Казимир засмеялся и утомленно откинулся на подушку.

Вальсарик мрачно покачал головой:

– Мы оба знаем, что кролик тут ни при чем. Если ты не скажешь мне правды, то я ничего больше не смогу для вас сделать. В наших краях действуют какие-то злые темные силы, и мне кажется, что вы поддались на их морок. Я ничем не смогу вам помочь, если вы не доверитесь мне.

– Я рассказал как было, – Казимир неловко пожал забинтованными плечами.

Вальсарик ухмыльнулся и наклонился над ним.

– Дай-ка я посмотрю, как твои раны.

Управляющий принялся с осторожностью разматывать перебинтованную лодыжку Казимира. Когда последний виток бинта упал с раны, старик ахнул. Торис заглянул через его плечо и тоже остолбенел. Прошлой ночью нога была рассечена чуть ли не до кости, а сегодня на ее месте осталась простая царапина.

Некоторое время Вальсарик осматривал и ощупывал ногу, затем строго посмотрел на Казимира.

– К тебе что, прилетел этой ночью ангел-целитель?

Казимир неуверенно расхохотался и жестом указал на свои окровавленные повязки:

– Разве я похож на здорового? Торис задумчиво почесал в затылке:

– Наверное, ночью в свете фонарей, когда все было залито кровью, нам показалось, что дела твои хуже, чем было на самом деле.

Вальсарик медленно сматывал бинты.

– Я помог чем мог, если ты только не расскажешь все до конца…

Казимир посмотрел на старика и твердо покачал головой.

– Если когда-нибудь в будущем вы решите, что моя помощь вам необходима… что ж, вы знаете, где меня искать. А до тех пор возвращайтесь в свой сиротский приют. Собирайте-ка свои вещички и одевайтесь.

– Но Казимир еще слишком слаб, чтобы дойти до “Красного Крылечка”! – возразил Торис.

Вальсарик повернулся к нему, и на губах старика появилась неожиданно добродушная улыбка:

– Поэтому мы возьмем двуколку.

Фрау фон Мэтрен сидела на краю кухонного стола, заваленного грязной посудой, и со злобным удовлетворением наблюдала за тем, как круглый человечек по имени Кук мечется между тремя котлами с супом, которые кипели и булькали над огнем очага в приютской кухне. Поднимавшийся от котлов пар не пах ни мясом, ни капустой; запах его ничем не отличался от запаха горячей воды, поскольку именно вода была чуть ли не единственным его компонентом. Несмотря на это, грузная хозяйка приюта схватила и принялась жевать одну из трех морковок, которые Кук собирался опустить в котлы. Морковь громко хрустела у нее на зубах, а крахмальный чепец на голове кивал в такт движениям челюстей,

– Любезная фрау Мэтрен, – обратился к ней повар. – Будьте добры, помешайте суп в ближайшем к вам котелке.

Женщина расхохоталась, одновременно дрыгая болтавшимися в воздухе пухлыми ногами с такой силой, что заплатанная юбка подскакивала чуть не до колен.

– Когда я овдовела, – проквакала она сквозь смех, – я думала, что теперь-то смогу отдохнуть. Но вместо отдыха получила сотню бедняжек, о которых приходится заботиться день и ночь. Это – мое проклятье. Твое же заключается в том, чтобы кормить их.

Последовал еще один взрыв грубого смеха.

– Ты, должно быть, не на шутку рассердил какую-нибудь цыганку, раз она прокляла тебя таким страшным проклятьем!

Кук продолжал заниматься своими делами. На его красном лице не отразилось ничего, словно он и не слышал тирады хозяйки. Бормоча себе под нос проклятья, он, волоча ноги, обшаривал кухню, главной деталью которой был устрашающих размеров очаг во всю стену. Наклонившись к огню, он поправил изогнутый металлический стержень, на котором над огнем висели котлы.

– Другой повар на твоем месте не стал бы каждый день кормить этих бесполезных сирот изысканными супами, – сказала фон Мэтрен.

Продолжая помешивать в котле длинным черпаком, Кук обернулся. Казалось, что пар валит у него из ушей.

– Чего вы от меня хотите? Чтобы я сам охотился на кроликов и выращивал овощи?

Фрау фон Мэтрен приготовилась сказать еще что-нибудь язвительное, однако слова замерли у нее на губах. Сквозь запотевшее стекло она увидела, как возле приюта остановился огромный черный экипаж, запряженный парой лошадей. Вдова соскочила со стола и бросилась к окну, чтобы протереть стекло. Капризная гримаска на ее губах тут же превратилась в злобную ухмылку. Она увидела, как с подножки солидной двуколки, сверкающей полированным деревом, спускаются двое приютских крысенышей: дерзкий Казимир и его верный раб недоумок Торис. Лицо ее, однако, снова изменилось, когда она заметила вылезавшего из экипажа высокого, хорошо одетого господина, который с отвращением принюхивался к запахам трущоб. Его манеры выдавали властный характер и привычку распоряжаться.

Фрау фон Мэтрен бросилась к двери и широко ее распахнула. При ее появлении мальчики и их сопровождающий слегка вздрогнули от неожиданности. Подбежав к высокому пожилому мужчине, вдова присела в неуклюжем реверансе и протянула к нему свои круглые, как сосиски, пальцы.

– Вам нужны сезонные рабочие или вы желаете приобрести рабов для своего поместья, господин…

Незнакомец с высокомерной надменностью оглядывался по сторонам, не обращая внимания ни на протянутую руку, ни на слова фрау.

– Возвращаю вам этих двух молодых людей, госпожа, – промолвил он наконец.

– Возвращаете? – кокетливо улыбнулась вдова, и воздух с шипением вырвался наружу сквозь ее редкие зубы. – Не хотите ли вы купить их? Вашей милости они обойдутся дешево…

– Нет, мадам, – твердо ответил странный гость. – Эти молодые люди попали в неприятную переделку вчера ночью на землях моего господина, и я…

– Вторжение в чужие владения! - возопила вдова, обжигая Ториса и Казимира яростным взглядом.

– …и я просто возвращаю их туда, откуда они пришли.

– Вторжение в чужие владения! – снова вскричала хозяйка приюта. – Не волнуйтесь, сэр, я лично прослежу за тем, чтобы маленьких негодяев высекли. Здешний тюремщик – старый знакомый моего…

– Никакой порки, – категорично и холодно прервал ее незнакомец. Его узкая рука легла на забинтованное плечо Казимира. – Этот парень и так уже достаточно наказан. Вы лично проследите за тем, чтобы ни тюремщик и никто другой и пальцем не посмели его тронуть, иначе с вас строго спросится.