«… и снова на ваших радиоволнах „Радио Ненависти“ мы не любим даже котиков, да вот такие мы злые. Сейчас на линии мужчина, который отказался называть свое имя, будем звать его Аноним. Что вы ненавидите господин Аноним?

— Я ненавижу людей, которые ненавидят. Уж простите меня за тавтологию. Считаю, что ненависть, это плохо. Любить гораздо лучше, пусть и сложнее, чем ненавидеть. Но у вас здесь „Радио Ненависти“, а не „Радио Любви“, поэтому я продолжу в духе вашей передачи, не буду портить эфир. Я хочу убить существо, которое ненавидит. Мерзкую тварь с черным сердцем, которая не знает любви. Может вы мне поможете, подскажите кого убить?

— Конечно, наша радио создано для того, чтобы помогать. Берете телефонный справочник городка побольше, открываете его на случайной странице, тыкайте пальцем в первое попавшееся имя, и — вуаля, вот вам и жертва. Будьте уверены вы не промахнетесь.

— А может мне убить вас? Точно, я так и сделаю. Сегодня я вас убью.

— Ваше право сударь, но лучше подойдите к зеркало и убейте того, кого там увидите. А у нас на линии новый слушатель. Ее зовут Таня, и у нее есть для нас порция новой ненависти …»

Голос мужчины, который звонил последним, который отказался называть свое имя, казался таким уверенным. Это был голос убийцы, Антон никак не мог представить его образ у себя в голове, единственное, что его фантазия смогла из себя выдавить был человек с белым пятном вместо лица. Только сейчас дальнобойщик обратил внимание на координаты радио, которое ему удалось поймать 66,6. И пусть его внутреннее чутье подсказывало, что нужно переключиться на другую волну, Антон остался на прежней. Ему было интересно, что еще он сможет услышать этой длинной ночью.

«… для вас только что звучала композиция „Ненависть“ группы „Наив“. А к нам в эфир уже несется Дмитрий, который рассказал, что работает ночным сторожем, и каждый четверг слушает наше радио, что весьма и весьма похвально. Дмитрий вы на линии, расскажите, что или кого вы ненавидите больше всего?

— Больше всего на свете я ненавижу нытиков. Тех, кто вечно жалуются на свою никчемную жизнь. Не нравится жизнь, так измени ее, чертов слабак, а если не можешь изменить — застрелись и не мучайся. Чертовы нытики, ноют что у них говенная работа и маленькая зарплата, рабство и крепостное право давно отменили, что-то не устраивает, выметайся, силком на работе не держат. Безработные ноют мол работы нет, да ее полно, просто не каждый хочет улицы подметать, гордость не позволяет. А сидеть на шеи у родителей и вечно ныть, им гордость позволяет? А еще есть те, кого бросила девушка, так они начинают сопли разводить о разбитом сердце. Сердце не сосуд из фарфора которое можно разбить. Радоваться нужно, что эта шлюха ушла. Но женщины не лучше, еще хуже даже. Ноют, что муж их бьет. Мужик тебе ударил, возьми нож и полосни ему по лицу, больше он тебя и пальцем не тронет, слово даю. Этим людям просто нравится плакать, нравится страдать, они будто соревнуются друг перед другом у кого более конченная жизнь. А после этих соревнований начинают грязью поливать страну в которой выросли, мол все в ней плохо и правительство, и президент. А когда какой-то марш у оппозиции намечается, они по своим норам прячутся, ведь если в стране что-то изменится, о чем тогда они будут ныть.

— Спасибо Дмитрий за звонок, думаю нашим ноющим слушателям есть что обдумать на ночь глядя. А у нас в эфире звучит „Ляпис Трубецкой“ и их композиция „Зевс“, после нее мы вернемся и по ненавидим еще что-нибудь …»

Большой грузовик с красным контейнером ехал, не превышая скорости шестьдесят километров в час, по ночной трассе. Если бы сейчас рядом с ним проехалась какая-нибудь машина, то ее водитель мог бы услышать вот такие вот слова:

Но дальнобойщик Антон был единственным водителем на этой трассе. За все время рейса он так и не встретил ни одного автомобиля. Что было весьма странным, но водитель фуры не стал придавать этому значения, решив, что и вся эта ночь довольно странная.

«… и снова с вами „Радио Ненависти“ мы ненавидим даже покойников, о которых нужно говорить хорошо. И к нам в студию снова звонит Аноним, который так хочет кого-нибудь убить, что у него даже не стоит. Вы в эфире анонимный убийца, говорите, мир вас слушает.

— Зря смеешься, я уже еду за тобой. Эта передача несет только лютую злобу. Никакой жалости, никакого сострадания, вот и вся ее суть. Ты хочешь, чтобы люди ненавидели друг друга, чтобы мы грызлись между собой, как собаки. Но мы не твои псы и никогда ими не были. Сегодня я положу всему этому конец, всей твоей эре, у меня получится. У меня уже есть мегиддонский кинжал и я воткну его в твое черное сердце.

— А в эфире был сумасшедший с каким-то кинжалом, извините название не запомнил. Уважаемые слушатели, я всех вас ненавижу, как, впрочем, и вы меня, поэтому пожалуйста не переживайте. Мне постоянно шлют угрозы, но я до сих пор жив, а все потому что шлют их слабаки, которые до сих пор живут со своими мамочками. Лучше послушайте композицию „Moscow Psycho“, отличной группы „The Ghostbusters“ …»

Антон слушал из своих динамиков:

Как вдруг увидел первый автомобиль на такой пустой трассе. Эта была легковушка, темного цвета. Она ехала следом за грузовиком, не пытаясь его обогнать. Дальнобойщик сразу вспомнил одну историю отца, тот любил ее рассказывать поздними вечерами. Однажды он ехал по пустой трассе, в небе светила полная луна, которая словно предрекала ему возможные неприятности. На дороге никого не было, как внезапно, словно неоткуда появляется синий BMW. Этот легковой автомобиль не обгоняет крупную фуру, но и не отстает от нее, держится рядом. Так на протяжении двадцати минут. Внезапно BMW вырывается вперед и перекрывает путь грузовику. Отец резко тормозит, уже начинает искать монтировку, как из синего автомобиля выходят двое бритоголовых мужиков, один с бейсбольной битой, другой с оружием посолидней, с полуавтоматическим пистолетом. Те парни избивают дальнобойщика и забирают машину с грузом. Отец несколько часов без сил провалялся на холодном асфальте, ему посчастливилось выжить, и выучить один урок. Монтировка справится с битой, но не справится с полуавтоматическим пистолетом. С тех пор он, всегда возил в рабочей машине дробовик. К счастью или к несчастью, с того момента никто не отбирал его груз. Отец Антона говорил, что, когда в твоей кабине есть дробовик, плохие парни это чувствуют. Поэтому и сам Антон возил с собой оружие, правда не дробовик, кое-что поменьше.

Сейчас вспоминая эту историю и поглядывая в окно заднего вида, дальнобойщик был рад, что у него в бардачке лежит шестизарядный револьвер. А радио в то время, все продолжало вещать.

«… вы слушаете „Радио Ненависти“, мы ненавидим все расы одинаково. До нас дозвонилась Мария, и ей просто необходимо выговориться.

— Ненавижу напыщенных мамочек, которые осуждающе на тебя смотрят. Дорогая тебе уже двадцать семь, пора подумать о детях. Так и хочется их всех послать далеко и на долго. Они судят только по себе, считают, что если у них есть сопливый молокосос, то он должен быть и у всех. А что, если я вообще не люблю детей и не хочу их иметь. Тут же осуждающие взгляды, как так, ты же девочка, ты мать. Не хочу быть матерью, гробить жизнь ради маленького засранца, что, если жизнь всего одна, а ты только и добилась того, что стала матерью. Слабое скажу вам достижение, матерей и так полно, без одной этот мир думаю выживет. А еще эти гинекологи, ходить к ним с каждым годом все мучительней. Они обязательно влезут не в свое дело, начнут интересоваться, когда же ты забеременеешь, ведь скоро будет поздно. У них словно есть огромные часы, которые идут назад, отсчитывают твои последние минуты чтобы хорошенько залететь. А если бы я захотела вдруг забеременеть, где взять нормального парня, вокруг одни слюнтяи, которые сами никогда не вырастут. По статистики беременеют в основном по залету, никто в здравом уме не сидит и не думает, а не завести ли мне ребеночка. Я так не хочу, пошли в жопу дети, пошли в жопу гинекологи, и пошли в жопу мамочки.