курт.

– Тебе видней, – пожат плечами посох. – Кстати, раз уж ты все равно не собираешься пользоваться своим служебным положением, можно тогда я твою секретаршу соблазню? Мы вам с Агларией бумаги трамбовать поможем.

– Да, пожалуйста… – вздохнул Курт. – Мур, а ты заклинания какого-нибудь не знаешь?

– В смысле – противозачаточного?

– Боги! Ты вообще способен о чем-то другом думать?! – воскликнул Курт. – Или обретенная способность дрыгать задницей все мозги тебе отшибла?

– Эта ваша милая смешная человеческая привычка…

Мур улыбнулся так трогательно и беззащитно, что Курт аж от бумаг оторвался, даже забыл на миг точное количество входящих и исходящих. Впрочем, он все равно никогда его не помнил, так что беда невелика.

– Я только сейчас понял, как много потерял… – вздохнул посох. – Сколько за эти века прошло мимо меня красоток… какие глазки… какие задницы… а я… эх, Курт… Одним словом, я не намерен и дальше попусту терять время. И тебе не советую. И раз уж тебе кажется, что задница твоей любимой девушки достаточно хороша, то я совершенно не могу понять, почему она все еще не украшает твой рабочий стол! Почему на нем все еще валяется весь этот мусор!