- Так, - с досадой сказал он, - Ты лучше...

- А у меня еще раньше началось, - вздохнула она. - У всего класса грипп чуть не в один день. Я одна на уроках сидела, представляешь. Дальше еще хуже. У тебя вначале хоть не всегда проявлялось, всплесками, а у меня почти сразу постоянное Поле...

Она махнула рукой и отвернулась. Славич потрясений постигал смысл услышанного.

- Крапивин говорит, что напряженность поля негативной причинности у меня просто невероятная. Он вычислил, что через несколько лет я сделаюсь монстром каким-то, сосудом мирового зла.

- Тебя как зовут? - ошеломленно спросил Славич.

- Лариса. А тебя Кирилл, я знаю. Там у Крапивина в лаборатории есть один парень, математик. Страшно талантливый. Он рассчитал, что поля отрицательной причинности, накладываясь друг на друга, должны взаимно уничтожаться. У нормальных людей так в жизни и происходит, поэтому внутри коллектива ничего такого не заметно. Главное условие - чтобы напряженность полей была одинакова. Крапивин говорил: взаимоуничтожение полей является дополнительным доказательством того, что человек - существо общественное. А в случаях аномальной напряженности все гораздо сложнее. Нейтрализация происходит только если рядом где-то есть такой же сильный источник. Вот так...

- Послушай, - сказал Славич, - так значит, ты и есть тот самый сильный источник?

- Еще какой, - кивнула она. - Крапивин говорит, что в перспективе на порядок выше, чем ты. С годами ведь это развивается.

Славич потрогал поврежденную ногу, вспомнил шишки, болото и обгоревший комбинезон.

- У меня сегодня куча неприятностей случилась, - проговорил он. - Это что же, ты виновата?

Она рассмеялась, блеснув ровными белыми зубами, помотала головой.

- Нет, это ты сам виноват. Ты же всю жизнь был как бы в броне Поля. А когда оно вдруг исчезло, ты оказался беззащитен.

- Исчезло, - повторил он. - Оно вновь появится, когда ты уйдешь.

Лариса прищурилась и посмотрела куда-то мимо него.

- Я не тороплюсь, - сообщила она.

Славич машинально потрогал небритый подбородок и испытал вдруг острый приступ тоски.

- Ты же меня совсем не знаешь.

- Это ты меня не знаешь, - сердито сказала Лариса. - Потому что всю жизнь разглядывал свои собственные болячки. Только собой интересовался. Когда в клинике у Крапивина лежал, не помнишь, кто жил в четвертом корпусе?

- Не помню, - растерянно согласился Славич.

- Ну вот, - удовлетворенно сказала она. - Я там тогда и жила.

Помолчала немного, потом спросила:

- Идти сможешь?

Славич осторожно ощупал щиколотку. Нет, перелома нет. Это даже не вывих. Кажется, просто сильное растяжение.

- Смогу, - и осторожно поднялся.

- Тогда пойдем.

Она взяла его под руку, заставила опереться о свое маленькое крепкое плечо.

- Подожди, - испуганно сказал Славич. - Если Поля больше нет, значит, мы теперь беззащитны. Как же мы доберемся до Станции?

- Можно и порознь, - насмешливо сказала Лариса и подмигнула легонько.

Порознь? Нет уж. Как бы не так. Никакая сила в мире не смогла бы сейчас заставить Славича разлучиться с ней.

Разве люди находят друг друга для того, чтобы разлучаться?