Из зала суда его вывели, крепко держа с обеих сторон за руки. Справа шел дед, слева - бабка, а следом шагал хмурый адвокат. Говорить было уже не о чем - все четверо молчали. Адвокат открыл рот только в такси. - Я бы на вашем месте поместил его в закрытый колледж, - вот что сказал этот сукин сын. - Сколько бы это ни стоило. С круглосуточным присмотром. Я знаю такой - в спальнях камеры, в туалетах камеры. Из дому он может удрать. И воспитатели… Дед покивал.

- Я сама буду его стеречь, - ответила бабка. - С работы уволюсь, дома буду сидеть.

- И что, он тоже будет дома сидеть?

- Да, - глухо произнес дед. - Пока не расплатимся.

Это означало - по меньшей мере год. Или полтора, если бабка действительно уйдет с работы. Потому что пенсия у деда невелика.

Адвокат спорить не стал - да и поди поспорь со старым афганцем, если он уже принял решение.

Полтора года в маленькой комнате. Компьютер, скорее всего, отнимут. Учиться заставят. Соседка Людмила Петровна, бабкина подруга, будет приходить, проверять задания по математике и физике. Это все, это - почти смерть.

О смерти Юрка имел смутное понятие. Его в свое время сбила с толку прабабка Саша. Она сильно беспокоилась, чтобы ее похоронили не на старом немецком кладбище, а на Ивановском, хотя оно от дома дальше и родственникам будет очень неудобно посещать могилку. Старуха непременно хотела лежать среди своих и даже определила место - между покойным мужем и покойной свекровью.

- Да какая разница? - спросила внучка, Юркина мать. - Ты, ба, как себе это представляешь? Будете там лежать и перестукиваться?

- Да, - подумав, ответила прабабка.

На пятилетнего Юрку очень сильно подействовала старухина уверенность. Собственное воображение сразу нарисовало картину: стоят рядком под землей гробы (гроб ему был знаком хрустальный, прозрачный, из «Сказки о мертвой царевне и о семи богатырях»), в гробах бабки с дедами, днем спят, а как стемнеет - друг дружку будят, разговоры затевают, может, даже анекдоты непонятные рассказывают, над которыми только взрослые смеются.

Десять лет прошло, а понятие о смерти у Юрки осталось именно таким. Ничего нового, лежи себе в темноте смирно и разговаривай неведомо о чем.

Адвокат проводил их до такси.

- Надеюсь, больше мы не встретимся, - сказал он.

- Да уж, об этом я позабочусь, - глядя мимо адвокатских глаз, пообещал дед. Бабка хотела что-то брякнуть, да промолчала.

Юрку повезли домой. И только там он осознал всю свою беду. Слесарь, за которым присматривала вторая бабушка, Вера, заканчивал врезать новый замок. А на окне в Юркиной комнате стояла решетка.

Компьютер, конечно, исчез.

- Я сделаю из тебя человека, слышишь?

- Да, дедушка.

- Вот учебники. Это все, что тебе теперь нужно. Бабка заплакала.

- Не смей, - приказал ей дед. - Сам допросился. Выходишь отсюда только на кухню, поесть. В ванную еще. Да, телефона не ищи. Телефон мы отключили.

Дверь захлопнулась. Юрка подергал ручку - оказалось, его заперли. Тюрьма! Хуже тюрьмы! Там в одиночку только самых страшных преступников сажают!

Чего еще ждать от старой сволочи, которая даже на суд притащилась в камуфляжных штанах? Да ему на всех наплевать - и на суд, и на единственного внука!

Юрка стал исследовать комнату: что изменилось, пока он ждал суда?

Книги на полках стояли все те же - про боевых роботов, про межзвездные сражения. Их можно перечитывать, хотя без особой радости. Компакты с музыкой - ну, хоть что-то… а плеера-то и нет!..

На столике - стопка учебников, отдельно стопка тетрадей. Какая тоска!

Юрка прошелся взад-вперед. Ну, допросился. Они не понимают…

Надо было лечиться от тоски, а лекарства не было, его лишили всех возможных лекарств. Впору зареветь, заорать, удариться башкой об стену. Желание игры, скопившееся за две недели, переполняло душу. И было совершенно неосуществимо. Хоть бы какую игрушку, самую простенькую!

Его осенило. Компакт имеет две стороны, одна с картинкой и названием, другая - пустая. Вот!

Достав один не очень нужный, Юрка раскрутил его на столе вертикально, прихлопнул ладонью, диск шлепнулся картинкой вверх.

- Ага-а… - сказал Юрка. - Годится! Итак…

Он заключил договор с судьбой: если из ста раскруток будет семьдесят картинок, то дед сжалится и вернет хотя бы плеер. И начал игру, и вскоре ощутил знакомую радость, на душе полегчало, диск вертелся все веселее.

Через пару минут Юрка сбился со счета.

Очевидно, тюремщиков следовало звать стуком в дверь.

- Бабуль, бабуль! - закричал он. - Мне авторучка нужна! Авторучку принес дед, к его приходу все декорации были установлены - раскрытый учебник физики, раскрытая тетрадь…

Диск Юрка сунул на место и смотрел чистыми голубыми глазами хорошего мальчика - родительской гордости. Бывает такой взгляд у игроков, бывает, без него никак…

Осьминожка лежала на тарелке - хоть тычь в нее вилкой и ешь, откусывая по щупальцу. Но Просперо уже знал, каково на вкус это лакомство - немногим лучше резины. За время работы он, со злости или от голода, съел весь запас осьминогов из холодильника.

Кресло, в котором он отдыхал, стояло на краю бассейна, имевшего странную форму - вроде огромной запятой. Это было простое ротанговое кресло, и столик был тоже из толстых стеблей ротанга. Эти лианы занимали почти весь полуостров. Просперо подтащил мебель совсем близко к ярко-синей воде, установил у острого мыса и рисковал, вставая или садясь, свалиться в бассейн. В этой его части глубина была около полутора метров, у дальнего края - почти шесть.

Над бассейном и прочими владениями Просперо высился голубой купол. Под ним разместилось всё: жилые комнаты, склад, мастерская, где он исполнял заказы. Последний, доставивший столько хлопот, потребовал перестановки: пришлось перетащить рабочие столы и прочее хозяйство к самому бортику бассейна, да еще спустить в воду длинные доски. Там, где края досок торчали из воды, стояли два высоких сапога немалого размера с просторными голенищами.

Просперо встал и потуже затянул пояс белого халата. Предстояла самая тонкая работа, окончательная отделка. И тогда можно отправлять заказ клиенту. Но мастер был недоволен - слишком следовал за природой, результат получился громоздким и тяжелым. Впору переделывать.

Палец бродил по осьминожке, обводя каждую присоску отдельно. Палец лучше знал, что требуется Просперо: он посылал в голову успокоительные импульсы, которые хорошо известны тем, кто любит перебирать шершавые четки и катать шарики из хлебного мякиша.

- Ариэль! - крикнул Просперо. - Лети-ка сюда живо! Помощник, смуглый босоногий юноша в серых шортах, явился,

на ходу влезая в рубаху из плотной тускло-зеленой ткани, рукава которой завершались трехпалыми перчатками. Когда он натянул ее, а оказалась она ниже колен, Просперо помог ему подпоясаться и вынул из особого мешочка на воротнике капюшон. Ариэль стянул вокруг лица складки плотной ткани, завязал узел, и Просперо сразу надел ему поверх капюшона большие очки. Юноша подошел к бассейну и сунул ноги в сапоги.

Убедившись, что Ариэль готов, Просперо встал на бортик и засвистел. Это был не совсем человеческий свист, он то опускался до змеиного шипа, то завывал зимним ветром. Вода взволновалась, на доски выползло шупальце - толщиной с мужское бедро. Ариэль помог чудищу ухватиться за край бассейна и выловил из воды второе щупальце.

С его помощью из бассейна выбрался огромный осьминог, после чего уровень синей воды заметно понизился. Спрут был вял и задумчив - как будто еще не разобрался толком, спит или проснулся.

Переставляя руками щупальца, Ариэль повел осьминога к большому столу, составленному из четырех, подтолкнул сзади и аккуратно разложил щупальца по белому пластику. Просперо тем временем надел перчатки.