Лучше бы я этого не делал! Дверь, как бешеная, стукнув меня по плечу, отшвырнула мою персону вглубь метра на два. Мало что понимая, я наблюдал, как в мой банный номер врываются два инкубаторских мальчика-мордоворота. Будут бить? Инстинктивно я отпрыгнул в моечную комнату, успев запереть дверь, прежде чем "цыплята" стали в нее ломиться. А они - да, ломиться уже начали. Я лихорадочно соображал, чем может противостоять двум дегенеративным качкам голый Гончаров, то бишь я. Средств к сопротивлению явно недостаточно, мягко говоря.
Судорожно, торопясь и обжигаясь, я свернул с гибкого душа распылитель и, начисто перекрыв холодную воду, мог ошпарить их если не кипятком, то чем-то вроде того И это, пожалуй, все, что удастся предпринять.
- Придурок, открой!
- Что вам надо?
- Куда суку свою дел?
- Какую?
От хлеставшего под напором кипятка стало трудно дышать. Белый парной туман поднялся до потолка, и дверь, что находилась в трех метрах от меня, стала едва различима.
- Ладно, Валерка, давай! - последовала команда, и дверь под увесистым ударом конечности одного из амбалов отлетела вместе с оторванной задвижкой, почему-то своим грохотом не привлекая внимания банщиков.
Который Валерка, тот ринулся первым и встретил мощную струю кипятка, направленную мною точно в его щекастую наглую морду. Инкубаторский "цыпленок", он и запищал по-цыплячьи, отшатываясь назад. Но тут уж я ему помог. Пригласил войти, дернув за шиворот джинсовой куртки с таким расчетом, чтобы коротко стриженный его череп основательно попробовал кафель. Надо думать, он успокоился надолго. Дай-то Бог, навсегда.
Второй отскочил в глубь раздевалки-предбанника и стал недосягаем для короткого душевого шланга. По какой причине он злобствовал, обещая меня замочить? И тут же попытался претворить угрозу в жизнь. Стоя у противоположной от меня стены раздевалки-предбанника, как раз возле входной двери, детинушка нацелился в меня из какой-то очень большой и нехорошей штуки. И я понял, что моя встреча с дядюшкой откладывается. Или вообще не состоится. Уникальная мне попалась банька и "своя в доску Клава", которая меня сдала, не отходя от кассы. Уж на ее-то помощь рассчитывать теперь не приходилось. Предстояло выпутываться самому.
- Ды ты что, зема? - елейно, по-блатному начал я, но, видно, попал не по адресу.
- Заткнись, сволочь! Брось шланг. Бросай! Стреляю.
Но стрелять-то он не стал бы по двум причинам. Во-первых, зачем шум делать в бане? А во-вторых, явно живой я им нужен.
- Ну, бросил, - подчинился я, отзываясь сквозь белый горячий пар.
- Облей Валерку холодной водой!
- А может, горячей? Быстрей очухается...
- Заткнись, падла! Пристрелю.
У меня, собственно, выход был. Дернуть за пустой простенок и попутно прикрыть довольно массивную дверь. Потом обшмонать лежащего на полу Валерку. Наверняка у него тоже было оружие.
Я уже почти решился на осуществление этого грандиозного шага, когда вдруг ноги мои, нелепо взлетев, оказались выше головы, а затылок глухо и мягко лег на метлахскую плитку. И я поплыл среди золотых звезд черного небосвода.
Долгий космический мой полет был прерван... водкой. Совершенно не заботясь о моей зубной эмали, какой-то из "цыплят" со стуком совал мне в рот горлышко водочной бутылки. Видя, что я дернулся, приходя в себя, один из дуболомов, белея от ярости, ткнул мне в ухо стволом и прошипел:
- Бабки, быстро! Пристрелю, сволочь. Козел! Пристрелю.
В его припадочном состоянии он вполне способен на такое. Резких движений мне явно следовало избегать. Впрочем, я не мог делать ни резких, ни плавных и вообще никаких движений, потому как, обвязанный порванной простыней, коконом лежал в пустой ванне. Поэтому я очень спокойно и очень-очень доброжелательно предложил:
- Возьмите там, в пиджаке,
- Гнида, издеваешься? - прошипел один из инкубаторских и больно ткнул стволом под ложечку.
- У меня больше нет, - приходя в себя, попробовал объяснить я. - Правда, парни.
- Правда? Валера, слышь, что говорит Ваня Смирнов, пьяница и бабник?
- Да не Смирнов, а Гончаров, - попытался я выправить положение, наверняка зная, что мой паспорт в руках бандюг и скрупулезно ими обследован, как и все прочее в моих карманах. Какую же идиотскую ошибку я допустил в поезде, назвавшись Смирновым! Теперь хоть на пупе крутись, не поверят, что ты не верблюд.
- Отдавай баксы! Или прикончим! - снова забесновался тот, который не Валера. Подонок был вдобавок психом. Но, слава Богу, я им нужен живой. Пока.
- Отойди, Витек, я сам с ним разберусь. - Валера оттолкнул бесноватого и довольно дружелюбно похлопал меня по щеке: - Слушай и всасывай, Костя-мокрушник! Ты нам нужен, нужна Наташка, твоя подельница, и баксы.
- Не понял?
- Хорош му-му... Бабу с ее мужиком ты, конечно, мочканул качественно, без проблем. Но это твои разборки, твои дела. Теперь давай по-хорошему. Нам нужна Наталка и баксы. Короче... Или баксы у нас, или... Не-а... ментам мы тебя сдавать не будем. Грохнем сами, прямо тут. Всосал?
- Ага. Дай выпить.
- Витек, принеси стакан. Разденься, обмокнись под душем и иди продли наш номер.
В меня, как в спеленутого младенца, влили сто граммов, а мокрый голый Витек, приоткрыв дверь, позвал банщицу, чтобы доплатить за номер. Случай мне показался подходящим, но амбал, словно предвидя возможный поворот событий, угрожающе поднес к моему носу "стечкин", далеко не газовый. Вопрос был исчерпан.
Мало-помалу я начал вникать в ситуацию. Должно быть, моя поддиванная обшмонала дебилов, а потом преспокойно улеглась ко мне под полку.
- Валера, а можно я скажу?
- Валяй. Если не будешь утомлять.
- Девку я видел впервые, а пока ходил в ресторан, она исчезла, и...
- Утомляешь!
- ...я не убивал тех двоих попутчиков...
- Утомляешь! - Решительно прерывая меня ударом, он запихнул мне в рот кляп, здоровенный, похоже воткнувшийся до желудка.
Состояние мое было омерзительным. Голова просто раскалывалась от его щедрого удара. Суставы рук, круто заломленных за спину, хрустнули. А теперь еще и предстоящие истязания. Интересно, как им удалось меня выследить? Собственно, это уже несущественно. Шансов выпутаться нет. Какой вид пытки они изобретут? И, будто отвечая на немой вопрос жертвы, старший приказал бесноватому:
- Для начала, Витек, сварим ему яйца вкрутую. Действуй!
- Нет проблем, Валера. - Бесноватый услужливо кинулся к кранам в ванне, что находились как раз над моими коленями.
- Погоди, Витек, так ты его всего сваришь - сдохнет раньше времени. Ты душем.
Плетью кипящих струй полоснуло по бедрам. И если мне суждено оказаться в аду у чертей на расправе, то начало уже положено. Извиваясь, я задергался, молотя черепом и коленями о чугунные края ванны. Но кипяток доставал меня повсюду, проникал в самое болезненное, самое нежное и незащищенное место.
- Хватит пока, - скомандовал старший мучитель, и бесноватый явно с сожалением отвел жала кипящих струй.
- Ну так будем говорить, господин Гончаров? - выдергивая кляп, поинтересовался Валера.
- Облейте холодной водой. Быстро!
- Витек, полей ему.
Стало чуть легче. Но что я мог им сказать? Они ничего не примут на веру.
- Вы же знаете, тут я с поезда не сходил.
- Знаем. Зато тут выпорхнула твоя Наташка. И Алка просекла ее, правда, поздно. Упустила. Потом объявляешься ты. Улавливаешь связь?
- Не-а. Случайность.
- Допустим. Одна случайность. А сколько их у тебя: случайно спрятал Наташку, случайно замочил бабу из своего купе, случайно спустил под колеса ее мужика и случайно вместе с Наташкой оказался на одной станции. Крутой ты мужик, Гончаров! Отдай баксы, и расстанемся друзьями.
Похоже, чертовы доллары для них равнозначны жизни. Тот, кто стоял за ними, не прощал. Не простят и меня. Замучают пытками и, ничего не добившись, убьют. Будь у меня собственные, отдал бы не задумываясь, но таковых не было.