Если бы в свое время мать не отдала меня монахам я бы уже наверно умер. Не думаю, что меня похоронили бы в погребальной пещере, скорее всего просто бросили у дороги и завалили мусором. По традиции младшего сына, родившегося в крестьянской семье, должны были продать в носильщики. Старший после смерти отца наследовал землю и дом, средний мог бы остаться и трудиться за еду и кров или поискать удачи на дорогах королевства, устраиваясь на сезонную работу на фермы или в шахты, а младшему была только одна дорога. Носильщики живут не долго. Тяжелая работа и скудная пища убивают их раньше срока. Мне повезло. Через нашу деревню проходили монахи, которые собирали ненужных детей для дальнего монастыря и мать в тайне от отца отвела меня к ним. Не знаю, что потом с ней стало. Думаю, что отец очень сильно на нее разозлился, возможно даже побил. Он любил мать, но носильщики платили за детей, а монахи нет. Семья могла бы на мне заработать. Денег никогда не хватало и пара медяков за сопливого мальчишку были бы совсем не лишними.

Нанять носильщиков было не на что, поэтому в дороге всю поклажу несли сами монахи и дети, многим из которых не исполнилось и восьми. Мы были плохо одеты, многие босиком, поэтому тяжелый переход выдержали не все. Боги следили за мной с вершин и мне хватило сил. Так материнская любовь привела меня на край света в самый дальний монастырь, построенный на границе со степью.

Королевство Дамиан раскинулось внутри гигантского кратера потухшего вулкана. Согласно легенде, раньше на этом месте бушевал огонь, и злобные демоны выбрасывали раскаленную лаву прямо в небеса. Потом, когда они успокоились и провал в преисподнюю закрылся, наши предки заселили эти благодатные земли, окруженные со всех сторон горным хребтом. На какое-то время скалы защитили их от опасностей окружающего мира, который был огромен и жесток. Вокруг этой естественной преграды раскинулись бескрайние степи, населенные кровожадными варварами. Но однажды годы мира и процветания закончились. Кочевые племена узнали о богатом королевстве и захотели присвоить себе то, что нажили честным трудом жители долины.

В том месте, где раскаленная лава оставила проход в скалах построили приграничный город Паус, который словно пробка закупорил ущелье, через которое кочевники могли бы прорваться в наш мир. Много раз они пытались проникнуть в долину, осаждали Паус и предавали его огню и мечу, поэтому для дополнительной защиты от набегов недалеко от города возвели земляной вал. Волны варваров накатывались и отступали. Иногда они исчезали на несколько лет, но потом опять появлялись снова. Степь жила своей особенной жизнью, о которой в долине имели весьма смутное представление. Ханы создавали военные союзы, грабили и убивали соседей, уходили в дальние походы, но потом опять оказывались под стенами Пауса. Иногда от них удавалось откупиться, иногда приходилось сражаться. Со временем в долине пришлось построить дополнительные защитные сооружения и высокие стены, чтобы защитить центральную часть и столицу от варваров, которые могли прорваться через ущелье. Сменялись династии, короли, не видя иного выхода готовы были биться до конца, но ряды защитников долины неумолимо редели. Бескрайняя степь питала отряды завоевателей новыми воинами, тогда как укрытое в горах государство могло выставить ограниченное количество бойцов. Подростки не успевали вырасти, как оказывались в ополчении. И все-таки многолетняя война однажды закончилась. Церковь не могла больше мириться со сложившейся ситуацией. Монахи понимали, что, если не прекратятся набеги дикарей королевство Дамиан ждет неминуемая гибель. В тайне от короля они вступили в переговоры с кочевниками. Верховный владыка нашел путь к сердцу великого хана. Он был услышан. Хану понравились богатые подарки и почтение, которое проявил по отношению к нему молодой понтифик. Когда король узнал о тайных переговорах, он впал в неистовство, но со временем церкви удалось его уговорить подписать мирный договор. На долгие годы варвары оставили в покое границы королевства.

Когда время сражений прошло вперед выступили купеческие гильдии. Сначала с опаской, а потом все смелей и смелей они стали отправлять свои караваны в степь, чтобы проложить торговые пути и организовать выгодный обмен с кочевниками. Великий хан с радостью принимал в подарок десятую часть оружия, серебряных изделий, мягких тканей и тонких вин, поставляемых из королевства. К тому же он получал дополнительные подарки от каждого торговца, пересекавшего границу. Не все степняки разделяли взгляды хана, даже его собственные сыновья пытались перечить ему. Случались разбойные нападения на караваны, грабежи и убийства, но вопреки всему хрупкий мир сохранялся.

Король Дидон был молод и горяч, он жаждал славы и битв. Под нажимом верховного владыки и купеческих гильдий, которые внесли щедрые пожертвования в казну, он согласился на временный союз со степью, но не простил церкви интриг за своей спиной. В память о мирном договоре он приказал отстроить величественный монастырь, новую резиденцию верховного владыки. По указу короля его возвели прямо в степи недалеко от Пауса на ничейной земле, раскинувшейся между самым удаленным городом королевства и земляным валом, защищавшим нас от варваров. Лучшие зодчие приглашенные со всего королевства выстроили великолепный храм, который мог бы поспорить красотой и богатством со столичным собором. Отныне глава церкви должен был жить здесь, вдали от королевского двора, в этих опасных и диких землях. Это была не только высочайшая милость, но и вечное проклятие. Если перемирие, когда-то заключенное стараниями владыки, закончится, толпы варваров сметут монастырь и убьют его первым. Понтифик не посмел ослушаться короля. Со всей своей многочисленной свитой он перебрался в новую резиденцию. Меня и еще несколько десятков мальчишек собрали со всей страны, чтобы окружить владыку максимальным комфортом, когда в монастыре стало не хватать рабочих рук. Конечно, если бы я родился во время войны, никому и в голову бы не пришло продавать меня носильщикам или отдавать в монахи. В те времена рождение мальчика было подарком королю и по достижении 14-летнего возраста подростка сразу забирали в армию. Но за несколько десятилетий мирной жизни укрепления заросли мхом и травой, а король позабыл о былой воинственности. Говорили, что он безвылазно сидит в столице, предается пьянству и чревоугодию.

К сожалению, мне суждено было родиться не в то время. Я был совершенно не создан для жизни в монастыре. Учение давалось мне легко, я довольно рано выучился читать и писать, но был невнимателен при чтении молитв и сами священные тексты запоминал с трудом. Суровые учителя постоянно лупили меня и лишали трапезы, но помогало это мало. В монастыре всегда много работы и, если послушник не годился для того, чтобы переписывать священные тексты его могли отправить на кухню, в прачечную или в поле. Я побывал везде и нигде не прижился. В конце концов меня приписали в дворники. Каждое утро сразу после утренней молитвы я брал метлу и тяжелый совок и усердно мел отведенную мне территорию, потом убирал кельи простых братьев, к высшему ордену меня не допускали, и чистил отхожее место.

Однажды утром к стенам монастыря прибыла пышная процессия. К владыке часто приезжали видные сановники, поэтому немногочисленная охрана без лишних слов открыла ворота. Если вельможа хотел получить благословение понтифика он мог на несколько дней поселиться в монастыре. Для богатых паломников были оборудованы специальные комнаты в западном крыле храмового комплекса. Там в просторных кельях были установлены жаровни и печки, на кроватях лежали матрасы, набитые пухом, а из окон открывался вид на главную церковь, похожую на заснеженную горную вершину. Бедные паломники тоже могли задержаться в монастыре. К их услугам были холодные деревянные бараки, пристроенные к восточной стене, а за небольшую плату они могли получить на кухне миску похлебки или каши.