— Ура-а-а-а!!! — закричал Удальцов, и все снова выпили.

— Братья и сестры! — поднялся отец Дионисий. — Помолчим минутку, ибо скажу о сокровенном, что каждый из нас чувствовал всегда, да не пустословил. — Наступила тишина. Леша Пичуля ждал долго, чтобы подчеркнуть важность момента. А затем продолжил: — Возблагодарим Господа нашего! Возблагодарим за то, что волею Его и помышлением, мы все живем в таком доме, который первый как Адам! А все прочие дома сконфигурированы по образу его и подобию! Слава Богу!

— Ура-а-а-а!!! — закричал Удальцов и на этот раз слегка упал на стол.

— И слава богу, — закончила вдруг баба Юля, — что мы не платим за электричество конфигуратора шестьсот двадцать в месяц как моя своячница!

— Это еще что! — на чистом русском ответил старший таджик. — У нас в Таджикистане платят восемьсот с квартиры.

Видеофон, висевший на стене, вдруг ожил, на экране появилось лицо бизнесмена Валерия под таиландскими пальмами, и что-то произнесло. Но в шуме его услышали не сразу.

— А почему мы, кстати, не платим? — повторял видеофон. — Почему?

Жильцы изумленно переглянулись.

— Но это же первый дом, — объяснила Виолетта, которая после интервью с дядей начала блестяще разбираться в тонкостях. — Когда его возводили, еще и счетчиков не было. Дядя запитал конфигуратор прямо от уличного фонаря. А жильцы не платят за уличное освещение района.

— За что, за что? — переспросила баба Юля.

— За ваше здрвье! — не к месту ответил дальнобойщик Удальцов, поднимая трясущийся стакан.

На следующий день отца Дионисия разбудил звонок из Таиланда.

— Леша, — строго начал Валерий. — Бесплатный сыр бывает только где?

— В церкви на Пасху.

— Не паясничай, — строго оборвал Валерий. — Так дела не делаются.

— Я ничего не понял, — хмуро констатировал Леша.

— Я говорил со своими юристами, — объяснил Валерий, переходя на шепот. — Если в Мосэнерго когда-нибудь сообразят, что мы все эти годы не платили за электричество, дом отключат.

— Как это отключат? — возмутился Леша. — Мы собственники, дом наш. На худой конец заплатим с Божьей помощью. Много там денег набежало?

— Кому как, — ответил Валерий. — Мне — терпимо. Помножь сорок киловатт на сорок лет, подели на все квартиры, и получится ерунда. А когда прибавишь пеню за сорок лет — не ерунда. Но не в этом байда. По закону, если жилец не оплачивает коммунальные счета больше года, он считается злостным неплательщиком, и ему блокируют свет, газ, воду, канализацию и интернет. Если он еще год не платит — его выгоняют, а двери и окна запечатывают поверху сплошной стеной. Так квартира стоит еще год, и если жилец не заплатит по долгам, ее просто изымают из собственности и делегируют другому владельцу.

— Валер, давай в семь утра не будем решать проблем, которых нет? — поморщился Леша.

— Проблема есть, — возразил Валерий. — Мы не платим за питание конфигуратора сильно больше трех лет. Больше сорока лет…

— Валер, Господь с тобой… — начал Леша, но вдруг замолчал и задумался.

— Главное, — сказал Валерий, — это чтобы никто ничего не узнал раньше времени. Ясно? Когда придем с деньгами, никто отключить не посмеет. А если они нас опередят — сам понимаешь…

Через час отец Дионисий собрал жильцов, тщательно закрыл окна и двери, послал Федюню караулить вход в дом, после чего шепотом объяснил ситуацию и назвал сумму.

Раздались горестные стоны, но Дионисий стукнул кулаком по столу и снова призвал к тишине.

— Деньги надо собрать. Каждому и быстро. Но главное, — подытожил он, — ни одна живая душа не должна знать, что мы все эти годы не платили за электричество!

— Что ж, даже сестре сказать нельзя? — недоуменно переспросила баба Юля. — Она у меня юрист в банке, может, чего умного бы подсказала…

— Никому! — отрезал Дионисий. — А то сама не знаешь, как в жизни бывает! Ты — сестре, сестра — мужу, муж — начальнику, начальник — любовнице, любовница — дочке, дочка — жучке, жучка в интернете гавкнула, и завтра Горэнерго в курсе.

— У моего брата нет интернета, — вдруг сказал Гамлет.

— Если мы не хотим потерять дом, — отец Дионисий обвел взглядом собравшихся, — то ни одна живая душа не должна знать. А пока постепенно собираем деньги.

Беда разразилась через два дня: утром к дому подъехал фургон, из него выскочили смуглые муниципальные рабочие. Они быстро установили абсолютно новые стеклопакеты и входную дверь самой последней модели — под горестные вопли бабы Юли.

Отец Дионисий связался с Валерой, тот хмуро выслушал новость и сообщил, что постарается выяснить ситуацию. Через час он перезвонил и сказал, что ситуация критическая: в Госэнерго уже пронюхали, и все квартиры готовы передать подставным жильцам, которые их тут уже добровольно уступят под снос. Жилнадзор готовит акт. Акт должен быть подписан завтра, но Валерию удалось нажать через своих людей и договориться, чтобы акт задержали до понедельника. Есть четыре дня, и за это время должна быть собрана вся сумма.

Отец Дионисий устроил экстренное собрание и сообщил новость.

Прошло четыре дня. Все собрались на пятом этаже у Виолетты. Федюню снова поставили внизу караулить. Деньги нашлись у всех.

Бизнесмен Валерий, как и обещал, перечислил нужную сумму без проблем — прямо отцу Дионисию. Виолетта после беседы с дядей тоже сообщила, что нужная сумма у нее найдется. Отец Дионисий продал свой мотоцикл и взял в церкви кредит. Гамлет одолжил у брата. Таджикам помогла диаспора. Удальцовым пришлось продать свой недостроенный летний домик в дачном товариществе московских дальнобойщиков на 1001 километре. Супруги Рыковы обошли все рынки и магазины района, и с каждого постоянного клиента собрали штрафов на год вперед с просьбой войти в ситуацию. Всю эту сумму они потратили на взятку кому надо, тоже с просьбой войти в ситуацию, и получили возможность три дня поработать инспекторами дорожного движения. Работали супруги на шоссе без сна, еды и перерывов, умудрились оштрафовать даже Удальцова и Лешу Пичулю, правда, чисто символически, и в итоге собрали вдвое больше, чем нужно, но заработали нервное истощение. Лишь баба Юля, как выяснилось, поступила умнее всех: просто взяла в банке ссуду под залог квартиры. Это всех сильно расстроило — фактически баба Юля отделалась дешевле всех и без риска.

— Ай, нехорошо поступила! — хмуро цокал языком Гамлет. — Нам ничего не сказала!

— Умная нашлась! — возмущенно кричала Акулина. — Нас по миру пустила, а сама умная, да?

— А я-то чего? — возмущенно отмахивалась баба Юля.

— Когда мы вместе, одной семьей, — выговаривал злой и трезвый Удальцов, — друг за друга как братья кровные, тогда все нам и удавалось. А ежели щас начали каждый за себя как скоты поганые жадные, то пиши пропало.

— За… такое… почки… отбивают… — истощенно шептали супруги Рыковы.

— Тихо, тихо! — громко проорал отец Дионисий, в миру Леша Пичуля. — Вы лучше скажите, где наши студенты, Митя и Артур?

Все недоуменно замолчали.

— Я щас схожу за ними. — Дальнобойщик Удальцов угрожающе поднялся и вышел.

— Только без экстремизма! — погрозил вслед пальцем отец Дионисий.

Вскоре Удальцов вернулся, хмуро толкая впереди себя Митю и Артура. Те были слегка удивлены, но держались с достоинством.

— Объясняйтесь, — пробасил Удальцов, выпуская студентов в центр собрания.

— Его зовут Абрам Ильич, ему девяносто два года и он давно живет в Израиле, — сообщил Митя. — Мы туда высылаем квартплату.

— Деньги принесли? — прямо спросил Удальцов.

— Ты мужик, возьми себя в руки, — не выдержал Артур. — Что за тон? Мы что, нанялись ваши проблемы решать? Мы здесь всего лишь угол снимали.

— Уже нашли другую квартиру, — вставил Митя.