Да, мы тогда почти ничего не понимали, да и откуда, когда многие сокровища человеческой мысли были для нас закрыты, а ведь прочти мы тогда хотя бы строчки из "Несвоевременных мыслей" М. Горького о том, что "народные комиссары относятся к России как к материалу для опытов, русский народ для них - та лошадь, которой ученые-бактериологи прививают тиф для того, чтоб лошадь выработала в своей крови противотифозную сыворотку...", мы бы поняли кое-что в жизни... Не знаю только, лучше было бы _все_ знать или находиться в неведении? А между прочим, та "сыворотка", выработанная "жестоким" и заранее обреченным на неудачу "опытом", по словам Горького, явилась - что мы сейчас видим сильным иммунитетом против бредовых идей "земного рая", всемирного "счастья", в которое надо "загнать человечество железной рукой". Только больно и горько, что опыт этот стоил так дорого, стольких человеческих жертв, что сейчас среди почти трехсотмиллионного народа не можем найти альтернативы главе правительства.

Итак, находясь в полном неведении, мы быстро смирились с послевоенной жизнью, главное же - война позади, мы остались в живых, а впереди - заманчивые дали коммунизма, в котором будет все "по потребностям". Сказать, что верили мы в это безоглядно, конечно, нельзя. Но все же надеялись на что-то лучшее.

Мы и сейчас снова _надеемся_ на лучшее, не особенно вникая в печальный парадокс наших дней, который мало что оставляет от надежд. А парадокс в том, что партия (ее лучшая часть), провозгласив перестройку, сама же и тормозит ее в лице другой, скажем, не лучшей ее части, которая никак не может расстаться с монопольной и бесконтрольной властью, а потому не может или не хочет отказаться и от тех коммунистических мифов, которые ей эту власть и дали, и которой партия пользовалась более 70 лет, ни за что не отвечая и доведя страну до краха. И если партия не отмежуется от своей реликтовой части, тянущей ее назад, то мне кажется совершенно неизбежным, что при свободных выборах и при наличии к тому времени каких-нибудь других, более радикальных партий, она потерпит такое же сокрушительное поражение, которое потерпели коммунистические партии Восточной Европы. А мне бы не хотелось этого, не потому, что я питаю нежные чувства к "родной и любимой", а потому, что вижу в современной партии реальные и свежие интеллектуальные силы, способые повести страну к подлинной демократии и к радикальным экономическим реформам. Разумеется, при условии полного отказа от обветшалой и оказавшейся гибельной для страны идеологии...

Однако и с ней дело обстрит не так-то просто. Письма, которые я получил от читателей по поводу своей статьи "Поговорим об идеалах", показывают, что из сознания многих людей еще не ушла вера в коммунистические идеалы. Сколько бы сейчас ни говорилось и ни писалось об утопичности этих идеалов, надо признать, что они делали скудную и серую жизнь простого человека в какой-то мере _одухотворенной_. Ведь сознание, в котором существует постулат "не для себя живем, а для будущего", - это сознание альтруистическое, сходное с религиозным, которое, несомненно, как-то _осмысливает_ жизнь человека и его нельзя совсем сбросить со счетов.

Мы почти все сегодня понимаем, что рынок неизбежен, что надо приблизиться к живой, настоящей жизни и отречься от схем и абстракций, но как убедить в этом значительную часть народа, который, несмотря, на то, что жил и живет в материальном отношении плохо и бедно, существовал все же в некоем психологическом комфорте, имея ясные и понятные цели...

Но я отвлекся от войны, которая, несмотря ни на что, вспоминается воевавшими хорошо, потому что все страшное и тяжкое в физическом смысле как-то смылось в памяти, а осталась лишь духовная сторона, те светлые и чистые порывы, присущие войне справедливой, войне освободительной. Была в войне одна странность - на ней мы чувствовали себя более свободными, нежели в мирное время. Казалось бы, что за свобода у солдата, над которым все, начиная с ефрейтора, - начальники?.. Конечно, когда "гонят" в наступление и топаешь по полю, подставляя себя под пули и осколки, тут ты "пушечное мясо", тут от тебя мало что зависит, но если повезет и дойдешь до окопов противника, вот там ты можешь себя показать, там ты сам себе голова. Там тобой никто не командует, там многое в твоих руках, если не все. Ну, и в обороне тоже нужны и ум, и смекалка. Есть у меня рассказ "Знаменательная дата". Его герой, бывший солдат Отечественной, говорит своим собутыльникам, тоже ветеранам:

"Ну вот, взять меня, например, токарь я сейчас, скажу, не хвастаясь, неплохой, но, предположим, уйду со своего завода, и ничего от этого не случится, ничего не изменится, поставят другого работягу, и будет тот вкалывать, а на войне... Нет меня на левом фланге с ручником - что будет? А то, что прорвется фриц в этом месте! Там я задержу гада! Не пройдет, подлюга! На войне я был до необходимости необходим. И не всяким меня заменить можно было. Вот предположим, что вместо меня на том левом фланге с тем же ручником другой солдат. И уже уверенности нет, что он немца задержит - и глаз другой, и смекалка, и характер послабже, может... Там такое чувство было, словно ты один в своих руках судьбу России держишь... Ведь верно... А сейчас... есть я, нету меня, все по-обычному течет".

Да, в мирной жизни в нашем обществе так и было: "есть я, нету меня", "все по-обычному течет", так как ничего от отдельной личности в нашем родном государстве не зависит. А на войне было по-другому: там каждый чувствовал свой личный вклад в победу.

И еще одна степень свободы была у человека на войне - свобода от идеологии. Хотя война и велась под привычными советскими лозунгами и призывами, хотя и кричали порой солдаты по инициативе политруков "За Родину, за Сталина!", но не за Сталина, разумеется, мы воевали. Об этом хорошо сказано у того же Юрия Белаша:

Если признаться честно

меньше всего в окопах мы думали

о Сталине.

Господа бога вспоминали чаще.

Сталин

никаким боком не прикладывался

к нашей солдатской войне

и говорить о нем

просто не находилось повода.

И если бы не газеты.

право слово, мы бы так и забыли

эту, не встречавшуюся в русском языке

фамилию.

Здесь кстати сказать, что Сталин еще до войны стал поминать "великих предков", в преддверии ее он вполне справедливо возлагал больше надежд на русский патриотизм, чем на идеологию.

Да и слишком тонка была эта идеологическая пленка в сознании народа, всего двадцатилетней протяженностью, перед извечным народным чувством любви к Отечеству и извечным стремлением защищать свою землю. Поэтому советская идеология, на мой взгляд, почти не играла никакой роли в Отечественной войне, правильно так названной, потому как по своей внутренней сути таковой и являлась. И тут был бы Сталин, не было бы его - русский солдат воевал бы так же беззаветно, так же мужественно, как воевал во всез войнах, которые приходилось вести нашей стране.

А вот это - "такое чувство было, словно ты один в своих руках судьбу России держишь", - есть же не что иное, как истинное и подлинное чувство _гражданина_, ответственного за свое Отечество. Мне думается, этим и объясняется фронтовая ностальгия, потому что война была тем временем, когда человек брал выше себя самого, ощущая, что он "до необходимости необходим" своей Родине, чувствуя личную ответственность за ее судьбу.

Но, победив фашизм, освободив от него Европу, мы вернулись все же не победителями, точнее, мы чувствовали себя ими так недолго, пока на что-то надеялись, а когда надеждам не суждено было сбыться, разочарование и апатия, которые мы тогда для себя объясняли усталостью и спадом после нечеловеческого напряження военных лет, напали на нас... Понимали ли мы тогда, что, спасая Родину, Россию, мы спасли и сталинский режим? Наверное, нет... Но даже если бы в войну мы все понимали, то все равно воевали бы так же, предпочтя свой, доморощенный тоталитаризм чужеземному, гитлеровскому, потому что насилие от своих сносить легче, чем от чужих...