– Еще что-то?

– Бутылку шампанского «Вдова Клико»!

Выпалила, и сама удивилась – откуда что взялось? Откуда она помнит про «Вдову Клико»?! Где-то читала, да. Но не пробовала.

– Такое шампанское имеется в вашем наборе вин. Если желаете, чтобы мы освежили набор – тогда вам будет доставлена новая бутылка. Или наш человек найдет вам данное вино в вашем баре – если вы не смогли его найти. Желаете, чтобы принесли новую?

– Нет, не нужно – Таня слегка смутилась – Я найду. Все, я жду. Сколько времени ждать?

– Заказ будет доставлен в течение часа.

Голос исчез, в трубке раздался гудок. Таня нажала на кнопку «отбой», задумчиво побрела к кровати, влезла на нее, уселась, скрестив ноги и подобрав их под себя. Забавная все-таки складывается картинка! Вернее – совсем не складывается. Чтобы ТАК обслуживать и платить ТАКИЕ деньги?! Это за какие же услуги?! Уж не за секс, это точно! Секс столько не стоит! И ведь кому платят – хромоножке! У которой одна нога толще другой (мышцы, атрофировавшиеся за время болезни, не успели еще как следует восстановиться), и больная нога вся в шрамах!

Может она какая-нибудь принцесса?! А что – ее искали долгие годы, и вот – нашли! Трахнул мамку какой-нибудь заезжий важный олигарх, и теперь…

Тьфу! Глупость какая! Аж затошнило! Как в дурацком романчике для романтишных дурех! Какие, к черту принцессы?! Она – рабыня, четко же сказали! Со всеми вытекающими! И втекающими.

Насчет «втекающих» – аж дрожь пробирала. Неужели, правда? Сегодня? А если она забеременеет? Тогда как? Интересно – как в этом случае насчет контракта? Есть там пункт про беременность? Тьфу! Она второй экземпляр контракта не взяла! Забыла! Дурья башка! Ну как так можно?! Они там впишут то, что им нужно, и… Вот так и попадаются!

У Тани мороз прошел по коже, забралась под одеяло, едва не стуча зубами. Съежилась комочком, как ребенок в утробе матери, обхватила себя руками за согнутые колени, закрыла глаза. Ей сейчас было так плохо, что не выразить словами! И пожаловаться-то некому!

Маме если позвонить? И что скажет? «Мама, я тут подписала контракт, по которому меня могут трахать все, кому не лень! Я хожу голая, меня избивают, я ползаю на четвереньках, как собака, и сегодня меня трахнет человек, которого я боюсь, как огня!» И что тогда сделает мама? А вот и не известно. Вначале, конечно, покроет Таню матом – когда мама в ярости, она это умеет делать почище грузчика Варфоломея Пичугина, известного алкаша-охальника. А потом поедет искать непутевую дочь, разбрасывая по инстанциям жалобы на неизвестных, похитивших дочь. Ей везде откажут, потому что дочь сама сказала о контракте, насчет же рабства никто не поверит – это не Африка девятнадцатого века, и не остров Тортуга. И даже не Кавказ, где до сих пор по рассказам очевидцев держат рабов. Это Москва, и рулят в ней корпорации, такие, как эта! Способная, вот так запросто дать неизвестной девчонке сто тысяч долларов, будто это три рубля!

Нет, это ерунда. Ничего хорошего из обращения к маме не получится. Одни неприятности. Если вляпалась – так самой и расхлебывать. В конце концов – не вечно же это рабство, когда-то оно закончится! Пять лет – это уж точно в контракте прочитала, прежде чем поставить подпись и отпечаток пальца кровью.

Кстати, забыла – отпечаток-то есть! Так что подделать контракт и хозяева не смогут! Отпечаток пальца на крови стоит на обоих экземплярах! Так что не все так уж и плохо!

Открылась дверь, и в комнату вкатился большой столик на колесах, уставленный накрытыми крышками судками, тарелками, чашками и чашечками. Толкал столик молодой мужчина в бело-черной форме с узкой металлической табличкой на груди: «Николай». Таня когда-то знала, как называется эта табличка, но забыла. «Беджик», что ли? Или другое название?

Вторым посетителем была девушка лет двадцати пяти, одета тоже в форму, только вместо брюк – короткая юбка с черными чулками. Она была красива, коротко стрижена, почти как Таня, и очень напоминала в своей черно-белой форме старшеклассницу-выпускницу. На голове пилотка, как у стюардессы, и выглядело это все очень соблазнительно – и не только с точки зрения мужчин.

Таня представила, как появилась бы в такой форме где-то в Красноармейске, и едва не хихикнула – все мужики были бы ее! Все-таки форма очень к лицу красивым девушкам – она их делает еще красивее!

– Где прикажете накрыть? – голос мужчины был ровным, спокойным и бесцветным – таким, каким, как Таня заметила, разговаривают все в этом здании, начиная с этой паскудины Лены, и заканчивая персоналом медицинского блока.

– Где-нибудь! – пискнула Таня, неопределенно махнув рукой. Мужчина кивнул, будто этот ответ был самым информативным на свете, и покатил тележку к столу полированного дерева, стоявшему посреди комнаты прямо напротив телевизора. Вдвоем с девушкой они быстро и ловко выгрузили содержимое тележки на стол, расставили тарелки, бокалы (Зачем столько бокалов – подумалось Тане – Я же одна!). Закончив расстановку, мужчину повернулся к Тане и так же бесцветно спросил:

– За вами нужно будет ухаживать?

– То есть?! – не поняла Таня, натягивая на голую грудь тонкое одеяло. Потом сообразила, залилась румянцем – Нет, не нужно! Я сама себе все налью!

– Вам найти шампанское, которое вы хотели?

Таня подумала, и кивнула:

– Найдите. И откройте, пожалуйста. И это…лобстер…как его есть?

– Я вам разделаю – кивнул мужчина, и Тане на секунду показалось, что в его глазах блеснул живой огонек. Вероятно – показалось, потому что он не дрогнул ни одним мускулом лица. Как и его спутница, застывшая каменной статуей.

Мужчина исчез в кухне, и появился через минуту с запотевшей бутылкой вина в руках. Ловко откупорил, не сбив пробкой люстру и не засветив ей в здоровенный экран телевизора (Таня подсознательно этого ждала и внутренне приготовилась к разгрому), налил половину высокого бокала шампанского, пристроил бутылку в корытце, наполненное льдом.

– Прошу вас! – он сделал приглашающий жест – Лобстера нужно есть горячим, как только он освобожден из панциря. Остывший лобстер не так вкусен, как горячий. Или вы предпочитаете вначале съесть борщ и пирожки?

И снова Тане показалось, что мужчина над ней смеется. И было над чем – пирожки из Макдональдса! Сцука, позорище! Она что, ничего вкуснее не представляет, колхозная кочерыжка! И опять покраснела, как рак.

А потом в голову пришла мысль: «Да кто они такие?! Слуги! Они МНЕ прислуживают! И чего я их стесняюсь?! Это они должны меня стесняться! Пошли они все нахрен!»

Таня спокойно выпростала ноги из-под одеяла, отбросила его, прошла к столу, голая, красная, но гордая, как императрица на балу. Слуги ничем не выдали своего отношения к тому, что прислуживают голой девице, и Таня уселась на стул с высокой спинкой, который ей пододвинул мужчина. Он жестом фокусника снял крышку с одной из тарелок, и по комнате поплыл восхитительный запах, похожий, если быть честной, на запах обыкновенных вареных речных раков.

Впрочем – лобстер и был таким раком, насколько помнила Таня – Только морским, и очень большим. Огромным! А заказала она его потому, что для нее эта здоровенная красная хреновина была неким символом недостижимого, тем, что она скорее всего никогда в жизни не попробовала бы. Хотела заказать устрицы, но только подумала о том, что они живые, и надо есть их живьем – тут же отбросила глупую мысль. Чуть не стошнило! Ну как можно есть живое существо прямо так, живьем, без готовки! Мерзость, на самом-то деле! Эти иностранцы такие извращенцы!

Чопорно взяв бокал с шампанским, Таня отпила из него, сделав несколько глотков ледяного, шипучего пойла, и честно сказать, не ощутила никакой разницы с тем шампанским, вкус которого знала с детства. Только стоило ТО шампанское сто пятьдесят, ну максимум пятьсот рублей (это уже самое такое, супер-пупер!), а ЭТО – хмм…несколько тысяч, наверное! А может десятков тысяч?

Да откуда же она, Таня, знает цену на эту кислятину?! Она его в жизни никогда не пила! И кстати, да – невкусное какое-то, резкое, едва не жгучее. Таня предпочитает что-нибудь послаще. Какое-нибудь «Советское шампанское полусладкое».