- Проходите, Ханин, не стесняйтесь, - пригласил он подследственного и указал ему на привинченный к полу табурет с другой стороны металлического стола.

Барыга последовал приглашению и, устроившись напротив незнакомца в сером костюме, разглядывал того с угрюмым любопытством.

- Меня зовут Шевченко Юрий Леонидович, - представился мужчина, - Я из комитета госбезопасности.

- Надеюсь, мне представляться не надо? - саркастически осведомился Ханин-Барыга, - Вы уже посмотрели мое дело?

Кэгэбэшник пропустил мимо ушей провокационный вопрос подследственного и обаятельно улыбнулся.

- Вас не удивляет мой визит к вам?

Виталий равнодушно пожал плечами и промолчал. "Удивляет, не удивляет какая разница!" - зло подумал он, - "А вот то, что от твоего появления здесь мне ничего хорошего не будет - это точно!" Пауза затягивалась.

Лицо сотрудника Пятого управления КГБ покинул искусственный налет доброжелательности, и он веско заметил:

- Вижу, Ханин, вы еще та штучка. Ладно, и не таким орлам рога обламывали!

Нежданный визитер вновь выдержал хватающую за сердце паузу и продолжил официальным тоном.

- Хотя вы проходите по делу о спекуляции радиоаппаратурой и иностранными грамзаписями, в вашем деле открылись новые обстоятельства. Так вот, этими обстоятельствами поручено заниматься именно мне. Поэтому повторяю, может быть, у вас есть, что мне сообщить о других ваших деяниях, так сказать, в добровольном порядке?

Подследственный с видимой скукой изучал участок стены над головой допрашивающего и продолжал "игру в молчанку". Но под маской демонстративного недоумения и скуки, в голове Барыги кипели лихорадочные предположения. Где еще он мог проколоться, да еще по линии КГБ? Может быть, те двести долларов, которые он купил у ливийского студента? Или совместное распитие водки с американскими туристами в районе Ботанического Сада? Правда, небольшой это был криминал - показывать, как пьют в России водку из горлышка и немного ругать свое правительство, мешающее своим молодым людям общаться со своими иностранными сверстниками и свободно ездить за границу.

Представитель спецслужбы догадывался, что творится в душе подследственного, и поэтому решил ускорить события, выкинув козырный туз.

- Ну, хорошо, Ханин, не ломайте так себе голову. Как насчет рок-оперы "Владимир Ильич Ленин - суперзвезда"?

При этих словах подследственного будто бы кипятком окатили, а потом погрузили ледяную воду. "Вот это влип!" - набатом билась в сознание навязчивая мысль, но это все происходило глубоко внутри, и совершенно не отражалось на будто бы сонной физиономии Барыги.

- Это что из магазина "Мелодия" на Калининском? - насмешливо осведомился многоопытный фарцовщик и тут же заверил своего собеседника, Гражданин начальник, если кто настучал, что я перепродаю совковые грамзаписи, то это чистейшая ложь и провокация.

- Не забывайся, Барыга! - физиономию Шевченко окончательно покинули остатки респектабельности и он заговорил откровенно враждебным и угрожающим тоном, - Мы отлично знаем, с кем ты состряпал эту гнусность, и если не расскажешь сейчас мне обо всем этой чистосердечно и подробно - тебе будет плохо, очень плохо!

Но и в этом моменте, как потом вспоминал Ханин, он оказался на высоте.

- Начальник, что ты тут мне горбатого лепишь?! - возмущенно спросил будущий Большой Папа с особой блатной интонацией, - Ни с кем никакой гнусью я не занимался, а эту чернуху...

Ханин не успел договорить, как от точного удара в болевую точку между носом и ртом, мгновенно оказался на полу казенного помещения. Ему казалось, что вместо лица у него сплошной комок боли.

Кэгэбэшник встал со своего места и подошел к отдыхающему после его отличного удара подследственному. Лежащий на полу Ханин еле сумел проговорить, с усилием переворачиваясь на бок, пытаясь подняться на ноги:

- За что?

- Это тебе, падло, за хамство и забывчивость.

После чего, Шевченко ударил перевернувшегося на бок подследственного носком ботинка точно по копчику. Истязаемый громко и жалобно завыл, волчком закружившись на цементном полу.

- А вот это в качестве горячих и продолжительных аплодисментов за рок-оперу. От себя лично...

От последних воспоминаний Большой Папа нервно поерзал на мягких подушках стильного итальянского кресла. Копчик от удара Шевченко болел год, не меньше.

Раздался звонок телефона. Хозяин квартиры потянул руку к стоящей на изящном инструктированном журнальном столике трубки радиотелефона.

- Алло, говорите.

- Это, - послышался в наушнике неуверенный девичий голос, который тут же замялся, но потом собрался с духом и неожиданно выпалил, - Здесь живет старый еврей Ханин?

- Что?! - изумился известный шоу-бизнесмен, - Кто это говорит?!

- Синди, - голос в трубке звучал растерянно и виновато, - А мне сказали, что к вам только так надо обращаться, иначе вы не захотите меня слушать.

- Вот как, - мгновенно остыл Большой Папа, он уже все понял, - Небось, это тебе мои друзья объяснили, что по этому телефону нужно говорить именно такой вот пароль?

- Ага, - уныло подтвердила девушка, - Это, наверное, шутка и вы на меня обиделись?

- Ну ладно, - не стал уточнять детали пакостной затеи кого-то из знакомых и свое к ней отношение хозяин телефона, - В общем, они оказались правы. Я тебя слушаю, Синди. Кстати, тебя на самом деле так зовут, или это тоже шутка?

- Не-а, - голос в трубке повеселел, - Это мое артистическое имя, псевдоним.

- Понятно. Слушать тебя - это надо понимать так, чтобы устроить тебе прослушивание?

- Да, конечно.

- Ну, хорошо. Приходи завтра ко мне в офис, с тобой поработает мой помощник...

- Мне сказали, что это несерьезно просто прийти в ваш офис, там меня попросту отошьют, - перебили шоу-бизнесмена бойкая девушка, - Надо через личные контакты, сказали. Тогда, мол, что-то может получиться, хотя бы обратят внимание всерьез.

- Это тебе тоже мои друзья сказали? - уточнил Ханин. Кто-то из его знакомых, по-видимому, решил, кроме того, что устроить ему небольшую телефонную пакость, еще и угостить молоденькой искательницей славы и легких денег на ниве шоу-бизнеса.

- Да, ваши друзья, - опять упал в минорную тональность голосок кандидатки в поп-дивы, - Меня в телешоу фирмы "Все звезды" не взяли, а я так надеялась.

- Деньги закончились, ночевать негде, - продолжил за отвергнутое молодое дарование продюсер, - Ты лучше скажи, где ты сейчас находишься и как к тебе добраться?

- Я у вашего дома, напротив стою! - в голосе девушки вновь серебряным колокольчиком зазвенела надежда.

- Подойди ко второму подъезду, сейчас я к тебе выйду, - пообещал Большой Папа и отключил радиотрубку. Не то, чтобы он так уж нуждался в услугах незнакомой молоденькой нахалки, в клубе-сауне он достаточно поразвлекался, просто внезапно ему захотелось почему-то взглянуть на неудачливую претендентку во "Все звезды".

И через несколько минут она входила в личные апартаменты известного продюсера. Девица была хороша собой, и даже мало того, имела любопытные внешние данные - была очень похожа на знаменитую американскую топ-модель Синди Крауфорд. Отсюда, по-видимому, происходило ее сценическое имя. Точнее желаемое ею сценическое имя, поскольку собственно самой сцены, она еще и не нюхала.

- Заходи, не бойся, - гостеприимно пригласил незваную гостью прожженный деятель отечественного шоу-бизнеса. Она его немного заинтересовала, и единственно, чего он не мог в не понять, исполнилось ей уже восемнадцать или еще нет? Как говорят сведущие в этом вопросе люди разницу можете почувствовать на допросе у следователя.

- Выходи, не плачь! - отреагировала на приглашение хозяина квартиры кандидатка в поп-звезды, сопровождая свои слова бойким смешком.

" Развитая девчушка", - благосклонно подумал Большой Папа, усаживая гостью в кресло напротив своего, - "С чувством юмора. Посмотрим, как она себя покажет дальше!"