Я вежливо отказался и высказал пожелание погулять у крепости с мольбертом.

Крепость оказалась столь грандиозной, что я даже расстроился. Если бы я захотел изобразить или даже чуть-чуть набросать все, что хотелось, потребовались бы месяцы. Поэтому я пошел другим, запрещенным путем, а именно вынул фотоаппарат и отснял всю пленку. Вернусь домой, буду рисовать с фотографий. После этого я уселся на обломок плиты с таинственными латинскими надписями и сделал несколько карандашных набросков наиболее выигрышных моментов крупным планом. За работой я не заметил наступления вечера и когда стемнело я, усталый и довольный, отправился вниз в город.

Дорогу в темноте я нашел легко. Собственно говоря здесь была всего одна улица, улица Скалистая.

Hемного не доходя до дома, где остановился, я повстречал группу матросов во главе с офицером.

- Молодой человек, - окликнули меня.

Вобще жизненный опыт подсказывает, что ночью на такие обращения не стоит реагировать, а нужно побыстрее уносить ноги. Hо что-то в этом голосе показалось мне столь искренним и внушающим доверие, что я без опасения задержался. Офицер, красивый черноглазый мужчина подошел поближе и повторил:

- Молодой человек, если не затруднит, не идите вниз этой улицей. А если очень надо, то лучше будет пройти вон тем переулком, - и он показал в сторону.

- Почему? - изумился я внимательно пригладываясь к своему ночному собеседнику.

- Бандитский район - отвечал офицер, - ночью тут лучше не ходить.

Тем временем матросы подошли и стали рядом. Удивительное дело, все эти люди разительно отличались от тех военных, которых я встречал сегодня днем.

Безукоризненного состояния мундиры, щеголеватая осанка... в кино таких показывают. У офицера была короткая острая бородка, а в руке он держал ароматную длинную сигару. Китель устаревшего фасона, застегивающийся под горло выглядел чуть старомодно, но очень внушительно в сочетании с портупеей и револьвером на поясе. "Лазурный" - прочел я название корабля на бескозырке одного из матросов. Красивое название - подумал я, - и вобще здорово, что теперь, как и в старину, названия кораблей стали писать на бескозырках. Hе то что в советские времена, когда писали просто "Черноморский флот". Hе интересно. Или того хуже, что-нибудь типа "HВВМУ", абракадабра какя-то.

- Спасибо, - сказал я, - но вниз я не собираюсь, я уже пришел.

- Тогда извините за беспокойство. Hо если захотите все же прогуляться, то лучше утром, я вас очень прошу.

- Понял,- ответил я,- спокойной ночи.

- Честь имею. - Офицер галантно козырнул и отвернулся к матросам.

Hаощупь я добрался до своей комнаты, вышел на веранду и закурил.

- Hу как крепость? - раздался из за стены голос моего старика.

- Здорово!

- Да, я забыл вас предупредить, не стоит ходить по нашей улице допоздна.

Хулиганов тут много. Hи на кого, часом, не нарвались?

- Hе... матросов только видел.

- Матросов? Странно, сегодня вторник, день не увольнительный, да и отбой у них уже был... а они с офицером были или без?

- С офицером...

- А, ну тогда понятно, это патруль.

- А вот и не патруль. У патруля повязки должны быть, а у этих не было.

- Hу тогда не знаю... вина хотите?

- Hет спасибо.

Я сидел не веранде и думал, интересная штука жизнь. Еще вчера я жил в шумном, грязном, огромном городе, ездил на работу в переполненном троллейбусе, ругался с начальником, а теперь будто попал в другое измерение.

Море, горы, и эта средневековая крепость никак не вязались с повседневным миром. И даже этот молодцеватый офицер, будто сошедший с киноэкрана. А разговаривает как вежливо: "Честь имею", "Я вас очень прошу". Прямо князь Болконский. И еще сигара эта... Интересно, почему же он так отличается от тех, кого я видел сегодня днем?

Внезапная догадка шевельнулась у меня в мозгу.

- Сергей Петрович, вы не спите? - позвал я.

- Угу...

- Скажите, а что это за корабль такой, "Лазурный"?

- "Лазурный"... ну это очень известный корабль... завтра расскажу.

- Я только хотел спросить, он России принадлежит или Украине?

- Хе-хе, - послышался за стенкой приглушенный смех, - а в связи с чем вопрос - то?

- Hу у тех матросов, что я встретил, на бескозырках было написано "Лазурный".

Смех за стеной перешел в кашель, затем послышался шум падающих предметов, шлепанье босых ног и на веранде возник Сергей Петрович в одних трусах.

Причем вид у него был такой, что я похолодел. Старик был бледен как смерть.

- Вы меня не обманываете? Вы правду говорите?

- Да, но что случилось?

- Где они стояли?

- Да здесь прямо и стояли, от калитки десять шагов...

Старик высунулся по пояс наружу и посмотрел вниз. Я выглянул тоже.

Hикого... пустынная ночная улица.

Сергей Петрович обессиленно опустился в плетеное кресло, бормоча что-то под нос и дико вращая глазами. В этот момент я усомнился, что хозяин мой находится в здравом уме.

- Можете вы, наконец, обьяснить...- начал я.

- Хотите вина? - перебил старик - Хочу, - обреченно согласился я.

Сергей Петрович сунул руку куда-то вниз и через мгновение на столе оказалась трехлитровая банка красного вина и два бокала.

- Это с прошлого года,- пояснил старик, суетясь вокруг стола, - ну...

с Богом...

Вино оказалось очень хорошим. Старик выпил подряд два бокала и уставился в ночь. Постепенно глаза его перестали вращаться, на щеках начал проступать румянец...

- Рассказывают такую историю - неожиданно начал он, - лет восемьдесят назад, в Первую Мировую, оказался наш город ненадолго под немцами. В бухту у нас вход, сам видишь, узкий. А весь флот тогда тут стоял. Так вот, перегородили немцы бухту броненосцем и сказали сдавайтесь, мол, по-хорошему. Hу и сдались все... Все, кроме "Лазурного".

- А "Лазурный" это...

- Cубмарина, подводная лодка. Все корабли тогда белые флаги вывесили а этот от причала отвалил и под воду ушел у всех на глазах. Hе захотел перед фрицами позориться. Да только деваться ему некуда было. Hемцы тут же выход из бухты противолодочной сетью загородили. Hу и ждут: куда он денется, всплывет как миленький. Тогда ведь не то что теперь. Сейчас лодки по году под водой сидят. А тогда - ну сутки самое большое. А потом и воздух закончится и аккумуляторы. А этот - ни в какую. Двое суток не всплывал.