Николай помедлил с ответом — он всерьёз колебался. Разумеется, дорогие «подарки» его не интересовали, но вот предложение помощи в путешествии… Капитан даже мимолётно пожалел о том, что не взял с собой Александру. Ученица сыщицы, при всей её неопытности, наверняка смогла бы лучше «прочесть» этого скользкого типа, решить, насколько ему можно верить. Да и кто, кроме неё, мог сказать, стоит ли помощь в путешествии и расследовании такой платы? Дронов ведь и не представлял толком, сколь велика ценность их случайной находки. Быть может, она даже важнее главной миссии отряда? Вряд ли, конечно, но… Сколь заманчиво — получить поддержку от такого влиятельного человека!

С другой стороны, ответственность за артефакт лежит на хрупких плечах Александры, и офицер понимал, что решать тут за неё — не в его праве. Если он сейчас согласится, а девушка потом  — нет? Откажется отдавать этот «ноутбук» — и не забирать же его силой? Да и кто знает, какие последствия её ждут при утере находки? Не выгонят ли с позором из Третьего отделения? Нет уж, он пришёл не торговаться, а объясниться. Окончательно решившись, Дронов вздохнул — даже с некоторым облегчением:

— Прошу прощения, почтенный серкер, однако воспользоваться вашей щедростью не могу. — Офицер покачал головой, стараясь придать лицу скорбное выражение. — Но если хотите, то можете написать письмо моему императору, а я его передам. Объясните ему, в чём дело. Попросите  вернуть вашу собственность, и рассчитывайте на справедливость моего владыки. А он мудр и благороден.

Теперь настала очередь Джабаль-бека молчать, в задумчивости обхватив подбородок ладонью. С минуту поразмыслив, он поднялся, расправляя халат. Жестом остановил Николая, который дёрнулся было встать следом:

— Сидите и наслаждайтесь трапезой. Я последую вашему совету и напишу письмо. Ждите здесь.

Серкер и его переводчик покинули поляну, оставив русского гостя наедине с костром и яствами. Однако Дронов, успевший изрядно проголодаться, к еде даже не прикоснулся. Больше хотелось спать, и офицер всё-таки встал с пуфика, чтобы размять ноги да проветриться. Лёгкость, с которой сборщик налогов отказался от борьбы, настораживала — сперва он сулил золотые горы, а после первого же, по сути, отказа, принял очевидную отговорку насчёт письма царю. Расслабляться явно было рано, и сон из головы стоило прогнать. Голод здесь только помогал.

— Нет, верно Настя рассудила — за такие приключения яичницами и пельменями вовек не расплатиться. А ведь мы только на полпути ещё…, — Пробормотал Дронов, поводя плечами. И вдруг замер.  Горящие дрова и слабая луна давали мало света, сад за опушкой укутала синеватая дымка — в ней капитану почудилось, будто меж деревьев что-то мелькнуло. Да нет, не почудилось! Теперь он отчётливо слышал быстрые шаги нескольких человек — а через миг различил и силуэты, выступившие из зарослей. Один, два, три… Восемь человек, держа в руках ни то палки, ни то короткие копья, окружали поляну. Дронов крутанулся на каблуках, хватаясь за палаш — так и есть, ещё трое появились у него за спиной. Кольцо замкнулось.

— И как это понимать?, — Напряжённо поинтересовался капитан, переводя взгляд с одной неясной фигуры на другую. Он, в принципе, был готов к такому повороту, но ждал его в самую последнюю очередь.

— Бросай! Бросай!, — Крикнул ему кто-то, коверкая простое русское слово мощным акцентом. — Давай!

— Ага. Щас. — Со злой усмешкой ответил Николай, вытягивая клинок из ножен. Сталь блеснула, отражая пламя костра. Слуги серкера — а это, без всяких сомнения, были они — восприняли его движение как сигнал к нападению, и бросились на офицера со всех сторон.

Подкравшиеся сзади неприятели были ближе, потому Дронов скользнул к ним, вскидывая палаш — как раз вовремя, чтобы отбить удар длинной палки, нацеленный ему в голову. Отбил лезвием — так, что полетели щепки. Парировал выпад второго врага, который колол его палкой в живот, словно копьём, вновь крутанувшись, увернулся от третьего, сместился вбок… Чуть не столкнулся с одним из тех, что заходили с фланга, поднырнул под его тяжёлый шест и толкнул противника головой в грудь, опрокинув навзничь. Лишь на миг потерял ориентацию, однако этого хватило — кто-то умело треснул его под колено, и левая нога подломилась. Несколько человек моментально оказались рядом, уже занося палки — и Николай понял, что встать не успеет. Вместо этого он упал набок и перекатился, ещё приблизившись к спасительной тёмной опушке. Попытался вскочить — но ушибленная нога подвела, и офицер глупо повалился лицом в землю, чудом не выпустив рукоять палаша. Перевернуться на спину он не успел — мощный удар по затылку, как показалось капитану, вышиб из его глаз такие искры, что могла бы загореться трава. «Опять…» — успел подумать Дронов, теряя сознание.

Капитан так и не понял, что его разбудило — боль в затылке или тепло от солнечного зайчика на щеке. Кое-как разлепив веки, он добрую минуту пытался сфокусировать зрение, пока не сообразил, что вокруг попросту темно. Вскоре глаза привыкли, гул в голове ослаб, и офицер понял, что лежит на спине, на дне глубокой ямы со стенами из обожжённой глины. Яма была укрыта сверху толстенной деревянной решёткой, через которую пробивались косые лучи солнца — лишь один из них доставал до самого дна, как раз он и попал Николаю в лицо.

— А был вечер…, — Зачем-то констатировал очевидный факт капитан, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Ныл затылок, болело под коленкой и в районе лопаток — однако по большому счёту он чувствовал себя неплохо. Только вот на поясе не ощущалось привычной тяжести… Ну да, кобура с револьвером и ножны палаша пропали, следовало ожидать.

— Ух-х… О-охо-хой…, — Дронов со стоном сел, хватаясь за виски. От резкого движения внутри черепа будто взорвался паровой котёл, но со странным эффектом — мужчину затошнило. К счастью, желудок был пуст, так что Николай просто посидел немного, дожидаясь, пока боль и тошнота пройдут. Снова глянул вверх — зиндан, восточную яму-тюрьму, изнутри он видел впервые, до сих пор бог миловал.

— Что ж, всякий опыт полезен…, — Прошептал Дронов и повысил голос. — Эй! Есть там кто?! Уй-й!…

Голова отозвалась на крик новой вспышкой боли, зато наверху наметилось движение. Кто-то склонился над решёткой, частично заслонив свет. Посмотрел немного и вновь отошёл, ничего не сказав.

— Что ж, подождём. — Хмыкнул Николай, садясь на грязный пол — в яме не было даже какого-нибудь дрянного матраса. Впрочем, и к лучшему — меньше шансов подцепить вшей.

— Надеюсь, у ребят всё в порядке. — Подумал он вслух. За себя капитан не боялся — почтенный серкер наверняка захватил его, чтобы шантажировать спутников и требовать «ноутбук» как выкуп. Дронова беспокоило лишь то, как отреагируют его бойцы на подобные вести. Унтер Черневой наверняка проявит благоразумие, но вот с казачьего урядника станется полезть в драку, а ведь большинство солдат в отряде — его. Станичникам вполне по силам прорваться сюда через полгорода и взять особняк штурмом. Вот только крови будет… И Саша окажется в опасности, даже если её не возьмут с собой.

Почувствовав, как затылок понемногу отпускает, Николай встал и прошёлся — два шага в одну сторону, два обратно. И ещё раз. И ещё. Он ничего сейчас не мог поделать, оставалось только ждать — и это ужасно раздражало. Так что капитан выплёскивал всю свою злость в единственном доступном действии — ходьбе. Туда-сюда. Туда-сюда. Два шага, поворот, два шага, поворот…

Сколько времени он провёл за этим занятием, Дронов не знал — часы у него тоже отняли. Однако когда небо начало темнеть, решётку с ямы убрали. Вниз кинули пару лепёшек и спустили на верёвке чайник с холодной водой. Потом верёвку втянули и решётчатый люк вернули на место. Снова стало тихо и невыносимо скучно. Николай быстро прикончил скудный ужин, после чего нашёл себе новое развлечение — изучать чайник. Тот, как ни странно, оказался германским — на крышечке офицер нашёл клеймо известной вестфальской фирмы по производству дешёвой посуды. Судя по множеству вмятин и потёртостей, жестяной бедолага проделал долгий и опасный путь, прежде чем судьба привела его в зиндан…