– Мне не холодно, – с удивлением сказала Ламия, пытаясь подняться. Ее сразу неудержимо повело на бок, и она, непременно, завалилась, если бы ее не придержал Крон. Впрочем, старику это стоило больших усилий, потому что он даже вцепился в борт повозки, чтобы не упасть следом.

Ламия не успела ничего сообразить, как в лицо ей вдруг полетела охапка перьев, спину обожгло резкой болью, а волосы на голове встали дыбом в прямом смысле слова. Хлопанье крыльев было не просто отчетливо слышно. Оно ощущалось во всем теле, отдаваясь в пятках, в животе и даже в ногтях.

– Нам пришлось их подрезать, иначе ловить бы нам тебя с арканом в небе, – попытался пошутить маг, но девушка шутку не оценила и с ужасом уставилась на свое отражение в зеркале, оказавшемся в руках Крона. Из мутной поверхности на нее смотрела совсем другая Ламия. Лицо и тело прежние, но вот пара темных крыльев – серых с бурыми пятнами и черной окантовкой по крайнему ряду перьев – точно ей не принадлежали. Однако стоило ей о них подумать, как тяжесть в спине подсказала, что никакой ошибки здесь нет. Крылья повиновались ее мыслям и каким-то непонятным образом соединялись с ее бедной спиной, вырастая чуть пониже лопаток.

– А теперь слушай меня внимательно, – сказал первый маг Альцирона, с довольным видом усаживаясь напротив. – То, что у нас с Анонгой получилось, можно назвать удачей, посланной добрыми богами. Увы, у меня не было времени рассказать тебе о плане, но у нас все равно не было другого выбора. Ты только не волнуйся. Трансформация, которую мы провели над тобой, временная. Анонга уберет все чужеродные элементы, как только мы закончим с первым шагом заклинания.

– Что ты со мной сделал? – голос звучал неестественно хрипло, и был чужим. На лбу выступил противный пот, в горле стоял ком, руки тряслись. Ей давно не было так скверно в теле и на душе разом.

– Превратил тебя в ангела, – улыбнулся Крон. Кажется, он находил все происходящее забавным. – Сейчас ты посылка от Криста, ведьмака, занимающегося ловлей редких и вымирающих существ в далекой Цертуссе. Настоящий живой ангел, пусть и с подрезанными крыльями, – это подарок от сына горячо любимому отцу. Каэл не сможет устоять, я его знаю. У него богатая коллекция разных тварей, а так как ангелы считаются вымершим видом вот уже лет двести, думаю, он с радостью тебя впустит. В первую ночь с тобой вряд ли что-то случится. Каэл – человек осторожный, скорее всего, он посадит тебя в клетку, будет наблюдать, строить планы, фантазировать. Всех подобных существ он держит в лаборатории главной цитадели, которая располагается в подвале, что нам и нужно. Ты тоже окажешься там. Когда Каэл отправится спать, ты проберешься в третий алхимический склад, найдешь единственное окно и откроешь его нам с Анонгой. На том складе много опасных элементов, и помещение часто проветривают. В окнах такого типа используют несложные защитные заклинания, которые замораживаются, когда створки открывают изнутри. Это предусмотрено для слуг. Если на окне будет стоять другая защита, мы с Анонгой подскажем тебе, что делать. Но это маловероятно. Как видишь, самая сложная твоя задача – незаметно пробраться до склада. С другой стороны, ночью это легче, чем днем. У Каэла мало слуг, а в той части замка он обычно не держит защитных духов, чтобы они не конфликтовали с его коллекцией особей. Дальше ты будешь ждать нас снаружи в специальном круге, который сделает тебя невидимой для охраны замка, мы же с Анонгой проберемся в склеп и возьмем то, что нужно. Когда вернемся, удалим твои крылышки, хотя они тебе очень идут. Ты с ними кажешься изысканнее, что ли.

Ламия сжала губы и набрала в грудь воздух, собираясь с духом, но первый маг не дал ей сказать ни слова:

– Знаю, знаю, – усмехнулся он. – У тебя два вопроса. Как ты освободишься из клетки, и как тебе найти дверь склада. Мы с Анонгой все предусмотрели. В этом пальце, – он взял ее за левую руку и подергал мизинец, – заклинание под названием Хрустальный Ветер. Наставишь палец на замок или прикоснешься к нему, и любой материал превратится в стекло. Разбить не сложно. Увы, заклинание на один раз, в тебе и так слишком много колдовства, больше может не выдержать организм. Второй вопрос еще интереснее. Нам всем повезло, потому что я, – Крон понизил голос, чтобы Анонга их не услышал, – помогал Каэлу строить его великолепный дворец. Это было давно, когда мы еще дружили. У магов отличная память. Я помню наизусть каждую комнату, каждое окно и каждый дверной проем. Все это знание с помощью нашего знакомого я переместил в твою голову. Скажи, сколько балконов на третьей южной башне?

Больше всего, Ламии хотелось послать Крона к Кормаку, но стоило ей услышать вопрос, как в голове сразу же родился ответ: шестнадцать.

– Вот видишь, – довольно произнес маг, внимательно следящий за ее реакцией. – Ты без труда найдешь третий алхимический склад. И не бойся. Когда найдем, что ищем, я заберу эти знания из твоей головы. Вряд ли они пригодятся деревенской девушке. Кстати, можешь добавить к своим желаниям любое знание. Например, как лучше выращивать капусту или, к примеру, в каких травах купать детей, чтобы они не болели. Что-нибудь такое, что тебе, непременно, пригодится в жизни. А теперь пошевели крыльями. Хочу убедиться, что все работает.

Ламия распрямила крылья, ощутила, как они уперлись в стенки повозки, и вдруг испытала дикое, с трудом контролируемое желание вырваться в небо, перевернуть мир, глубоко, по-настоящему вздохнуть – там, на высоте.

– Зачем ты их подрезал? – вдруг спросила она, и сама удивилась вопросу.

– В тебе сейчас происходят серьезные изменения, Мия, – уклончиво ответил Крон. – Я не имею права подвергать тебя большому искушению. А новые возможности – это всегда искушение. Если ты взлетишь, то потеряешь рассудок и все, что связывало тебя с девочкой по имени Ламия. Видишь ли, – маг отвел глаза, – обычно для таких заклинаний используется материал животных. Но нам надо обмануть не простого человека, поэтому мы взяли перо гарпии, к счастью, оно у Анонги имелось. Гарпии – твари с очень сильной волей, которую могут навязать другому организму даже через единственное перо. Однако их материал позволил нам максимально приблизить тебя к образу ангела. Ты не чувствуешь холода, у тебя изменился голос, ты стала менее восприимчивой к боли. Все, разумеется, вернется обратно, когда ты лишишься крыльев. Да, кстати, про твой внешний вид. Ангелы не признают одежды и в природе всегда обнажены, поэтому тебе придется походить так. Скорее всего, Каэл тебя разденет полностью, но ты ведь к этому уже привыкла, верно? Нам очень повезло, что ты светловолосая, иначе пришлось бы вмещать в тебя еще одно заклинание, потому что все ангелы – белые. Крылья бывают разного цвета, но остальное все белое – кожа, волосы, ногти, прямо, как у тебя. Не волнуйся, у нас все получится. Я вообще не предполагал, что у колдуна выйдет что-то серьезное, но его способности поражают. Будет жаль, если демоны Кормака доберутся до него раньше, чем я закончу заклинание. Кстати, о демонах. Ты, наверное, заметила, что мы спешим. Слуги Кормака нашли нас, когда мы пришивали тебе крылья. Ты бы видела, как этот старик дерется. Нам обоим здорово досталось.

И Крон, закатав рукав куртки, показал рваную царапину на локте. Ламия внимательно изучила уже зажившую рану и вдруг отчетливо поняла, чего ей не хватало, чтобы продолжить жить, если не как раньше, то хотя бы с прежней верой в справедливость и обязательную победу добра над злом. А когда взгляд упал на нож, висевший в чехле на поясе мага, решение родилось окончательно.