Один из наиболее роскошных экземпляров «Книги мертвых», восходящий ко времени XVIII династии, хранится в Лувре. Исследовавший его французский ученый Де Руже заметил, что этот текст был заранее изготовлен в книжной мастерской, причем для имени усопшего было оставлено пустое место. Лицо, купившее папирус, должно было вписать это имя и затем уложить папирус в гробницу в качестве спасительного талисмана. Таким образом, мы имеем в этом случае древнейший экземпляр «многотиражного издания», рассчитанного на массового покупателя — с той только разницей, что издание было рассчитано не на живых, а на мертвых.

Характерно, что некоторые образцы «Книги мертвых» носят на себе следы неоднократного употребления — по-видимому, эти тексты были похищены из гробницы, имя усопшего было в них смыто, и затем экземпляр был продан новому «потребителю». Мы видим здесь, как страсть к наживе побеждает религиозные чувства даже у древних египтян, выдававшихся среди народов древности своей приверженностью к традиционным обрядам и суевериям.

«Книга мертвых» — может быть, первая книга в истории человечества, предназначенная для массового производства и продажи, в самых разнообразных редакциях и вариантах, иногда очень кратких.

Иллюстрации, которыми богато украшались «Книги мертвых», служили добавлением к тексту — рисунок воспроизводил соответствующее описание. Место, которое эти рисунки занимали, не всегда соответствовало тексту, который ими иллюстрировался.

Главный рисунок изображал суд Осириса. Мы видим здесь бога загробного царства сидящим на троне в царской одежде, посреди зала суда. Перед ним возвышаются огромные весы, на которых взвешивается сердце покойного, отягощенное грехами. На одной чаше весов покоится сердце, на другой — страусовое перо, символизирующее истину (эту сцену иногда называют греческим термином «психостасия» — взвешивание души). При весах работают шакалоголовый бог подземного царства Анубис и сокологоловый бог Хор, а перед весами на пьедестале восседает львиноподобное чудовище — «пожиратель», которое должно пожрать усопшего, если он не выдержит загробного испытания и суда. Душу покойного вводят в зал суда богини Хатхор и Маат, впереди стоит ибисоголовый бог Тот, держа в далеко вытянутых руках свиток папируса и камышовый стержень: он ведет протокол судебного заседания. Другая ипостась бога Тота в виде павиана принимает также деятельное участие в процедуре суда, сидя на самой верхушке весов.

Перед фигурой Осириса из цветка лотоса поднимаются четыре сына бога Хора, ведающие разными частями сущности усопшего: Имсети, Хепи, Дуау-Мут-ф, Кебех-сену-ф[66].

Ведущую роль в ритуале суда играет бог Тот, вступающийся за душу покойника. «Бог Тот как бог письменности и секретарь Эннеады ведет протокол суда, как изобретатель мер и числа, в виде кинокефала заведывает весами, причем его роль милостивого покровителя покойника иногда берет верх над функцией справедливого прототипа египетского чиновника и покровителя точных наук: он позволяет себе перетягивать весы в пользу покойника»[67]. Вступаясь за душу покойного, Тот восклицает: «О вы, которые возвышаете превосходные души дома Осириса! Возвысьте душу (имярек) с вами в дом Осириса, да видит он, как видите вы, да слышит он, как слышите вы, да стоит он, как стоите вы, да сидит он, как сидите вы. О, дающие хлеб, пиво душам превосходным в доме Осириса, дайте хлеб, пиво (имярек) вместе с вами! О, отверзающие пути, открывающие дороги душам превосходным в доме Осириса, отверзьте пути, откройте дороги душе Осириса (имярек) вместе с вами к дому Осириса, да войдет он и не будет задержан, да выйдет он в мире из дома Осириса и не будет возбрано ему, не будет ему положено преграды. Да выйдет он хвалимым и изыдет любимым, правогласый вместе с вами: процветает он в доме Осириса, да не будет найдено в нем недостатка, когда будет он находиться на весах, свободный от порока»[68].

Хотя «Книга мертвых» складывалась на протяжении многих столетий, египетские жрецы стремились приписать определенные части ее каким-то авторам. В одном месте этой книги мы читаем: «Речение это найдено в Шмун под ногами его величества возвышенного бога на скале из верхнеегипетского гранита, записанное божьим словом, во времена его величества царя Верхнего и Нижнего Египта Микерина священного, принцем Хар-Дедеф. Он нашел это речение, когда занимался ревизией храмов»[69].

Близко примыкает к «Книге мертвых» группа текстов, которые принято называть «путеводителем по загробному царству». Это — «Книга о двух путях блаженного усопшего», «Книга Амдуат», «Книга врат», «Книга пещер», «Книга проникновения в вечность». Все они также были предназначены для нужд погребального обряда и должны были обеспечить усопшему благополучное проникновение в загробное царство или какую-то часть его. Многие из них, как, например, «Книга о двух путях», были снабжены иллюстрациями, схематически воспроизводящими пути и водные преграды, которые должен будет преодолевать усопший, изображающими чудовища, которые встретятся усопшему на его пути, или ворота, через которые он должен будет пройти («Книга врат»). «Книга врат» и «Книга Амдуат» отличаются еще тем, что часть текста в них зашифрована — вероятно, для усиления магического эффекта. Иногда «Книга Амдуат» оказывается состоящей из одних иллюстраций.

Характерно, что в загробном царстве течет свой Нил, представляющий собой продолжение земного Нила, и по этому Нилу, текущему в потустороннем мире, плывет бог Ра вместе с другими богами и богинями, а также блаженными усопшими. По берегам потустороннего Нила расположены области, соответствующие земным областям Египта, но населены они чудовищами — как, например, страшный змей Апоп. Его связывает своими заклинаниями Исида и другие богини и т. д.

^{Папирус с текстом книги Амдуат (около X в. до н. э.).}

^{Берлин, Государственный Музей.}

Но было бы ошибкой сводить все богатство древнеегипетской литературы к перечисленным выше религиозно-магическим сочинениям, дошедшим до нас в столь большом количестве. Последнее обстоятельство определяется тем, что подавляющее большинство папирусов обнаружено учеными в гробницах, и это не могло не сказаться на их содержании. Наряду с религиозной литературой существовала и светская, предназначенная для живых людей. Древнейшим сохранившимся до нашего времени образцом такой «светской» египетской книги является «Папирус Присс», названный так по имени французского ученого, купившего этот папирус в середине XIX века. На нем сохранился текст «Премудростей Птаххотпа», современника фараонов V династии (сейчас этот папирус хранится в Париже, в Библиотек Насьональ). Памятник представляет собой своеобразный «моральный катехизис», правила поведения, преподносимые «как нечто полезное для того, кто будет слушать, как вред для того, кто будет их преступать». Автор советует юноше, начинающему жизненный путь, не быть надменным: всего дается около 40 советов на разные случаи жизни, изложенных без всякой системы: правила поведения в обществе перемежаются с наставлениями, как вести себя на государственной службе. Характер наставлений грубо утилитарный, откровенно проповедуется низкопоклонство и угодничество («гни спину, и твой дом будет прочен и тебя наградят. Хорошо живется, когда начальство благоволит…»).

Светские писатели эпохи Среднего царства — классического периода древнеегипетской литературы — пытаются осмыслить прошедшие века политических потрясений, смело ставят наиболее злободневные проблемы этики, политики, морали. Встречающиеся в это время имена авторов говорят уже о повышенном интересе к личности творца, не принадлежащего к великим мира сего. Увеличивается интерес к отдаленным странам, лежащим на периферии знакомого египтянам мира, и в связи с этим появляются первые произведения «приключенческого жанра» (разумеется, этот термин может быть употреблен только условно).