Когда они садились в свой «родстер», с ясного темно-синего неба светила молодая луна. Машин, идущих на юг, почти не было, и они добрались до окраин Майами за тридцать минут, несмотря на движущийся навстречу поток машин, спешивших, чтобы успеть к вечерним гонкам. Притормозив у светофора на Девятнадцатой улице, Шейн посмотрел на часы и свернул по бульвару направо.

— Мне нужно найти какое-нибудь место, где я смогу получить наличные деньги — клуб "Счастливая семерка" открывается как раз в это время, — объяснил он в ответ на удивленный взгляд жены. — Это, наверное, единственное место, где я в такое время могу получить тысячу долларов.

За мостом через Литл-Ривер «родстер» свернул налево, на Вторую Северо-Восточную авеню. Кварталов через двенадцать они свернули на усыпанную гравием подъездную дорожку, ведущую через тропический сад к большому зданию, скромно отодвинувшемуся в глубину улицы, Неоновые огни над входом еще не горели, но из зашторенных окон пробивался свет.

Майкл остановился перед дверью и вышел из машины.

— Сейчас вернусь, — пообещал он, быстро шагая вокруг машины по бетонным плитам.

Шейн нажал кнопку электрического звонка и давил ее, не отпуская. Через несколько секунд над его головой зажглась лампочка, и в двери приоткрылся глазок. Изнутри на детектива взглянул черный глаз, потом щелкнула задвижка, и дверь отворилась.

— Привет, Футс! — сказал Шейн, и толстый негр одарил его в ответ искренней белозубой улыбкой.

— Рановато вы сегодня, мистер Шейн. Столы едва успели накрыть.

— Чипс уже на месте?

— Да, он у себя. Мистер О'Нейл как раз получает у него деньги для сегодняшней игры.

Шейн прошел через застеленный ковром холл в громадную квадратную комнату, где служащие снимали покрывала со столов для игры в рулетку и раскладывали креповые салфетки и скрученные куверты для пива. Шейн прошел через открытую дверь и, дойдя до конца холла, поздоровался с высоким темноволосым человеком, стоявшим на корточках перед большим диваном:

— Привет, Чипс!

Чипс О'Нейл повернул голову и сказал:

— Здорово, мошенник!

Он встал, держа в каждой руке по толстой пачке банкнот, и иронически поднял брови.

— Только не говори, что теперь я должен платить не только государственным сыщикам, но и частным.

— Это не обыск, — ухмыльнулся Шейн. — Мне нужно только обменять чек.

Он вытащил из кармана чековую книжку и уселся за стол.

— Ты сможешь дать мне штуку?

— Конечно. Какими бумажками предпочитаешь?

— Давай двадцатками.

Шейн оформил чек к оплате и подписал его.

— Хочешь заплатить выкуп? — насмешливо спросил О'Нейл, от считывая из пачки двадцатки.

Шейн разгладил банкноты и сложил их в кошелек.

— Ничего похожего. Просто небольшое дело. Спасибо, Чипс.

— Все в порядке, мошенник, — ответил Чипс О'Нейл, и Шейн вышел.

Усаживаясь в машину, он кивнул Филлис:

— Порядок, деньги у меня. Когда Мэй Мартин увидит эту пачку банкнот, она выложит все, что знает.

Он проехал вниз по Второй авеню и припарковал машину напротив "Красной Розы". Филлис быстро открыла свою дверцу, но Шейн сказал:

— Милая, будет лучше, если ты останешься в машине.

— Но я хочу войти туда, — запротестовала она. — Почему ты всегда предпочитаешь, чтобы я осталась сзади или вышла из комнаты, когда должно произойти что-то интересное?

— В данном случае потому, что чертовски не хочется, чтобы кто-то увидел, что я завожу тебя в эту гостиницу. Это могут неправильно понять. Это притон, — продолжал он, кивая в сторону сияющих над входом в гостиницу огней, — из тех, которые «Геральд» стыдливо называет "домами бесчестия". А впрочем, Фил, если тебе так хочется потерять свою репутацию…

— О! — Филлис откинулась на подушки. — А почему мне до сих пор никто об этом не рассказывал?

— Потому что ты такая милая и невинная. — Шейн похлопал ее по щеке и вышел из машины. — Не исключено, что Мэй до сих пор настолько пьяна, что с ней невозможно говорить. Тогда я сразу же вернусь.

Он пересек улицу и вошел в "Красную Розу". Гостиница была ярко освещена, и, поднимаясь по лестнице в четырнадцатый номер, Шейн слышал веселые голоса и смех. Дверь номера была закрыта, и свет внутри не горел.

Шейн слегка заколебался и поднял было руку, чтобы стучать, но вместо этого взялся за дверную ручку. Дверь легко отворилась.

Отвратительная вонь ударила ему в нос. Смесь джина и человеческого пота. К ним примешивался слабый сладковатый запах, от которого волосы на загривке у детектива встали дыбом. Он нашарил на стене выключатель, но сначала подошел и плотно закрыл входную дверь, а только потом включил свет. Лампы осветили беспорядочно разбросанные по комнате вещи. Никого, кроме Шейна, в комнате не было. Он отступил к двери, внимательно оглядывая каждый уголок в поисках того, что ожидал увидеть.

Ничего не обнаружив, Шейн решительно шагнул вперед, заглянул в пустую кухоньку и подошел к закрытой двери ванной. Детектив мгновение колебался, глядя на маленькую лужу крови, просачивающуюся из-под двери. Лицо его угрюмо вытянулось. Он вытащил носовой платок и обмотал им дверную ручку.

Когда Шейн открыл дверь, сладковатый запах свежей человеческой крови стал сильнее. Он нащупал выключатель, повернул его и некоторое время стоял, мрачно разглядывая труп Мэй Мартин. Ее тело лежало в неестественно изогнутой позе. Стройные обнаженные ноги Мэй как-то непристойно торчали из-под комбинации.

Шейн неподвижно стоял у двери, разглядывая холодным изучающим взглядом каждую деталь этой сцены. Горло Мэй Мартин было перерезано от уха до уха, и лужа крови на полу уже становилась коричневой.

Умиротворенное выражение ее лица выглядело очень странно, резко диссонируя с недавно царившими здесь страхом и злобой. Не было никаких признаков того, что Мэй боролась, когда жизнь вместе с кровью вытекала из ее тела. На кафельном полу, под расслабленными пальцами правой руки Мэй лежало лезвие безопасной бритвы.

Шейн, не выключая света в ванной, вышел в комнату и закрыл дверь рукой, обернутой в носовой платок. Он вытер пот со лба и немного постоял, внимательно оглядываясь. Медленно двинувшись вперед, он зацепил ногой стоявшую на полу пустую бутылку из-под джина, и она громко звякнула о ножку кресла.

Шляпная коробка, которая во время его прошлого визита была наполовину упакована, сейчас была пуста. Туалетные принадлежности и одежда валялись на полу, словно кто-то разбросал их при поспешном обыске.

Ни к чему не притрагиваясь, Шейн подошел к двери. Он аккуратно вытер носовым платком внутреннюю ручку и выключатель, потом погасил свет и шагнул в коридор. Здесь он аккуратно стер с наружной ручки свои отпечатки пальцев. Бессмысленно было бы пытаться сохранить отпечатки пальцев того, кто заходил в комнату перед Шейн, — все предыдущие следы были стерты его широченной ладонью.

Все двери, выходящие в коридор, были закрыты, кроме последней двери перед лестницей, где с ним сегодня заговорила рыжеволосая девушка. Шейн низко натянул шляпу на левую сторону лица, опустил подбородок и шагнул к лестнице. Выходя из парадного, он столкнулся с каким-то человеком, который отлетел назад с грубой руганью.

Но Шейн, не оглядываясь, прошел мимо него к своему "родстеру".

— Ну, что? Что случилось? — нетерпеливо спросила Филлис, когда он садился за руль. — Информация Мэй оказалась интересной? Мы не зря сюда приехали?

Шейн энергично покачал головой, потом сдвинул шляпу со лба и расслабился, положив руки на руль.

Когда Филлис увидела лицо мужа, у нее вырвался тревожный возглас:

— Что случилось, Майкл? Что там произошло?

— Мэй Мартин уже никогда не заговорит. Никогда, — отрывисто сказал он. — Она мертва.

— О! — Филлис прижала ладонь ко рту.

— Внешне это выглядит как самоубийство, — медленно продолжал Шейн. — Но мне кажется, что это подстроено.