– А теперь скажите, пожалуйста, какими сведениями располагает ваше правительство о так называемых неопознанных летающих объектах?

Скраббс заторопился обратно к телевизору. Смиркин надул губы, выслушав перевод вопроса.

Голос переводчика отвечал:

– На данный момент в воздушном пространстве Российской Федерации не зафиксировано ни одного неопознанного летающего объекта. Но в свое время мы всегда умели безошибочно распознавать объекты, пролетавшие над нашей великой Родиной, в частности, американские самолеты и спутники.

– Да уж, само собой разумеется, – парировал Банион, – но вам, несомненно, должно быть известно, что американское правительство располагает данными о высших космических технологиях внеземных цивилизаций. Неужели это не волнует ваших военных?

Скраббс навострил уши, перестав помешивать пальцем «кровавую Мэри».

– Не совсем понимаю, о чем вы говорите, – с расстановкой отвечал министр, – но могу заверить вас, что наш военный потенциал по-прежнему силен, и в случае необходимости мы готовы отразить любой удар.

Скраббс, расслабившись, отмокал под душем, когда на кухне зачирикал забытый пейджер. Он взглянул на номер – код входящего сообщения наивысшей степени важности. Скраббс ввел пароль и вошел в сеть.

Сообщение пришло от МД-1. За все годы работы он ни разу не выходил на связь с МД-1. Большинство сотрудников никогда не получали от него сообщений. Сообщение было предельно кратким:

Скраббс принялся печатать ответ, пытаясь представить обращение Баниона в выгодном свете. Тактично умолчав о том, кто санкционировал операцию, он пустился в пространные рассуждения о том, какую пользу принесет МД-12 столь рьяная поддержка Баниона – это будет началом новой эры, возрождением былой славы и т. д., и т. п. В конце концов, Банион только что призвал Сенат втрое увеличить финансирование отечественного ракетостроения. Так что если говорить о результатах…

Скраббс отправил сообщение и ждал, пока придет ответ.

Никогда еще, не считая коллекционирования тросточек, Банион не отдавался любимому делу с такой душой. Его офис превратился в штаб. Со стен исчезли портреты президентов, генералов и прочих государственных деятелей. На их месте теперь висели карты Солнечной системы и далеких галактик, цветные фотографии туманностей, которые, по словам доктора Фалопьяна, служили испытательными полигонами пришельцев. Напротив его стола висела огромная карта мира, на которой цветными булавками были помечены места похищений. Прежде стену украшали фотографии хозяина кабинета с важными персонами и дипломы в затейливых рамочках, свидетельствующие о его недюжинном уме. На книжных полках вместо «Записок федералиста»,[38] биографий и мемуаров отцов-основателей, президентов, генералов и иже с ними, историй цивилизаций (как существующих, так и давно канувших в Лету), теперь красовались совсем иные книги: «За бортом космического корабля», «Совершенно секретно: информация об НЛО, скрытая от мировой общественности», «Ангелы и пришельцы», «Сборник секретных рапортов № 14».

Банион разместил доктора Фалопьяна и полковника Мерфлетита в своем офисе. Ренира в знак протеста делала вид, что не замечает гостей Баниона, и говорила о них в третьем лице, что выглядело несколько странно. Полковника Мерфлетита, похоже, мало трогало пренебрежение секретарши, но доктор Фалопьян, чья визитная карточка гласила «специалист по ядерной физике», был очень уязвлен и пожаловался Баниону.

– Послушайте, – возмутился Банион после того, как Ренира отказалась помочь доктору вытащить из копировального аппарата застрявший лист бумаги, – я не прошу вас поить его чаем с бисквитами. Но вы не могли бы быть чуточку полюбезней? Как-никак, он выдающийся ученый.

– Ученый! – хмыкнула Ренира. – Вы-то сами читали его книгу?

– Конечно, читал. Фундаментальный труд!

– Фундаментальный бред! Да он просто вас использует, этот козел бессовестный. И этот полковник не лучше, с его байками о вскрытии инопланетян! Оба безумны, как мартовские зайцы… и очаровательны, как пара зубных щеток.

– Они, между прочим, светила в своей области, – сухо проговорил Банион.

– Да уж, не сомневаюсь.

– Прошу вас, будьте с ними повежливей. Итак, что у нас сегодня?

– В три часа у вас запись на шоу «Неразгаданные тайны». Ума не приложу, зачем вы на это пошли. Знаете, какая была их последняя тема? Йети.

– Кто-кто?

– Большая Лапа. Снежный человек.

– Ну я-то собираюсь говорить не об этом.

– Не вижу никакой разницы. Зачем вообще вам сдались эти похабные шоу?

– Потому что эти «похабные шоу» уже давно трубят об НЛО, а так называемые «уважаемые» средства массовой информации прячут голову в песок, делая вид, что проблемы вовсе не существует. Как бы там ни было, я не занимаюсь ничем постыдным. Недавно звонил Джерри Крамер. Они хотят поместить мое фото на обложке «Тайм».

Лицо Рениры приняло обреченное выражение.

– Это добром не кончится. Помяните мое слово.

Могла бы раз в жизни проявить чуточку такта, подумал Банион. В последнее время Ренира стала чересчур болтливой. Интересно, что получится с «Тайм»? Неужели они в самом деле поместят на обложке его фото в разгар президентской кампании? Хм, занятно. В последнее время о его персоне было написано так много, и по большей части без особого уважения; а это нелегко для человека, который привык ко всеобщему обожанию – даже со стороны коллег. Теперь же он был вынужден любоваться исключительно на карикатуры и оскорбительные заголовки вроде: «Земля вызывает Баниона! Срочно выйди на связь!» Он стал таким раздражительным! Репортерша из «Тайм», которая брала у него интервью, попыталась проявить сочувствие, вспомнив, что, будучи студенткой, она тоже однажды видела «какие-то занятные огоньки» – когда, будучи под кайфом, катила по шоссе в Небраске. «Нашли что сравнивать, – холодно процедил Банион, – пережитое мною не имеет никакого отношения к вашим сказочкам о „занятных огоньках“».

Но больше всего его расстраивало то, как все подтрунивают над его «одержимостью» НЛО. Но, с другой стороны, как не стать одержимым, пережив такое? Если тебе известно, что маленькие зеленые ублюдки действительно побывали на Земле, как можно спокойно рассуждать о президентских выборах и обсуждать погоду? Разве апостолы не стали одержимыми, увидев, как один из них вдруг начал превращать воду в вино и воскрешать людей из мертвых? А Колумб? Разве он не стал одержимым, открыв Америку?

– Мистер Банион?

– Да?

– С вами все в порядке?

– Да, да. Так на чем мы остановились?

– Ваш ланч с директором ЦРУ, намеченный на завтра, откладывается.

Раз в месяц Банион отправлялся в Лэнгли на ланч с главой ЦРУ, который время от времени подбрасывал ему парочку ценных фактов. Хм, как странно. Директор пунктуален как часы. Прежде он никогда не «откладывал» их встречи.

– Он извиняется. Надеется, что вскоре удастся что-нибудь придумать.

– Как скоро?

– Обещали перезвонить.

Итак, ему дали от ворот поворот. Ясно, как божий день.

– Ну вот, зато сможете заняться своей книгой. Звонила мисс Кларк, сказала, что у нее для вас какой-то новый материал. Что-то о сифилисе…

– Французская революция подождет, – отозвался Банион, все еще размышляя по поводу отказа директора ЦРУ. Да кто он такой, в конце концов? Кем он себя возомнил?

– Книга должна выйти в декабре. Мистер Морфоркен уже включил ее в план.

– Ничего, потерпит. У меня сейчас дела поважнее Робеспьера. Так ему и передайте.

С недавних пор Баниона буквально атаковали выгодными предложениями из издательств и киностудий. Его литературному агенту, Саймону Персиммону, витающему в облаках интеллектуалу с кислой физиономией, чьей розовой мечтой была биография Джорджа Маршалла[39] в трех томах, теперь приходилось отвечать на звонки голливудских продюсеров, которые предлагали астрономические суммы. У него аж дыхание перехватывало от мысли, что все просто «ждут не дождутся» от Баниона сенсационных историй. Бедному Персиммону с трудом удавалось сохранять хладнокровие. Другому его агенту, Сиду Минту, который составлял расписание лекций, уже не раз доводилось вести переговоры с акулами большого бизнеса; но даже ему было трудновато вписаться в столь резкий поворот в карьере патрона. Представители крупных корпораций звонили, чтобы «быть в курсе» того, о чем собирается говорить Банион на предстоящих конференциях. К тому же, докладывал Сид, поступает все больше предложений от новых клиентов.