Внештатники сами позволили Джонстону установить такие невыносимые порядки. Они боялись его. Штатных же почтальонов это не касалось, профсоюз бездействовал. Мне же казалось совершенно невозможным, чтобы человек, обладающий явно маниакальной жестокостью, занимал руководящий нужно было рассортировать, и причем, до 8 часов, чтобы успеть отправить журналы с почтовым грузовиком. И никаких оправданий Джонстон не принимал. Отправив свои журналы на точки, мы незамедлительно выходили на маршруты. Без завтрака. И потом подыхали с голоду, рыская по улицам города. К тому же, Джонстон имел привычку начинать распределение по маршрутам с 30-минутной задержкой:

Чинаски, берешь маршрут 539! выкрикивал он, поскрипывая своим вращающимся креслом и пылая бордовой рубашкой.

И я был обязаны успеть рассортировать почту, разнести по адресам и вернуться в строго установленное время. Кроме всего этого, один или два раза в неделю, уже изрядно потрепанные, утомленные и задроченные, мы должны были выезжать на ночной сбор почты. График выгрузки вызывал идиотский смех грузовик просто не мог двигаться с такой скоростью! Чтобы уложиться, приходилось пропускать первые 4 или 5 ящиков и в следующий раз, когда они были уже переполнены, обливаясь потом, распихивать накопившуюся почту по мешкам. Заеб был организован по полной программе. Джонстон позаботился об этом.

3

пост. Поэтому я в первый же выдавшийся выходной изложил на тридцати страницах все свои соображения. Одну копию отослал Джонстону, а со второй явился в Главное управление. Клерк велел мне подождать. Я ждал, ждал и ждал. Я проторчал полтора часа, пока меня препроводили к маленькому седовласому человеку с глазами словно сигаретный пепел. Он даже не предложил мне сесть. Мало того, он уже орал, когда я еще только закрывал за собой дверь: Ты что, самый умный?! Я бы предпочел более мягкий тон, сэр! Умник какой выискался, прочитал пару книжек и теперь будешь залупаться на каждом шагу?! Он швырнул мне мою писанину и прорычал: Джонстон прекрасный человек!

Не говорите глупостей! Он явный садист!

попробовал возразить я.

Сколько вы работаете на почте? Три недели. А мистер Джонстон 30 лет!!!

И что это меняет?

Повторяю: мистер Джонстон прекрасный человек!!! Бедняга так распалился, что, похоже, был готов просто прикончить меня. Явно он был неравнодушен к Джонстону. Возможно, они даже спали вместе! Хорошо. Джонстон прекрасный человек, и забудем все это говнище! На этом я удалился и на следующий день взял выходной. За свой счет, естественно.

4 Через день, в положенные 5 утра, мы снова встретились с Джонстоном. Он повернулся в своем скрипучем кресле и посмотрел на меня его лицо и рубашка были одного цвета. Глянул и не проронил ни слова. А мне было плевать. Мы с Бетти только к двум часам ночи завершили нашу попойку с перепихоном. Я откинулся на спинку стула и закрыл глаза. В 7 часов Джонстон снова повернулся в мою сторону. Все внештатники уже получили работу или были откомандированы в помощь на другие отделения.

Вы свободны, Чинаски. Сегодня для вас ничего нет. Он смотрел мне в лицо. Черт, мне было плевать! Все, чего я желал, это добраться до кровати и завалиться спать. Хорошо, Стон, - сказал я. Между собой все служащие отделения называли Джонстона "Стон", но только я один говорил ему это в лицо. Я вышел, завел свою колымагу и скоренько вернулся к Бетти в кровать.

О, Хэнк! Как здорово! простонала Бетти. Действительно, неплохо, крошка! ответил я и, присоседившись к ее теплой попке, уснул через 45 секунд. 5 Но на следующее утро все повторилось. Вы свободны, Чинаски. Сегодня для вас ничего нет. Так продолжалось неделю. Каждое утро я просиживал с 5 до

7 и не получал ни гроша. Из списка ночных приемщиков мое имя также было вычеркнуто. Наконец Бобби Хенсен внештатник со стажем сказал мне:

Однажды со мной было то же самое. Этот пидор пытался уморить меня голодом.

Мне плевать. Я не собираюсь лизать ему жопу. Уйду или скончаюсь от истощения.

Есть еще один вариант. Подходи в отделение Прелей каждый вечер и говори начальнику, что, мол, сейчас ничем не занят и мог бы посидеть на срочной доставке. И это сработает? Я получал чек каждые две недели. Спасибо, Бобби! 6 Теперь я начинал свой трудовой день в 6 или 7 вечера, точно не помню, но где-то так. Мы садились возле огромной кучи писем, каждый выбирал себе по одному, доставали карты города и приступали к вычислению маршрута. Это было не сложно, но все посыльные старались потратить на это как можно больше времени. Я сразу включился в их игру, и не без успеха. Мне удавалось отправляться позже всех и возвращаться тогда, когда меня уже не ждали. Затем мы снова рассаживались возле писем, и все повторялось. При такой организации труда у меня оставалось время, чтобы посидеть в кафе и почитать газеты. Я чувствовал себя славно. Я ежедневно обедал и мог устроить себе выходной, когда пожелаю. И вот еще что. На одном маршруте я познакомился с молодой красоткой, которой почти каждую ночь приходила срочная корреспонденция. Она шила очень сексуальные платья, ночные сорочки и любила сама в них наряжаться. Около 11 вечера я поднимался по лестнице к ее двери, звонил и вручал "молнию". Подступив ко мне почти вплотную, она испускала мучительно-томный стон, что-то вроде "О-у-у-у-у-х!" и, не отпуская меня, читала послание. Затем выдавливала еще один "О-о-о-о-х" и молвила: Спокойной ночи, спасибо!

Не за что, мэм, отвечал я и рысью удалялся, скрывая стояк. Но продолжения намечающейся интрижки не последовало. На десятый день моего благоденствия я получил эпистолу: "Уважаемый мистер Чинаски. Вам надлежит немедленно явиться в Оуксфордс-кое почтовое отделение. В случае отказа последуют дисциплинарные меры вплоть до увольнения. Управляющий ОуксфорЪским отделением: А. И. Джонстон". Я был водворен на свой крест. 7

Чинаски! Ваш маршрут 539. Самый трудный из всех маршрутов. Многоквартирные дома, темные подъезды и почтовые ящики с затертыми именами или вовсе без опознавательных знаков. Старухи, поджидающие вас в подъездах или прямо на улице с одним и тем же вопросом: "Почтальон, есть что-нибудь для меня?"