– Неплохо. – Отодвинувшись от стола, Бруно обратил к Кэти взгляд, в котором она прочла удивление. – Ни одной грубой ошибки. Разве я не говорил, что вы в силах справиться со своими обязанностями?

– Уже без четверти восемь. – Кэти поборола зевоту. Точнее, попыталась побороть. Тело словно приварили к стулу, и резкое движение причинило острую боль. – Я потратила немало времени на исправление ошибок.

– Это только кажется. Просто вы приобретаете опыт. И не умаляйте собственные заслуги – вы довольно способная ученица.

Возражение чуть не сорвалось с уст девушки.

Последние четыре дня они принимались за работу в семь тридцать, прерываясь лишь на визит в клинику. От тех безмятежных дней, когда Кэти гуляла с Джозефом или вместе с ним предавалась писанию его мемуаров, осталось смутное воспоминание. Уютный кабинет – тихое прибежище с книжными полками и удобными креслами – превратился в современный офис, где исключалось всякое праздное сидение, и даже выход в туалетную комнату казался нарушением яростного темпа работы Бруно.

– Мы закончили на сегодня? – Кэти тоскливо посмотрела в окно на лужайку, куда мучительно манили отблески заходящего майского солнца, освещая зазеленевшие деревья.

Бруно встретил ее вопрос угрюмой ухмылкой.

– Вы случайно не переутомились? – осведомился он. – Я уже объяснил, речь идет о крайне важной сделке, и мы еще не ликвидировали отставание от графика, вызванное моей поездкой в Лондон. Наверное, в следующий раз вам придется поехать в Лондон вместе со мной, – добавил он, обращаясь скорее к самому себе. – Поприсутствуете на встрече, сделаете заметки. Таким образом, я буду избавлен от необходимости переписывать все для вас, теряя время.

– Нет, нет, нет. – Кэти испуганно смотрела на Бруно. – Я ведь не ваш секретарь.

– Вы здесь работаете со мной, загружаете необходимую информацию в компьютер, пишете продиктованные письма, отвечаете на звонки, набираете текст документов… поправьте меня, если это не есть прямые обязанности секретаря…

– Временно исполняющей обязанности секретаря, – нервно поправила Кэти. – В силу чрезвычайных обстоятельств. Я не могу поехать с вами в Лондон и присутствовать на встрече, я не собираюсь этого делать!

Бруно немного развлекла смена выражения лица Кэти: обычная робкая застенчивость уступила место твердому упрямству. Развлекла, но не удивила, как удивила бы пару недель назад, поскольку за время совместной работы ему стала ясна одна вещь. Испуганно сжавшаяся девушка, столь сильно раздражавшая его ранее, оказалась гораздо менее испуганной, чем он предполагал. В ней крылась жилка периодически проявлявшегося прямо-таки ослиного упрямства, которое ничем нельзя было сломить. Вот как сейчас. Бруно поднял вверх руки в знак капитуляции, криво улыбнувшись.

– О! Это всего лишь идея…

– Не самая удачная идея.

Кэти уже представляла себе кошмарное видение: она сидит на деловом совещании рядом с Бруно в своей серой одежде. Встреча на высшем уровне сильных мира сего, в течение которой ей приходится записывать, лихорадочно призвав все свои уже значительно улучшившиеся, но все равно еще недостаточно хорошие рабочие навыки. Одна мысль об этом привела Кэти в содрогание. Бруно, вероятно, несколько сдерживается здесь, в маленьком офисе Джозефа, но на родной территории проявляет свой характер во всей красе. Да, Кэти научилась писать под его диктовку, не доходя до нервного срыва, но она не так глупа и не обманывается: он совершенно невыносимый человек. Она присутствовала при слишком многих телефонных разговорах, чтобы не понять этого. Всякий раз, слыша резкий, ледяной голос Бруно, обрушивающийся на кого-то на другом конце провода, Кэти благодарила небо за то, что раздающиеся слова адресованы не ей.

– Вы уже говорили это две недели назад в отношении перспективы работать со мной. И подумали то же самое, когда я предложил вам привести в порядок бассейн. – Темные глаза глубокомысленно смотрели на Кэти, на губах блуждала легкая улыбка. – В любом случае, – он встал и, подойдя к подоконнику, уселся на него, продолжая рассматривать девушку, – на сегодня достаточно. Уже поздно. Думаю, этот рабочий день можно назвать успешным.

– Я могу закончить последние письма, если хотите, – предложила Кэти, с чувством собственной вины сознавая, что Бруно в состоянии трудиться безостановочно еще много часов и что сейчас он прерывает незавершенную работу только потому, что она, Кэти, устала и голодна и в глазах у нее двоится после долгого пребывания перед экраном монитора.

– Нет. Я справедливый начальник.

Кэти послала ему скептический взгляд, который не мог не вызвать ответное поддразнивание со стороны Бруно.

– Вот вам наглядные доказательства моей порядочности как работодателя: мы сделали двухчасовой перерыв на время визита к Джозефу, То есть, в итоге, вы не трудились сверхурочно. И потом, разве я не избавил вас от скуки и бесцельного шатания по дому?

– Избавили, даже чересчур.

– Что?

Лицо Кэти обрело прежнее упрямое выражение, взор был устремлен в пол. Девушка слегка пожала плечами – одна из столь раздражающих Бруно привычек. На любой заданный ей нежелательный вопрос, особенно личного характера, она отвечала вот таким пожатием плеч, отстраненно глядя куда-то, пробуждая в Бруно любопытство и одновременно действуя ему на нервы.

– Вы голодны? Думаю, да. Ваш желудок последние полтора часа кричит все громче: «Покорми меня».

Кэти смущенно подняла глаза, машинально прижимая руку к урчащему желудку.

– Это… это крайне нетактичное замечание!

– Но это правда. Идите к себе и переодевайтесь.

Я приглашаю вас на обед.

– Простите?

– Вы слышали. Обед. В ресторане. Я и вы. А теперь поторопитесь. Вероятно, вы хотите принять душ и нарядиться.

– Зачем обедать где-то? Мэгги все приготовила для нас.

– Ничего, эти блюда подождут. Послезавтра выписывают Джозефа, и нам нужно немного побеседовать, обсудить его возвращение.

– Немного побеседовать? – Кэти поднялась со стула, глядя широко распахнутыми глазами на смуглого красавца, выказывающего явные признаки нетерпения.

Да, ей пришлось работать с ним. Ежедневно разговаривать. Да, она привыкла к ежедневным поездкам в его обществе в клинику к Джозефу. И даже научилась владеть своими нервами в присутствии Бруно. Здесь, в офисе, старалась молча выполнять инструкции. Обсуждала рабочие проблемы во время совместных обедов в кухне. И по дороге в клинику они всегда говорили о Джозефе. Но обед в ресторане? Кэти напрягла мозги, выискивая благовидный предлог для отказа, но в голову ничего не приходило.

– Итак, я заканчиваю с делами в офисе, а вы спускаетесь, скажем, в восемь пятнадцать. Вам хватит этого времени для сборов? – Подойдя к столу, Бруно принялся перелистывать лежащие там документы, пока пятившаяся к двери Кэти не кашлянула, чтобы привлечь его внимание. – Да? – Темные глаза с неохотой посмотрели ей в лицо. – Что-то еще?

– Нет. О нет. Я просто думала, было бы удобнее пообедать дома и обсудить…

– Вы хотите сказать, что не желаете принять мое приглашение? – хмуро спросил Бруно.

– Конечно, нет. Я всего лишь не хочу, чтобы вы чувствовали себя… чтобы вы…

– Чтобы я чувствовал что?

– Обязанность сделать благородный жест, не знаю, как сказать… из-за того, что я работаю у вас…

– Вы начинаете испытывать мое терпение, Кэти.

Я даже не думал обо всем этом, но если даже речь и идет о благородном жесте, что тут плохого? Наша совместная работа продвигается гораздо лучше, чем я представлял, и верите вы или нет, но в моей природе вознаграждать за хорошую работу.

– Все правильно. Это… это замечательно. Я только хотела удостовериться… – Кэти одарила его слабой улыбкой. – В восемь пятнадцать?

– Если вы сильнее нажмете на дверную ручку, сможете выйти.

Искорки в глазах Бруно преследовали Кэти, пока она принимала душ. Обернувшись полотенцем и выйдя из ванной, она беспомощно рассматривала свое отражение в зеркале и еще беспомощнее – ряд вешалок в шкафу. Воспоминание о снисходительной улыбке шефа при виде ее растерянности пробуждало в Кэти потребность стереть эту улыбку раз и навсегда, обескуражить его. Например, одеться во что-нибудь необыкновенно смелое, вызывающее. Но быстрый осмотр гардероба убедил ее в невозможности осуществления подобного плана.