Кэти сделала несколько робких шагов в его сторону. Чем ближе она подходила к дивану, тем сильнее ее тянуло вперед. Бруно чуть отодвинулся и похлопал ладонью по обивке.

– Присаживайтесь сюда. Здесь теплое уютное местечко.

Кэти осторожно села.

– Мне действительно очень жаль, что так получилось с Изабел, – начала она, чувствуя, как сердце тает от сострадания к Бруно, вынужденного заливать боль виски.

– Неужели? Вам она не нравилась.

– Я не утверждала, что она мне не нравилась.

Просто мы с ней совсем разные.

– Почему же вам жаль ее? Разве вы забыли об угрозах в мой адрес? В любом случае, как я уже говорил, меня не особенно огорчило бегство Изабел.

Да и вы должны испытывать облегчение.

– Я полагаю, – Кэти смотрела на Бруно, изумляясь длине его ресниц, – это всегда грустно, когда отношениям между людьми приходит конец. Правда, вам, наверное, не свойственны нормальные человеческие чувства, ведь у вас за плечами тысячи порванных связей с женщинами.

– Большое спасибо, – угрюмо отозвался Бруно. Ваше главное очарование, Кэти, кроется в способности говорить правду, только правду и ничего, кроме правды. Мужчина, у которого за плечами тысячи историй, должен считать себя удачливым, кем-то вроде первопроходца, водрузившего флаг на полюсе, не находите?

– Мне жаль.

– Да? Жаль? – Усталые темные глаза как бы нехотя рассматривали ее лицо, и Кэти беспомощно кивнула. Бруно лениво улыбнулся. – О чем вы сожалеете?

– О случившемся и о сказанном… слишком резко… – Почему ее охватывает непонятное возбуждение при взгляде на Бруно? Странный блеск его глаз, наверное, связан с опьянением. У Кэти не было богатого опыта общения с людьми, находившимися под действием алкоголя. Родители иногда открывали бутылку вина по случаю прихода гостей и, конечно, на Рождество, но виски никак не вписывалось в спокойную, размеренную жизнь Кэти.

– Вы прощены. – Бруно приглушенно рассмеялся, протянул руку и погладил запястье девушки.

С нежным прикосновением его пальцев Кэти передался мощный импульс сексуальной энергии, и она с чувством вины осознала, что ждала этого прикосновения. Нет, не ждала, а жаждала. Вожделение вновь завладело ею. Губы девушки приоткрылись в легком, беспомощном вздохе, и все тело внезапно обмякло.

– Мне пора идти, – услышала она свой собственный слабый лепет.

Бруно сел ближе, и их тела соприкоснулись.

– Идти? – прошептал Бруно ей на ухо. – Это не входит в мои планы. Я собирался возобновить так некстати прерванное…

– Возобновить прерванное? – Сердце Кэти бешено заколотилось в груди, когда до нее дошел смысл фразы.

– Зачем вы опять натянули это бесформенное платье? – насмешливо проворчал он. – Уже слишком поздно прятать тело. – Как бы в подтверждение своих слов Бруно обнял девушку за талию, скользнув рукой по спине вверх. Пальцы легли на шею, притягивая Кэти ближе.

Она практически упала на мужчину, ощутив твердость его мускулистого торса. Замечание о бесформенном платье было сущей правдой. Кэти специально надела его как защиту от его любопытного взгляда.

– Я не… Бруно, нет… поверьте…

– Замолчи. Поцелуй меня. «Поцелуй меня, Кэйт», – напел он слова известной мелодии. Девушка улыбнулась.

Глядя на нее, Бруно осознал, до чего же ему не хватало мягкого чуда ее губ; не хватало долгие месяцы, с тех пор как он впервые случайно увидел Кэти. Губы девушки были нежными, пухлыми, какими-то трогательными. Он притянул ее ближе и испустил стон наслаждения, когда медленное, вежливое давление его рта вынудило губы Кэти раскрыться ему навстречу. Девушка ответила на поцелуй, безоговорочно сдаваясь. Изогнувшись, она плотно прильнула к мужскому телу. Потом отодвинулась на секунду и, потупившись, произнесла:

– Я, кажется, перехитрила тебя.

Бруно стоило огромного труда не рассмеяться во весь голос, но он сохранил совершенно серьезное выражение лица.

– Я уже большой мальчик, Кэти. Скажем прямо, я бы не позволил тебе перехитрить меня, если бы сам отчаянно не хотел этого.

– Отчаянно? – Кэти решила, что ослышалась. Ты, наверное, слишком много выпил… и не контролируешь себя…

– Я полностью контролирую себя. Более того, контролирую, как никогда ранее в жизни. – Он медленно обвел языком контур ее губ, ощутив трепет ее тела. – Я вовсе не пьянствовал здесь в одиночку весь вечер, выпил всего один стаканчик. Бутылка уже была порядочно опустошена, когда я достал ее из бара. – Он поцеловал Кэти в щеку, затем прикоснулся губами к тонкой, грациозной шее. – Я не заливал горе виски, – прошептал он. – Ты все еще испытываешь ко мне жалость?

– Нет, ничуть, – ответила Кэти.

– Это хорошо. Мысль о том, что женщина решила заняться со мной любовью из жалости, невыносима…

Его слова пронизали тело Кэти стремительным потоком жаркого пульсирующего возбуждения.

– Заняться любовью?.. – выдохнула она.

– Только не здесь. – Пальцы Бруно пробежали по шее девушки, спустились затем к ключице, забираясь под целомудренно высокий вырез платья.

– Не здесь? – робко прошептала Кэти.

– Я бы предпочел не столь удобному дивану мою кровать королевских размеров. Можешь считать меня старомодным.

– О боже…

– Надо понимать это как выражение одобрения? Бруно лукаво подмигнул.

– Но ведь Джозеф наверху!

– К счастью, он давно уже спит у себя в спальне. Я могу унести даму по лестнице на руках.

– Только этого не хватало!

Бруно держал Кэти за руку, пока они поднимались по лестнице. Дом был погружен в тишину. Из спальни Джозефа не доносилось ни звука, и даже слабой полоски света не выбивалось из-под двери.

Крадучись миновав темный коридор, они вошли в знакомую Кэти спальню. Однажды она убирала эту комнату после отъезда Бруно, когда у Мэгги был выходной.

Единственное отличие состояло в том, что Кэти никогда ранее не бывала здесь в присутствии Бруно. Даже пустая, его спальня оказывала на девушку некое дестабилизирующее воздействие. Стоило переступить порог, и в голове начинали возникать образы хозяина комнаты. А сейчас, когда он сам, стоя совсем рядом, тихо закрывал дверь, Кэти чуть не вскрикнула при мысли о том безумном поступке, который собиралась совершить. Лицо ее горело огнем, руки тряслись. Она судорожно сцепила их за спиной в попытке унять дрожь.

Бруно потянул рычажок светильника вниз, и спальня озарилась мягким, теплым светом. Он принялся расстегивать рубашку, глядя на Кэти. Девушка застыла, словно завороженная. Приятное тепло разливалось по ее телу, дыхание сделалось прерывистым.

– Видишь ли, – Кэти с трудом узнала собственный голос, – мне нужно кое-что сказать тебе… Как могла она раньше недооценивать эту силу физического, животного притяжения? Постоянное влияние его мощной сексуальной ауры сокрушило оборону Кэти. А иначе почему она здесь? Ноги словно приросли к полу, налившись свинцовой тяжестью, а вышедшее из повиновения тело заставляет ее совершить поступок, от которого прежде она бы в ужасе содрогнулась.

– Что ты хочешь сказать?

Несколько мгновений Кэти молча смотрела на него.

– Ты, наверное, думаешь, что… вращаясь в подобных кругах…

– О, прошу тебя, не пускайся в обычные нескончаемые объяснения, хорошо? Не надо ходить вокруг да около, скажи все прямо как есть.

Невыразимое разочарование захлестнуло его.

Он понял, что происходит: Кэти, испугавшись замаячившей реальности в виде объятия обнаженных тел, собирается пролепетать извинения и улизнуть. Бруно застыл в недоумении: неужели придется, забыв о пылающей страсти, заниматься уговорами? Ни разу в жизни он не уговаривал женщину лечь с ним в постель и не мог вообразить подобной ситуации. И сейчас ему было трудно это сделать.

Губы Бруно изогнулись в ухмылке, он сложил руки на груди, машинально демонстрируя великолепно накачанную мускулатуру.

– Я хочу сказать… – заливаясь краской стыда, Кэти хотела провалиться сквозь землю. Девушка нервно облизала губы, стараясь смотреть Бруно прямо в лицо, хотя прекрасное полуобнаженное тело притягивало взор, словно магнит. – Я хочу сказать, я не такая, как все остальные женщины…