Спорить было глупо, и поздние гости расположились под сенью фруктового дерева — Дронов, Саша и Джантай заняли скамью, казаки просто расселись на траве, вытянув ноги.

— Да, брат, с тобой не скучно. — Довольным тоном заметил киргиз, устроившись слева от капитана. Забраться на узкое сиденье с ногами у него не вышло, и он ёрзал, непривычный к «европейской» мебели. — Весело с тобой.

— Да и вы хороши…, — Хмыкнул Дронов, косясь на Сашу — та уселась справа и всё пыталась рукавом куртки стереть угольную пыль с лица, но только размазывала её по щекам. — Пока ждём, расскажите, что я пропустил. И что вообще происходит.

— Я, как ты просил, за тобой шёл тогда. — Воин-бугинец зевнул. — Поздно было, людей на улицах не было. Залез на дерево у забора, слушал. Мало что слышно было, но как драка началась — понял. Побежал в караван-сарай, рассказал. Быстро бежал.

— Что тут началось…  — Включилась в рассказ Александра, прекратившая бесплодные попытки — теперь её щёки были равномерно чёрными. — Приказный поднял пулемёт руками, велел нести за ним баллон и запасной короб с пулями… Сказал — даст этим супостатам знать, как русских без суда хватать. Дмитрий Александрович ему подзатыльник отвесил и заявил, что дело аккуратней решать надо, по-пластунски. Ну а я тогда подумала…, — Девушка опустила взгляд, замялась, теребя пуговицу. — Я подумала, что раз вас сразу не убили, то пока не тронут. И лучше отступить, скрыться, а потом вернуться и разобраться во всём, владея ситуацией. Спокойно и осторожно. Ну и…, — Она вздохнула, отпустив пуговку, — …убедила в этом остальных.

— И знаешь, на то стоило посмотреть. — Вставил Джантай, ухмыляясь.

— Да я верю. — Протянул Николай, представляя себе, как крошечная стажёрка доказывает толпе разгневанных казаков, что они должны её слушаться.

— Меня ваши ребята поддержали, из роты. Особенно Егор Лукич. — Окончательно смутившись, девушка, тем не менее, улыбнулась. — Ну и я тоже… очень старалась. Получилось. Мы всё лишнее бросили — и прочь из города. Уже на выезде юзбаши встретили, он нас искал. Казаки его порубить хотели, я не разрешила. Оказалось, он собирался то же нам предложить, что я придумала — чтоб мы из города скрылись, а он бы вас вытащить попробовал. Ну и поехали дальше вместе.

— Ему-то это зачем?

— Он объяснил. Иначе я б…, — стажёрка сдвинула брови, не глядя капитану в глаза, — …не стала бы казаков удерживать. Вернётся — сам вам расскажет.

— Ну а какие планы на будущее?, — Николай посмотрел на купеческий дом, над крышей которого густел дымок — внутри действительно растапливали печь. Капитану подумалось вдруг, что во всём городе он не видел ни единой паровой машины или какого-нибудь сложного механизма — если не считать паромобиля, играющего роль экзотического украшения при особняке серкера. В самом деле, Аулие-Ата будто замер во времени веков семь назад…

— День переждём, получим информацию от Рашидова, ночью выберемся из города. — Пожала плечами Саша. — Отряд ждёт в условленном месте. Еду мы уже закупили в горном аыйле, у местных киргиз, спасибо Джантаю. Можно будет сразу сняться и ехать дальше.

— Знаешь, Александра Александровна…, — Дронов широко улыбнулся и легонько приобнял девушку, отчего та вся сжалась, напряглась — но миг спустя всё же расслабилась. — Настя должна тобой гордиться. Через пяток лет ты её за пояс заткнёшь. Если не постесняешься.

— Да ну вас. — Саша передёрнула плечами, сбрасывая его руку. — Через пять лет она тоже чему-нибудь новому научится, и побольше меня.

— Но перспективу догнать её нынешний уровень ты не отрицаешь, молодец. И знаешь что…

— Да?

— Там, во время побега, барышня, вы ко мне на «ты» обратились.

— Ой!

— Прям как Настя. Вот пусть не будет это её личной привилегией. А то я к тебе — на «ты», а ты ко мне — на «вы», как в гимназии ученик и лектор, ей-богу… Договорились?

Маниаз вернулся перед рассветом. К его приходу все уже разошлись по гостевым спальням, коих в обширном доме купца нашлось немало. Только отмытые в бане до бела Николай и Саша остались в центральной комнате, за достарханом, который накрыл для гостей Саид Ахматович. Во время полуночного чаепития маленькая стажёрка задремала сидя, и прислонилась к плечу капитана. Она столь умилительно сопела носом, свесив голову на грудь, что Дронов не решился её будить — лишь шёпотом попросил спутников накинуть на девушку плед.

В результате все, включая хозяина, отправились спать, а он так и сидел недвижимо, сторожа сон будущей сыщицы и потягивая из пиалы остывший чай. Было неудобно — Саша пригрелась под пледом, обняла правую руку Дронова и прижалась к ней щекой, временами ёрзая и что-то тихонько бормоча. Из-за этого дотягиваться до самовара офицеру приходилось одной левой, к тому же у него затекли ноги. Но он терпел. Потому что не придумал менее глупого способа выразить всю свою благодарность. Сейчас Николай, малость отошедший от последних приключений, пребывал в некотором смятении. С первого дня знакомства он испытывал к Александре исключительно покровительственные, почти что отцовские чувства. Хотя умом и понимал, что в Третье отделение, да ещё в ученицы к полевому агенту, без нужных задатков не попасть — но ничего не мог с собой поделать. И вот, это робкое сероглазое чудо, которое даже в сапогах и с оружием весит как пол-Николая, успевает за считанные секунды сориентироваться перед лицом опасности, своевременно выводит отряд из вероятной ловушки и проворачивает целую операцию по спасению незадачливого командира. Полностью сама, преодолевая даже некоторое сопротивление товарищей — вряд ли казаки с большой охотой её слушались. И что характерно — своей заслуги совершенно не понимает, полагая, что ничего особенного не сделала.

— И так ли уж я тебе нужен в конвое?, — Одними губами прошептал капитан, косясь на укутанную пледом «спасительницу». — Может, разумней было остаться с раненой Настей?

Поразмыслить на эту тему ему как раз и помешал Маниаз. Юзбаши, всё также одетый в гражданское, довольно бесцеремонно вошёл в комнату, хлопнув дверью.

— Что?!, — Разбуженная Саша вскинулась, спросонья путаясь в одеяле.

— Всё в порядке, это наш доблестный сотник. — Успокоил Дронов, ставя пиалу на блюдечко. — Садитесь, уважаемый Маниаз. Стол небогат, но кое-что для вас найдётся. Впрочем, вы ведь не ранний завтрак разделить зашли?

— Думаете, если ваш язык мне не родной — издевку не почувствую?, — Угрюмо буркнул офицер-сипай, тем не менее, опускаясь на подушки. Смерил взглядом собеседников — вещи тех постирали, и оба сидели в тёплых халатах, причём девушке мужская хламида оказалась не по размеру, и она в толстых складках ткани «тонула». Юзбаши сокрушённо вздохнул, покачал головой.

— Прошу прощения. — В тон ему ответил Николай, наклоняясь вперёд и разворачивая самовар носиком к визитёру. — Пока вы не объясните, с чего вдруг воспылали к нам дружбой и поспешили на помощь, я буду испытывать к вам некоторую… настороженность.

— Не то думаете. — Буркнул Маниаз, наливая себе воды без заварки. — Не ради вас всё, о себе думал.

— Как это?

— Джабаль-бек — дурак!, — Сотник вновь произнёс это с такой злостью, что чуть не расплескал пиалу. — Старый, жадный… и дурак.

— Мне он показался опытным и проницательным человеком. — Хмыкнул Дронов.

— Вот от того он и дурак, что опытный. — Юзбаши поморщился. — Столько лет дела вёл — здесь, с Бухарой, с Хивой… С русскими не вёл. Думает, с вами можно также, как с другими.

— А вы так не думаете?, — Капитан глянул на хокандца с любопытством.

— Моя семья с вами давно дела ведёт. А ещё я был под Пишпеком в прошлом году. — Глаза сипая сверкнули, он сжал губы так, что те побелели. — Я там был, я видел, как четыре тысячи ваших солдат разбили наши восемьдесят тысяч. Как ваши пушки били всемеро дальше наших, как они, и ваши летающие машины, за полдня сделали из нашей армии груду мёртвого мяса — рваного на мелкие куски и хорошо прожаренного, как на лагман. А вы потеряли меньше сотни. Я знаю, какие дерзкие письма пишет нашему хану ваш генерал-губернатор — а он ведь даже не царь, слуга вашего царя, наместник! И он знает, что всё равно сильнее хана…