5

– Такое счастье, что у нас есть своя машина! – воскликнула Джессика, поворачивая красный «фиат» на боковую тенистую улицу, ведущую к школе.

Было утро понедельника, неделю спустя после отьезда Тодда. Джессика перебирала в уме, что нужно сделать на этой неделе: поддержать дух Элизабет, отработать два дня в бюро знакомств, пройтись по магазинам в поисках нового платья для вечеринки у Лилы. И все это было бы просто невозможно сделать, не будь их надежного «фиата», подарка родителей.

– М-м-м, – буркнула Элизабет, не отрываясь от листка бумаги, испещренного ее ровным почерком.

– Это что? – спросила Джессика с подозрением. – Для «Оракула»?

Элизабет поджала губы. В школьной газете она отвечала за колонку «Глаза и уши» и каждую неделю писала для нее заметку. Обычно заметка бывала готова задолго до срока. Мистер Коллинз, который вел английский и курировал газету, был ее любимым учителем, и она не могла себе позволить подвести его и своих читателей. Но в последнюю неделю она совсем забросила газету. Со дня отъезда Тодда прошло восемь дней, и теперь Элизабет проводила каждую свободную минуту над письмами к нему. Листок бумаги, который она держала в руках, был частью письма, которое она начала накануне вечером. Услышав вопрос Джессики, она торопливо засунула его обратно в блокнот: ей совсем не хотелось, чтобы Джессика знала, что это.

– Еще одно письмо Тодду? – спросила Джессика, не отрывая глаз от дороги.

Элизабет вздохнула и призналась:

– Да. Я хочу отправить его во время перерыва на обед...

– Лиз, – твердо сказала Джессика, смотря в зеркало заднего вида, – перерыв не для того, чтобы бегать на почту! Почему ты просто не отдала письмо папе, как мы всегда делаем, чтобы он отправил его из офиса?

– Так они идут почти на целый день дольше, – упрямо сказала Элизабет. – Я спрашивала на почте. И потом...

– Не хочешь ли ты сказать, что папа прочитает твои письма, – воскликнула Джессика, искоса взглянув на сестру.

– Конечно же, нет, – пробормотала она. – Просто... – Она замолчала в нерешительности. – Я чувствую себя уверенней, если отношу их сама. Я знаю, это глупо, но...– Элизабет смахнула слезу и прошептала: – Но так я ощущаю себя ближе к нему.

«Боже мой, – подумала Джессика, – она зашла слишком далеко. Просто не могу поверить!»

– Может, сходим в кино как-нибудь на неделе? – предложила Джессика, заезжая на школьную стоянку. – Мы уже целую вечность не ходили никуда вместе.

Элизабет улыбнулась:

– Не знаю, Джес. Мне еще писать для «Оракула», и...

– И Тодд может позвонить, – закончила за нее Джессика.

Элизабет прикусила губу. Ее сестра была ближе к истине, чем сама догадывалась. За это время Тодд звонил три раза – три замечательных звонка, которые выделялись на фоне остальной недели, как бриллианты в абсолютной темноте.

Элизабет предчувствовала, что разлука будет тяжела, но ни она, ни Тодд не представляли, как плохо это будет в действительности. Каждый день – почти каждую минуту – какая-нибудь мелочь напоминала Элизабет о Тодде и вызывала волну воспоминаний. Проходя мимо спортзала, она замечала краем глаза, что кто-то бросает мяч в корзину, и сразу вспоминала, как она смотрела за игрой и подбадривала Тодда. Открывая свой шкафчик, она видела зашифрованное послание, которое Тодд написал на внутренней стороне дверцы. Никто другой не смог бы его прочитать, но Элизабет знала, что там написано: «Я тебя люблю». И что бы Элизабет ни делала, куда бы ни пошла, все ей напоминало о Тодде. Ни по кому в жизни она так не скучала.

Без Тодда все, что она любила делать, вдруг потеряло смысл. Кто подбросит хорошую идею и посмеется над ее шутками в колонке сплетен «Оракула»? С кем обсудить школьные дела после занятий? Идти в кино без него? Как подумаешь, комок подкатывает к горлу. Совсем не хотелось никуда выходить. Весь день в школе она следила за стрелками часов, с нетерпением ожидая последнего звонка, чтобы быстрее пойти домой и посмотреть, не пришло ли письмо от Тодда. И только когда она писала ему, тоскливое ощущение одиночества исчезало. Так Элизабет забывалась.

Когда она изливала свои чувства и мысли на бумаге, ей казалось, что Тодд рядом, с сочувствием слушает ее. Казалось...

– Эй, – окликнула неожиданно Джессика, возвращая Элизабет к действительности. – Ты будто не здесь, а за тысячу километров! Что с тобой происходит?

«Не за тысячу, – с грустью подумала Элизабет, собирая книги и выбираясь из машины, пока сестра прятала ключи в карман. – За пару тысяч, будет точнее. Столько отсюда до Берлингтона, штат Вермонт».

– Я тебя спрашиваю, ты со мной будешь обедать? – Лицо Джессики приняло обиженное выражение.

Элизабет замотала головой.

– Нет, спасибо, – неопределенно сказала она, посмотрев через стоянку на то место, где Тодд обычно ждал ее каждое утро. – Нет, Джес, пожалуй, я...

– Еще скажи мне, что у вас с Тоддом каждый день в полдень сеанс телепатической связи, да?

Элизабет не обратила внимания на насмешливый тон сестры. Предстоит еще один долгий, гнетущий день в школе, прежде чем она сможет пойти домой.

«Не знаю, – думала она, не замечая озабоченного выражения на лице Джессики, – сегодня я переживу, а как завтра и все остальные дни?»

Как дожить до лета, когда Тодд сможет приехать в Ласковую Долину? Но нельзя сейчас позволять себе думать об этом. Надо просто потихоньку перебираться изо дня в день и молиться, чтобы чувство одиночества не так мучило.

«Ведь если так будет продолжаться, я просто умру!» – в отчаянии подумала Элизабет.

– Я не виню Лиз, – заявила Кара Уокер, комкая пакетик из-под картофельных чипсов и слизывая с пальцев соль. – Я бы точно так же себя вела. По-моему, ты просто бесчувственная, Джес.

Джессика и Кара сидели за столиком перед кафетерием, доедая обед. Джессика, которой никогда не приходилось беспокоиться о своем весе, с серьезным видом приканчивала порцию мороженого с фруктами и рассуждала о поведении сестры.

– Ты не права, Кара, – наконец заявила она. – Она слишком далеко зашла. Хотя прекрасно понимаю, что она чувствует, – быстро добавила она. – Я хочу сказать, я вижу, как она скучает по Тодду, и все такое. Но, Кара, она ведь ходит, как вдова! Нельзя же теперь до окончания школы писать письма Тодду. Это же просто смешно!

– Ты несправедлива, – ответила Кара. – Как ей еще реагировать? Ей ведь так одиноко!

– В том-то все и дело, – согласилась Джессика, отставляя мороженое. – Ей ужасно одиноко. Я уж сама придумаю, как ей помочь.

«Странно, и Кара на себя не похожа», – подумала Джессика, бросив быстрый взгляд на симпатичное лицо подруги.

Прежде она была такая веселая – первая узнавала все новости, находила смешное во всем. Джессика знала, что у родителей Кары не все в порядке, но она никогда не предполагала, что Кара из-за этого может гак измениться. Сначала Лиз, теперь Кара. Все как один вдруг впали в депрессию!

– Может, ее просто нужно оставить на какое-то время в покое, – спокойно предложила Кара.

У Джессики брови полезли на лоб. Она с удивлением посмотрела на ближайшую подругу. С Карой определенно что-то не то. Она хочет сказать, что Джессика вмешивается не в свои дела? Но ведь Элизабет и Джессика – близнецы!

– Что тебя гложет? – с раздражением спросила она. – Ты, кажется, не в духе сегодня.

У Кары на глазах заблестели слезы.

– Ничего, – пробормотала она, отвернувшись. – Просто отец уехал от нас.

«И не будем об этом больше», – ясно говорил ее взгляд.

– Но я думаю, что Лиз имеет право вести себя так, как подсказывает ей сердце, – твердо добавила она. – Оставь ее на время, Джес. Она сама справится.

Джессика внимательно посмотрела на Кару.

«Откуда ей знать?» – подумала она. Пару недель назад она просто рассмеялась бы от такого предположения, но в последние дни Кара грустит.

Джессика даже не знала, что сказать.

– Ладно, спасибо за диагноз, – сказала она наконец. – Но все равно я считаю, что Лиз ведет себя глупо. И я спасу ее, пока она не заперлась навечно в своей комнате.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: