Три раза он был в археологических экспедициях. И каждый раз привозил оттуда по вещевому мешку окаменелостей. Он был не прочь и ещё раз на весь отпуск уехать в экспедицию. Его друзья - палеонтологи - каждую весну приглашают, но отец не хочет нас оставлять на произвол судьбы. «Знаю я этих мастодонтов, - говорил он. - Оставь одних - потом весь век будешь каяться».

Он преувеличивает. Мы с Алёнкой видим отца лишь вечерами. И ещё в воскресенье. Это наш общий день. А так он всё время пропадает на работе или в институте.

К нам подошёл Гарик. В руках у него заграничный спиннинг. Гарик мельком взглянул на наш скромный улов, усмехнулся:

- Не жирно!

- Ты бы видел, какая сорвалась, - сказала Алёнка.

- Всегда срываются самые большие, - ответил Гарик.

- А ты что поймал? - спросил я.

- Вдоль берега покидал, - сказал Гарик. - Так себе, мелочь.

- Покажи! - потребовала Алёнка.

Повыше закатав штанины, он вошёл в воду и вытащил металлический садок: мы с Алёнкой так и ахнули.

В садке выгибались и подпрыгивали четыре порядочные щуки.

- Ты поймал? - спросила Алёнка. Она присела на корточки и стала рассматривать щук. - Вот эту, - она осторожно дотронулась до самой крупной пальцем, - я видела вон там…

- Это она, конечно… - сказал Гарик.

На траве лежала надутая резиновая лодка. Она уже высохла и, казалось, вот-вот лопнет. Гарик взял за жабры щуку, ту самую, которую Алёнка «узнала», и бросил рядом с моим окунем.

- Жертвую на уху.

- Спасибо, - сказала Алёнка.

Она тут же на берегу стала чистить рыбу. Отец вспомнил, что в примусе нет горючего, и пошёл заправлять его.

Я поднял в воздух лёгкую резиновую лодку и понёс к палатке. Там мы с Гариком вывернули ниппеля, и горячий воздух с шумом и свистом вырвался из лодки. Я с удовольствием помогал Гарику. Я и не подозревал, что он такой хороший рыбак. Мне захотелось сказать ему что-нибудь приятное.

- Мы хотели утром тебя позвать…

Гарик живо обернулся.

- Чего же не позвали?

- Я думал, ты уже на озере…

- Думают индюки, - сказал он. - В другой раз не думай. Со мной без рыбы не вернулись бы…

- Завтра с утра, идёт?

- А как Алёнка?

- Я её разбужу.

- Идёт, - сказал Гарик.

Я возился с Дедом на лужайке, когда услышал гул мотора. Он доносился со стороны бора. Гул нарастал, приближался. Не очень высоко над лесом шёл вертолёт. Большая тень, обгоняя его, скользнула по лужайке, на которой мы стояли с Дедом.

Вертолёт поравнялся с островом и замер в воздухе. Так стрекоза останавливается на одном месте и неподвижно висит, почти незаметно вздрагивая крыльями. Лопасти быстро вращались, образуя огромный сияющий круг со спицами. Маленький хвостовой винт крутился ещё быстрее и потому был совсем незаметен.

Я никогда не видел так близко висящий в воздухе вертолёт. В застеклённой кабине сидели три лётчика. Они смотрели вниз, на остров.

И снова над соснами и елями взвился маленький прозрачный шар. На этот раз к нему была привязана рыбина, вырезанная из чёрного картона. Покачиваясь из стороны в сторону, она клевала то носом, то хвостом.

Ещё сильнее взревел мотор, вертолёт вздрогнул и полетел дальше. Тень пробежала по озеру, прыгнула на лес и помчалась по макушкам деревьев. А шар с болтающейся на нитке картонной рыбиной поднимался всё выше и выше. И скоро затерялся, как тогда чёрный человечек, в лёгких перистых облаках, пришедших с юга.

Вертолёт скрылся за лесом, а я всё ещё стоял раскрыв рот и не знал, что думать. Алёнка, Гарик и Вячеслав Семёнович укатили на «Волге» в районный центр за хлебом и продуктами. Отец сидит в избе и заканчивает чертёж, его лучше не трогать. Лариса Ивановна загорает на опушке. В руках у неё книга, войлочная шляпа сдвинута на глаза, чтобы лицо было в тени. Лариса Ивановна ничего не видела.

Не раздумывая, я побежал к лодке. Попытаюсь проникнуть на остров. Там кто-то живёт. До тех пор, пока не побываю на острове, я не успокоюсь. Посмотрю, кто это запускает картонных человечков и рыб. Я хотел было взять с собой и Деда, но в самый последний момент раздумал - Дед может всё дело испортить. Залает или зарычит - и сразу выдаст меня. На остров нужно пробираться тайком. Тем более что меня никто туда не приглашал. А в этом деле собака будет помехой.

Я вскочил в лодку и поплыл к острову. Чем ближе, тем берег кажется круче. Да, на этот остров без вертолёта не попадёшь. Я два раза обогнул остров, но места, где бы можно было пристать, не нашёл. Надо мной стеной возвышался песчаный берег. Из земли торчали серые, скрученные жгутом корни. Как-то неприятно было проплывать под ними. Того и гляди, вцепятся в голову. Деревья отражались в воде, и казалось, что я плыву по лесу.

Зашелестела на острове трава, в воду посыпался песок. Я задрал голову вверх, но никого не увидел. Камыши и осока, окружавшие остров, цеплялись за лодку. Даже самые высокие камышовые метёлки не доставали и до половины кромки берега.

И вдруг лодка перестала меня слушаться. Вёсла чуть не вырвались из рук. Сильное течение подхватило моё судёнышко и потащило к берегу. Я пытался выправить лодку, но чуть не упустил весло. Между тем лодка довольно быстро приближалась к берегу. Я слышал, как журчит вода вдоль бортов. С шумом въехал в прибрежные заросли и наконец остановился.

Озеро было безмятежно спокойное. В тихой воде явственно отражались облака. Они стояли на одном месте. Скрипел, тёрся о лодку камыш. Угрожающе звенел овод. Совсем низко пролетел большой ястреб. Он лениво подрагивал концами широких крыльев и, поворачивая маленькую голову с загнутым клювом, внимательно смотрел на воду.

Что же произошло? Только что я был у острова - и вдруг какая-то непонятная сила приволокла меня к берегу. А остров, загадочный и неприступный, стоит неподалёку и молчит.

Я сидел в лодке и раздумывал: не попробовать ли ещё раз подплыть к острову? Уже взялся за вёсла, но, вспомнив это неприятное ощущение, когда лодка перестала слушаться, раздумал плыть. Наоборот, когда я грёб к дому, то старался держаться на почтительном расстоянии от острова.

Вот и наш дом. На старой лодке спиной ко мне сидят Гарик и Алёнка. И «Волга» стоит на месте. Вернулись из райцентра. О чём-то беседуют. Алёнка забралась на опрокинутую лодку с ногами и колени обхватила руками. А Гарик сидит немного поодаль и что-то стругает ножом.

Я рассказал им, что произошло со мной. И про вертолёт и про воздушные шары. Алёнка вскочила с лодки, глаза её заблестели.

- Поплыли! - сказала она.

Гарик с треском сломал палку, которую стругал, насмешливо посмотрел на меня.

- Водяной, - сказал он. - Его работа.

- Слава богу, я своего брата знаю, - сказала Алёнка. - Сейчас он не врёт.

- Это очень легко проверить, - усмехнулся Гарик.

И вот мы втроём плывём к острову. Гарик на вёслах. Он выпячивает грудь, напрягает мышцы. Он гребёт и поглядывает на Алёнку. Вот, дескать, какой я сильный и ловкий. Она сидит на корме и смотрит на остров. Золотистая копна волос перехвачена голубой лентой. Раньше что-то я не замечал этой ленты в её волосах.

- С какого места тебя понесло к берегу? - спросила Алёнка.

Вот те самые корни над головой, а здесь меня подхватило и… Мы десять раз проплыли по этому месту. Лодку никуда и не думало относить.

- Чуть правее, - сказал я Гарику. Он, ухмыляясь, выровнял лодку.

- Куда прикажешь, капитан? - спросил он, играя вёслами.

- Значит, это было не течение, - сказала Алёнка.

- Я ведь говорю: водяной…

- Эй, кто там на острове?! - крикнула Алёнка.

Тишина. Камыш поскрипывает, и трещит кора на соснах. Это ветер её отдирает от коричневых стволов.

- Хватит дурака валять, - сказал Гарик.

Он налёг на вёсла, и лодка с шумом заскользила по воде. Грёб Гарик хорошо, не то что мы с Алёнкой. На нас не упало ни одной капли. Вёсла уходили в воду без всплеска. Мышцы на его руках перекатывались. Ветер растрепал светлые волосы. Самый кончик носа покраснел. Грёб Гарик с удовольствием. Нет, не случайно сегодня Алёнка повязала голубую ленту…