И ждешь весь фильм - кто уйдет в экспедицию, кто в час ноль окажется вне Дейтроса, получит шанс выжить. Уходит молодой гэйн, оставляя жену с ребенком в якобы безопасном светлом мире - обреченном на гибель. Разругавшись с коллегами, конструктор улетает на космическую станцию, лично проконтролировать сборку автоматов - эта станция уцелеет. Хойта-настоятельница принимает решение послать нескольких молодых монахинь на Землю, для выяснения некоторых обстоятельств, связанных со старинной рукописью. Эти девушки выживут.

Сама гибель Дейтроса в фильме не была показана. Последняя сцена - прощание гэйна с женой и маленьким сыном, и его слова о том, что "завтра наступит завтра", обещание непременно выжить и вернуться, первая улыбка новорожденного. Гэйн уходит по серой долине, по Медиане, один, в неясную туманную мглу, бредет медленно, и звучит пронзительная странная музыка. Она звучала в ушах и дальше, когда закрылся занавес и включили свет. Ивик стала быстро стирать слезы с лица - вокруг плакали многие, но ей казалось, она одна так позорно чувствительна, ну не хотела она реветь из-за какого-то фильма. Стыдно было смотреть в глаза окружающим. Стыдно и неприятно вообще возвращаться в этот мир после такого - пронзительного и чистого. Ивик встала и начала пробираться вслед за Диссе, в густой, еще потрясенно молчащей толпе, к ближнему выходу.

Больше всего Ивик любила играть в одиночестве.

Даже неплохо, что Диссе была занята - ее папа вернулся из экспедиции, и теперь у них было семейное застолье, семейный пикник на реке, семейные игры в сетран и прочее. Вместе с Диссе Ивик часто играла и со всей дворовой компанией. В прятки, сетран, ручной мяч, вышибалы, жмурки, в войну или путешественников. Иногда приходили заречные, и начинались бои - дрались в основном мальчишки, но и девочки участвовали.

Но когда не было Диссе, Ивик не вписывалась в дворовую компанию. Да и в школе было так же. Без подруги Ивик всегда оставалась одна. Нет, ее бы не выгнали… наверное… но как-то и отношения без Диссе ни с кем не складывались.

Но это ее и не огорчало.

Глупо ведь думать, что играть можно только во дворе. За соседними домами - целый огромный лес. Время от времени кто-нибудь из малышей умудряется там заблудиться, и тогда его ищут всем кварталом, приходят гэйн-велар, с собаками, вызывают даже вертолет. Рассказывают страшные истории о том, что какую-то девочку в лесу задрал лиган, но это врут, наверное, чтобы дети в лес не ходили. Лиганы близко к человеческому жилью не подходят.

Да и ведь Ивик не малышка. И не просто так она в лес ходит. У нее в лесу есть свои собственные места.

Целый собственный мир. Кроме Диссе, о нем никто не знал, да и Диссе знала далеко не все. Цепь больших полян и более-менее открытых мест, которые составляли королевство Ивик. Все поляны она назвала собственными именами - Золотая Тропка, Дивное Болото, Треугольник, Капелькин Луг.

Ивик остановилась у Дивного Болота. Откуда взялось название - она и сама не знала. Никакого болота тут не было - сухая каменистая почва, пригорок с купой деревьев, высокая трава на склоне, дальше проплешина, кусты и звонко прыгающий по камням ручеек. Ивик вскарабкалась на молодой невысокий тамгат - на эти деревья удобно лазить, ветви у них широкие, прочные. Уселась на ветке, раздвинув листву впереди, стала всматриваться в долину. "Я наблюдатель", подумала Ивик. Попробовала на вкус это слово. Наблюдатель. Красиво и тревожно. Что-то оно значило, Ивик пока не могла понять - что. Ей надо было навести порядок на Дивном Болоте. Это значило - смотреть. Смотреть и думать. Ивик знала, что без нее здесь все будет иначе, без нее Дивное Болото перестанет быть живым, особенным, будет обычное место, похожее на тысячи других лесных уголков. А сейчас здесь пахло чем-то особым. Как во сне. Ивик знала, что в любом сне главное - это запах. Не буквальный запах, который ощущаешь носом. Запах сна. Ощущение. Непередаваемое словами, вообще никак не передаваемое - просто запах. Как и здесь, на Дивном Болоте.

Здесь была свобода. Полная, абсолютная свобода. Ни одного человека. Люди всегда смущали и пугали Ивик, пусть она научилась делать вид, что это не так. А здесь можно было быть собой, делать все, что угодно. Хотя ничего особенного Ивик и не делала, и даже не собиралась. Важен сам факт.

Если бы Ивик спросили, что она делает здесь, она ответила бы "играю".

Но что стоит за этим словом? Во что она играет здесь? Ведь играют всегда во что-то - в кукол или в войну, в больницу или в прятки. Хотя бы в Лесное королевство или в Оленей - их с Диссе странные, ни на что не похожие собственные игры - но все же у них есть какое-то содержание.

Эта игра была совсем другой.

Ивик не становилась никем в игре - она была собой. Может быть, в большей степени собой, чем когда бы то ни было. Не ученицей тоорсена, не подругой, не дочкой и не сестрой. Не будущим медиком, не кем-то еще - здесь она была просто она, Ивенна. Ивик. Этот мир любил ее вот такую, как есть, пусть она не самая лучшая ученица, и пусть она неловкая, неумелая, больная - но этому миру необходима именно она.

Ивик жадно вглядывалась в свое Дивное Болото сквозь лиственные прорехи, вбирая в себя каждую деталь маленького зеленого мира. Каждый камешек на склоне, блестящий от вкраплений слюды. Журчание невидимого вдали ручья. Свист незнакомой птицы в ветвях и мерный стук дятла в глубине леса. Каждый блестящий на солнце молодой листочек. Каждую паутинку меж ветвей. Стебли высокой травы внизу.

Ей было хорошо.

Она вбирала в себя камешек и птицу, на миг превращаясь в них, меняясь местами - и снова отпускала. И камешек, и птица становились ею, обретая частицу ее души. Оживая.

Ивик любила этот мир, и мир любил ее. И под конец, когда она уже немного устала, и хотела слезать с дерева и просто прогуляться к ручейку - под конец лес устроил ей маленький сюрприз. Она заметила шевеление в траве возле ручья. Замерла, приглядываясь. Из травы выросли чьи-то острые длинные ушки. И потом на тонких ногах поднялась молодая косуля. Поводя ушами, она слушала - Ивик перестала дышать, чтобы не спугнуть зверька. Косуля была маленькая и грациозная, с полосатой спиной и рыжими боками, с черным огромным глазом на тонкой морде. Она спустилась к ручью и, видимо, пила, Ивик видела теперь лишь короткий хвостик и беловатое подхвостье за высокой травой. А потом косуля развернулась и длинными высокими скачками пошла прочь, через все Дивное Болото, восхитительно взлетая над зарослями, и наконец исчезла за густыми кустарниками, за камнями, поросшими мхом.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: