Сегодня вечером опять военный совет. Что ж, выслушаем мягкие, как пластилин, доводы французского адмирала, и для видимости даже согласимся с некоторыми из них. А как же! Потом выждем положенную паузу, атмосфера чуть натянется... И - вопрос в лоб: стало быть, вы, мсье адмирал, не готовы предложить свой план захвата Петропавловска? Иного ответа, кроме как утвердительного, не последует. Снова пауза, и после нее: а у нас он есть. Стопроцентно верный. И козыри на стол.

Лбом в запертые ворота стучатся только бараны. Парадный вход в Петропавловск с юга обстоятельно закрыт - три батареи, боновое заграждение, два боевых корабля. Значит, идти нужно с другой стороны, с севера, от озера, от косы. Взять господствующую высоту - этот холм с названием, похожим на фамилию "Николсон". Охватить город. Мы хоть и не пехотинцы, но знаем - победит тот, кто сверху. Забросать противника гранатами, конгревовыми ракетами. Захватить и сжечь пороховой склад, вот он на схеме. Откуда схема? Минуточку, уважаемый мсье адмирал... Продолжать бомбить город, стереть, снести огнём батарею вот здесь, на седле, на перешейке, у них там ещё памятник стоит, между прочим, вашему соотечественнику де Ла Перузу. Зажечь "Аврору", но главное в этом плане то, что все батареи, защищающие порт, вместе со всеми пушками "Двины" и "Авроры" окажутся вне боя. Кстати, их тоже стоит связать огнём, лёгкой перестрелкой, вот пусть этим и займутся ваши бриг и корвет. Первостепенная задача - убрать батарею "седла". Потом - батарею на косе, у русских там рыбный склад, а у батареи сектор стрельбы всего-то градусов десять... Что? Откуда это известно? Я же сказал - минуточку, мсье адмирал... И высадить десант, который с лёгкостью войдёт в город со стороны озера, там незащищённое ровное дефиле, а часть морских пехотинцев атакует со склонов сопки. Вот и всё. Нечем крыть?

И здесь Николсон предъявил Де Пуанту обоих американцев, которые подтвердили точность выданной ими информации. Крыть действительно было нечем. Де Пуант был вынужден согласиться с планом Николсона. Английские офицеры, присутствовавшие на совете, не скрывали своего торжества по поводу того, что утёрли нос незадачливым воякам-французам, чуть что готовым к ретираде.

Про батарею номер шесть американцы Николсону ничего не сказали. Может быть, они про неё и сами не знали, потому что она была поставлена в самый последний момент (а они уже валили лес в Тарьинской) и не имела даже бруствера. А может быть, хитрые янки оставляли себе тропинку к отступлению, чтобы потом было что сказать русским в случае неудачи союзников: мол, взяли нас в плен, но вот мы какие - специально не сказали им про этот ваш сюрприз... А может, они просто позабыли. Сейчас узнать уже не у кого.

А самолюбивый кэптен Николсон де-факто стал командующим эскадрой и уже вовсю отдавал приказания на корабли по подготовке к штурму. Де-юре главнокомандующим, конечно, оставался Де Пуант, но он уже во многом уступил инициативу молодому предприимчивому баронету. Штурм назначили на 5 сентября.

Защитники города на удивление быстро исправили повреждения, нанесённые батареям вражескими ядрами и бомбами. Все батареи были восстановлены, брустверы укреплены вновь, пушки расклинены и расклёпаны. Запасы ядер и пороха вполне позволяли отразить ещё одну такую атаку, а может, и не одну, если канониры будут расходовать их так же разумно и расчётливо, как и доселе. Всех убитых было шесть человек нижних чинов, да 13 раненых, среди коих - командир батареи номер 1 лейтенант Гаврилов. Петропавловск снова был готов к отражению штурма, ни о какой сдаче флага и речи не шло. После успеха 1 сентября настроение резко поднялось, поскольку защитники убедились в своей способности противостоять сильному неприятелю, и противостоять успешно.

В час дня 2 сентября от фрегата "La Forte" отвалил русский ял-шестёрка, который вскоре ткнулся в берег. Захваченные в плен два дня назад квартирмейстер Усов, его жена, дети и старый матрос Киселёв вернулись в Петропавловск. Оказалось, пленников "с лёгким пристрастием" допросили сперва на английском фрегате, а потом доставили на "La Forte"; все отказались отвечать наотрез, ибо вопросы касались особенностей организации обороны города. Французы, в отличие от англичан, выглядели более любезными, шутили и даже норовили угостить детей конфетами. Адмирал Де Пуант не стал их пытать, а попросту запер в трюме, периодически посылая к ним офицеров за информацией относительно Петропавловска. Видя упорство пленников, он плюнул на допросы - всё равно Петропавловск на днях будет взят и без их показаний.

Бой 1 сентября пленники провели там же, в трюме. Матросы были прикованы к переборкам - на всякий случай; жена Усова сидела с детьми, прижавшись к мужу. Треск проламываемого дерева, свист ядер, всплески воды, грохот, крики - всё это приводило в ужас, но матросы громко радовались каждому меткому попаданию, яростно шутили и просили береговых канониров точнее палить на их голос.

После сражения французы выглядели уже не столь радостными, как накануне; верхняя палуба фрегата тоже выглядела уныло. Усов рассказал Завойко, что только на "La Forte" убитых семь человек, многие ранены, фрегат имеет серьёзные повреждения. Благовоспитанный старик Де Пуант сжалился над женщиной и детьми, а потому приказал отправить их на берег. Но супруга Усова отказалась покидать фрегат без мужа, закатив адмиралу вполне естественную истерику. Тогда Де Пуант решил оставить в плену пятерых матросов из шести - тех, что помоложе. Усов передал Завойко записку на французском, которая гласила: "Его Превосходительству господину губернатору Завойко. Господин губернатор! Благодаря военной случайности в мои руки попала русская семья. Имею честь вернуть её Вам. Примите, г-н губернатор, уверение в моём высоком почтении. Командующий адмирал-аншеф Де Пуант". Что же касается остальных пленных, то Усов со слов французов сказал, что их-де отпустят сразу после взятия Петропавловска.

- Ну-ну, - хмыкнули из матросских рядов. - Значит, не отпустят.

- Это почему же?

- Потому что не возьмут.

- А-а... ну да. Дык пущай ещё разок пробуют...

А ещё выяснилось, что союзники не удосужились сохранить в тайне от пленников смерть своего главнокомандующего - довольно непредусмотрительно! - и она стала достоянием защитников города, приведя многих из них в ликование. "То ли сам застрелился, то ли по нечаянности", - сказал Усов, а русские офицеры сделали недоуменные лица. Как это так - застрелился? С чего бы это - перед сражением, а не после? Но все разговоры решили оставить на потом. Главное - что неприятель в самом начале боевых действий лишился опытного военачальника, это неминуемо вызовет на эскадре определённое замешательство, по уровню равное душевному подъёму защитников Петропавловска. Но и расслабляться резона нет, ибо со дня на день, несомненно, будет второй бой - может, ещё жарче, чем первый.

Три дня плотники союзной эскадры исправляли повреждения на своих кораблях, давая защитникам Петропавловска передышку. Шлюпки занимались промерами глубин - опять в стороне Красного Яра. Офицеры же проверяли готовность орудий и амуницию десантных групп, распределяли обязанности, обговаривали сигналы - словом, снова готовились к штурму. На этот раз Петропавловск не может не пасть!

А вот теперь самое время попытаться составить свой план атаки Петропавловска, который вполне мог увенчаться успехом. Это сделать тем проще сейчас, поскольку в отличие от стратегов и тактиков союзной эскадры, мы знаем и особенности рельефа, и точное соотношение сил, их расположение и задачи, общую атмосферу, царившую в станах противников, а главное - мы знаем, чем закончился штурм на самом деле.

Начнем с предпоследнего, с атмосферы. Если среди защитников Петропавловска наблюдалось поразительное единодушие и воодушевление, то союзная эскадра могла похвастать только воодушевлением, правда, порой граничащим с бахвальством. Было бы глупым сравнивать боевой дух и смелость отдельных бойцов, ибо свои бравые парни, которым и сам чёрт не брат, были по обе стороны от полосы прибоя. Но на стороне одних из них была правда, они защищались, а не нападали, бились "на своём поле". Если исходить из этих соображений, то бой в определённой степени был проигран союзниками ещё до того, как начался. Очевидно, что из двух соперников дополнительные козыри имеет тот, в ком есть непреодолимое желание драться до последнего.