— Они и есть солдатские.

— И под ними были эти трусики?

— Угу.

— А ты знаешь, что могло случиться, если бы я знал об этом?

Она потерлась щекой о его грудь.

— Что? Ну, что?

— Прямо там, перед макетом летнего домика королевы Виктории?

Она расхохоталась, когда он подхватил ее на руки.

— Что?

— А у нас за спиной стояло это чопорное семейство из Нью-Джерси, помнишь?

— О боже! — Она обняла его. — Может, нам сегодня снова туда пойти?

— Уже не получится. — Он поцеловал ее в нежное теплое горло.

Поразительно! Взрослый, серьезный и солидный человек ведет себя как подросток, развлекающийся с девушкой на заднем сиденье машины!

Но когда он повалил ее в постель, обоих разбирал смех. И они обнимались, ласкали и целовали друг друга, как беззаботные подростки, то и дело прыская от хохота. Ему было так хорошо с ней, что смех так и рвался из груди. Она тоже от души смеялась, пылко принимая его ласки и отвечая на них. И когда позже на смену смеху пришли томные вздохи, радостное настроение не покинуло их.

Восторженная любовь переполняла сердце Мадди, переливаясь через край ее души, освещая все вокруг светом счастья и добра. Она дорожила каждым мгновением, проведенным с Ридом.

Он оказался необыкновенно добрым, нежным и заботливым. И горел страстью к ней. Если бы она еще не любила его, то полюбила бы сейчас.

Она и не думала, что все будет так приятно и замечательно, что она будет чувствовать себя с Ридом так просто и естественно, что первый раз в жизни сможет так щедро и смело дарить свои ласки мужчине.

Ей казалось странным, что она совсем себя не знала. Прикосновения Рида вызывали у нее неведомые ранее ощущения, острые и пронзительные, потрясающие до глубины души.

И самой ласкать его было необыкновенно приятно и радостно. Он принадлежал ей. Она заставила себя не думать о том, что скоро все это закончится. Пока они вместе, он принадлежит ей.

Она для него желанна, на этот счет она не обманывалась. И если бы он хотя бы на миг дал волю своему сердцу, он полюбил бы ее. В его ласках и поцелуях было нечто большее чем страсть и вожделение — глубокая нежность и искренняя симпатия. Когда он приникал к ее губам в долгом поцелуе, не в силах оторваться от нее, она чувствовала: еще немного, и он доверится своему сердцу, как она — своему.

Любовь! Великая целительница и защитница. Как он не понимает, какое это счастье быть навеки связанным с любимым человеком, бесконечно преданным и верным.

Эти обрывки мыслей вспыхивали и гасли у нее в голове по мере того, как ими овладевала страсть, унося в головокружительную и пьянящую высь, где взорвалась ослепительным фейерверком.

В сладкой и счастливой истоме Мадди опустилась рядом с ним, чувствуя, как в голове отдается стук ее сердца. Ощутив на спине его нежную руку, она самозабвенно прошептала:

— О, Рид, я люблю тебя.

У нее еще слишком кружилась голова, и она не сразу заметила, как он сразу напрягся, а рука его замерла. Но постепенно сознание ее прояснилось. Мадди не решалась открыть глаза, понимая, что сказанного не воротишь.

— Очень, очень жаль. — Набравшись смелости, она взглянула на него. Лицо его стало замкнутым, он весь ушел в себя. — Я жалею не о том, что сказала тебе о своей любви, а о том, что тебе она не нужна.

— Мадди, я не верю пылким заверениям и не нуждаюсь в них.

— Пылкие заверения? — Она тряхнула головой, будто приходя в себя. — Это ты мое признание так воспринимаешь?

— А как же еще? — Он помог ей сесть. — Мадди, нам хорошо друг с другом. И давай не будем прикрывать это утешительной ложью.

Ей стало больно.

— Я сказала правду.

Внутри его шевельнулось что-то теплое. Не успев распознать в этом надежды, он подавил это чувство.

— Значит, тебе так кажется. Дрогнувшим голосом она прошептала:

— Ты не веришь, что тебя можно любить?

— Любовь всего лишь слово. — Он встал и взял халат. — В принципе она, конечно, существует. Любовь сына к отцу, матери к дочери, брата к сестре. А когда речь идет о мужчине и женщине, то между ними может возникнуть симпатия, увлеченность и даже страсть. Но они возникают и проходят, Мадди.

— Ты не можешь так думать! — Она пристально и напряженно смотрела на него.

— Я не думаю, я знаю! — оборвал он ее так резко, что она невольно вздрогнула. Он сразу пожалел о своей грубости, но не показал это. — Люди сближаются, потому что им кое-что нужно друг от друга. Они остаются вместе до тех пор, пока им нужно что-то еще. Пока эта потребность их связывает, они клянутся друг другу в своей вечной и преданной любви. Так принято, так полагается, это что-то вроде правил игры. Но лично я ничего не ожидаю.

Ей вдруг стало холодно, и она завернулась в простыню. И у Рида защемило сердце, такой она показалась маленькой и трогательно-беззащитной.

— Я ни одному мужчине не говорила, что люблю его.

Он просто не мог себе позволить любить ее, но как ей все объяснить? Он не мог, не смел.

— Мне не нужны твои признания, Мадди. — Он подошел к окну и остановился там спиной к ней. Разве он ее чем-то задевает? Ведь он просто говорит все как есть. — Я не могу ответить тебе тем же.

— Но почему? — Чтобы не заплакать, она крепко зажмурилась. — Что должно было произойти, Рид, чтобы ты так замкнулся в себе? Почему ты так упорно не хочешь открыться, довериться мне? Я сказала, что люблю тебя. — Она повысила голос, чувствуя, что ее боль сменяется злостью. — И я не стыжусь, что первая призналась тебе в любви. Я сказала это не для того, чтобы выудить у тебя такое же признание. Просто сказала правду, то, что чувствую к тебе. Ты ищешь обман там, где его нет.

Она постаралась овладеть собой, чтобы высказаться до конца.

— Ты хочешь сказать, что ничего ко мне не испытываешь, что у нас просто был секс? Только секс, и ничего больше?

Он повернулся, скрывая внутреннюю борьбу за бесстрастным выражением лица.

— Мне больше нечего тебе дать, Мадди. Хочешь, принимай меня таким, как есть, хочешь, откажись.

Изо всех сил стянув на себе концы простыни, она кивнула:

— Понятно.

— Пойду выпью кофе.

Он круто повернулся и вышел, стараясь скрыть от нее дрожащие руки. Почему у него такое ощущение, будто, говоря ей все это, он повторял чужие слова?

Что с ним происходит? Поставив кофейник на конфорку, Рид уперся в стол ладонями. Ведь когда она сказала ему о своей любви, какая-то частица его души так страстно хотела ей верить!

Она пытается заморочить ему голову, но он этого не допустит. Перед ним отличный пример, что бывает с мужчиной, если он искренне верит женщине. Он дал себе слово, что никогда не окажется в таком уязвимом положении, и не намерен из-за Мадди изменять своей клятве.

Предположим, она действительно думает, что любит его. Но скоро поймет, что это ей только кажется. А до тех пор они могут изредка встречаться и играть по его правилам.

Входная дверь отворилась, затем захлопнулась. Рид еще долго стоял у стола, не замечая, что вода уже закипела, что из носика кофейника бьет струя пара. Он понимал, что на этот раз она действительно ушла. И ощущал в душе отчаянную пустоту.

— Даже если бы тебе завтра предстояла операция, сегодня ты все равно пойдешь на вечер! Мадди натянула на ногу высокую кроссовку.

— Что это ты строишь из себя важную шишку, Ванда?

— Ничего я не строю, — отрезала Ванда, надев пуловер Мадди с глазками и рассматривая себя в зеркало. — А ты иди домой, нарядись и отправляйся на вечер.

— Я же сказала, что устала, и у меня нет настроения.

— А я вижу, что ты просто расстроена.

— Вот еще выдумала… — Мадди нахмурилась и стала шнуровать вторую кроссовку. — Ничем я не расстроена.

Ванда уселась рядом с ней на скамейку.

— А то я не вижу!

— Не приставай, Ванда. У меня действительно плохое настроение.

Ванда недоверчиво на нее посмотрела: