- Надо перевезти моих людей, - сказал ему наш новый командир.

Похоже он не хотел вести отряд по мосту. Народ все прибывал и у переправы столпилось много перепуганных и озлобленных людей, так что пробиться на другой берег было совсем непросто.

- Не могу, господин, - ответил старик без всякого почтения, разгоряченный работой и опьяненный решимостью совершать добрые дела он даже не поклонился, - я спасаю женщин и детей.

- Надо перевести моих людей, - словно не слыша повторил воин, он не повысил голос и даже не посмотрел на упрямца, - приказ короля.

- Король далеко, а степняки близко, - ехидно ответил рыбак и задиристо дернул лохматой головой, - пока я не перевезу этих людей...

В следующее мгновение старик поперхнулся и согнулся пополам. Толпа ахнула и отпрянула в ужасе. Воин убрал кинжал в ножны, повернулся к молодому рыбаку и таким же бесцветным голосом сказал, - Надо перевести моих людей. Немедленно.

Вода в Суре была черная и мутная, под мостом притаились опасные водовороты.

- Осторожно, - кричали из первой лодки, - по носу топляк.

Со своего места я видел широкую спину рыбака, копну давно нечесаных волос. О чем он думал? Жалел ли отца или наоборот радовался, что после смерти родителя станет старшим в семье и завладеет доходным делом? Особенного горя у него на лице я не заметил. После того, как старик вытянулся на земле и затих, рыбаки оттащили мертвое тело в сторону, накрыли какой-то старой дерюгой и помогли нам забраться в лодки. Притихшая толпа побоялась помешать погрузке, никто не хотел последовать за упрямым стариком.

Я старался не смотреть на командира. После того, как он хладнокровно убил ни в чем не повинного рыбака я начал испытывать страх перед этим человеком. В монастыре нас учили, что любая жизнь дарована богами и потому бесценна, но теперь столкнувшись с подобной жестокостью я уже не был в этом уверен. Сам того не желая, я оказался под командованием человека, который не задумываясь уничтожит любого, кто встанет у него на пути. Теперь даже неосторожно сказанное слово может стоить мне жизни.

- Наддай, - крикнул рыбак, шумно выдохнул и оттолкнулся длинным шестом.

Я оглянулся посмотреть на притихшую толпу, столпившуюся у пристани. Несколько человек склонились над телом мертвого рыбака и что-то с ним делали. Мне хотелось верить в то, что беженцы прощаются с покойным, который пытался им помочь, а не роются в его карманах.

Умные книги и рассказы учителей исказили мои представления о мире. Все эти годы я прожил в воображаемом королевстве. Зачем монахи скрывали от послушников правду? Почему боялись называть вещи своими именами? После всего, что мне пришлось пережить скучное и однообразное существование в монастыре стало восприниматься совсем по-другому. Если бы боги предложили мне вернуть все назад я бы не задумываясь променял свою вольную жизнь на сырую общую спальню и опостылевшую метлу.

Когда мы оказались на другом берегу командир сразу отправил арбалетчиков на башни, а двоим стражникам, вооруженным топорами, приказал свалить несколько деревьев.

- Толстые стволы не выбирайте, сучья не обрубайте, - напутствовал он новоиспеченных лесорубов, - свалите несколько деревьев и сразу тащите к мосту.

- Помогите им, - сказал дворянин своим людям, которые в ожидании приказаний расселись у дороги.

Толпы беженцев спускались к реке и шли через мост. Казалось, что все жители в одно мгновение решили покинуть город. Мне еще никогда не приходилось видеть такого большого скопления людей. Из Пауса бежали не только женщины и дети, по мосту шли купцы и ремесленники, слуги, писцы, стряпчие, трактирщики и монахи. С последними я совсем не хотел встречаться, поэтому поднялся в башню и остался вместе с арбалетчиками. Никто не обратил на меня никакого внимания. Отсюда сверху картина всеобщего исхода казалась еще более величественной и печальной.

Постепенно поток людей начал иссякать, и давка на мосту прекратилась сама собой. Теперь из боковых улочек, ведущих к переправе, появлялись только небольшие группы горожан, которые тревожно оглядываясь бегом устремлялись на другой берег.

Какой-то странный звук, похожий на долгий жалобный стон повис над городом. Я замер тревожно прислушиваясь. Казалось, что иногда в нем можно было различить отдельные крики полные боли и ужаса. По спине побежали ледяные мурашки. Я подумал, что именно так должна звучать преисподняя.

Стоящий рядом арбалетчик надел на голову железную каску.

- Шел бы ты вниз, - сказал он мне, потом свесился через перила и прокричал, - приготовьтесь!

Стражники успели свалить несколько елок и перенести их к переправе. Сейчас они в спешке обрезали сучья и затаскивали стволы друг на друга, чтобы перегородить проход. Заграждение не давало надежной защиты от копий и стрел, зато могло надолго задержать вражеских всадников. Перепрыгнуть его на полном скаку было не просто. Обрезанные и заостренные ветки представляли серьезную опасность для тех, кто захочет рискнуть.

- Спрячьтесь, пусть думают, что мост никто не охраняет, - сказал командир.

Мы бросились врассыпную. В одно мгновение берег опустел. Солдаты укрылись в тени башен, несколько человек спрятались за опорами моста, а три дворянина распластались за завалом. Я думал, что подобно Химону они сейчас разложат маленькие заколдованные ящички полные таинственных приспособлений и зелий, но воины даже магические жезлы не стали брать в руки. Прижавшись к мокрым стволам, они спокойно ждали, что будет дальше. Я присел за большой бочкой, в которую с крыши стекала дождевая вода.

Неожиданно сверху раздался тихий свист. Из боковой улицы выскочил всадник. Он остановился на площади не решаясь выехать на мост. Лошадь под ним беспокойно переступала короткими ногами. Кочевник не спешил. Привстав в стременах, он долго всматривался в полоску леса за нашими спинами, потом поднял длинное копье с прикрученным к древку значком племени и несколько раз махнул им из стороны в сторону. Через мгновение к нему присоединились еще несколько всадников. Я бросил взгляд на дворян, замерших в ожидании атаки. Ближайший ко мне воин потянул из-за пояса магический жезл, чиркнул кресалом и зажег фитиль. Совсем некстати я вспомнил, что сегодня еще не завтракал. Живот заурчал с такой силой, что, казалось, даже степняки на том берегу должны были его услышать. Меня затрясло. В ужасе я прижался к бочке и принялся неистово молиться.

Видимо всадники выскочили на мост, потому что я услышал, как застучали копыта по деревянному настилу. Из башен ударили арбалеты. Я не видел стрелков, но все понял по характерным хлопкам. Это только кажется, что лук и самострел стреляют беззвучно. На самом деле хлопок тетивы слышен издалека, тем более, когда твои нервы напряжены до предела. Я наконец осмелился выглянуть из-за бочки и сразу об этом пожалел. Всадники были уже у самого завала. Видимо они решили с разгона перескочить неказистое на вид укрепление. Я видел, как под одним из степняков рухнула убитая стрелой лошадь, воин вылетел из седла и ударился о бревно перегородившее дорогу. Изувеченное тело несколько раз дернулось пронзенное острыми словно копья сучьями. Дворяне, засевшие в засаде, выскочили на мост, загрохотали заколдованные жезлы. К моему удивлению не все решили воспользоваться магией. Пожилой воин выпрыгнул из-за завала и ловким, едва заметным движением выбил ближайшего всадника из седла. Не давая ему опомнится, он быстро добил раненного и напал на следующего, ловко увернувшись от лошадиных копыт. Я понимал, что должен был ему помочь, но побоялся выходить на мост. Лошади и люди метались в узком пространстве и казалось, что они сметут любого, кто окажется рядом. Не зная, что делать я встал в полный рост да так и застыл, сжимая саблю в руке. Бой закончился очень быстро. Последний оставшийся в живых всадник попытался спастись бегством, но его застрелили из арбалета. Стрелки, охранявшие мост, хорошо знали свое дело. Похоже эти солдаты стрел впустую не тратили не то, что мы с Холином.