- Зачем пришли?

Тогда я тоже принял важный вид, опустил руку на рукоять меча и сказал так:

- Мы - это мы, представиться еще успеем. Но прежде я хочу узнать, туда ли я попал.

- А что ты ищешь, незнакомый человек?

- Счастливый Фьорд.

- Тогда ты не ошибся. Так как тебя зовут?

- Ярл Айгаслав из Страны Опадающих Листьев!

Старейшина нахмурился. В толпе раздался ропот... И тотчас же затих! Старейшина сказал:

- А, это ты! Тот самый ярл, которого сперва зарезали, а после оживили. И оживил тебя окрайский йонс Хальдер Счастливый. Так?

- Так.

- Что ж, хорошо. И с чем ты к нам пожаловал?

- Сказать, что Хальдер мертв.

Опять в толпе прошло движение. Опять старейшина нахмурился.

- А как, - спросил он, - Хальдер умер?

- Плохо.

Старейшина закрыл глаза... И я тут же добавил:

- А уходил он очень хорошо! Его сожгли на большом боевом корабле. И с ним были его товарищи. Они гребли, а он командовал, и звал меня с собой. И вот еще его, - я кивнул на Лузая. - И вот мы и пришли, - и на этом я замолчал.

Старейшина открыл глаза.

- Сюда, что ли? - спросил он с удивлением. - Он что, вас звал сюда?

Я промолчал. Я гневался - сам на себя. Зачем я начал с этого? Что, больше было не с чего? Звал меня Хальдер или нет, как звал, куда, зачем кому какое дело?! А тут еще Лузай:

- Мы ищем Хальдера, - сказал он с важным видом. - Хальдер ушел к своим богам. А его боги - здесь. Теперь и мы здесь. Вот!

- Да! - закивал старейшина. - Осталось только встретиться. Всего-то! Он, Хальдер, был большой шутник. То плащ себе добыл, плащ непростой подбитый ветром. А то и вообще... А тут я понимаю так: он приглашает вас... Но прежде мой черед! - и оглянулся, и окликнул: - Сьюгред!

И из-за спин дружинников - неспешно, скромно опустив глаза - к нам вышла девушка. Старейшина сказал:

- Вот это - Сьюгред, моя дочь. А я - Торстайн Скала, племянник Хальдера. А это мои люди, мой корабль, мои рабы. Нрав у меня весьма тяжелый, поэтому меня зовут Скалой. Но гости - это гости. Сьюгред, вели готовить стол!

Сьюгред ушла. Волосы у нее были белые как снег, а глаза синие как небо. А голос у нее, как я потом узнал...

Но к делу! Итак, пока они готовили стол, Торстайн усадил нас на скамью возле своей землянки, и сам сел рядом с нами, и попросил, чтоб мы поведали ему о том, что с нами было в море. Я рассказал ему о Гортиге, о воронах, о Вепре. Лузай кивал, поддакивал, а то и дополнял меня. Торстайн, внимательно нас выслушав, сказал:

- А ты удачлив, ярл. Вепря пометить и уйти - это дано не всякому! А дальше что? И вправду к Хальдеру?

Я утвердительно кивнул. А он сказал:

- Но встреча с Хальдером, клянусь всем, чем могу, это уже совсем нешуточное дело! Ты представляешь, как и, главное, где ты будешь его искать?

- Нет, - сказал я. - И это не моя забота. Раз он призвал меня, то, значит, должен встретить. И, думаю, это случится очень скоро.

- А для чего тебе эта встреча?

- Н-ну, скажем так... - и я задумался. - Нам есть о чем поговорить!

- О чем?! Он мертв, ты жив. Что между вами общего?

- Выходит, что-то есть. Но что, я не скажу, ибо это касается лишь нас двоих - меня и Хальдера.

- Ты скрытен, ярл!

- Да, я не женщина. Хочешь еще о чем-нибудь спросить?

- Пока что нет! - гневно сказал Торстайн, поднялся со скамьи и осмотрелся... и сказал: - Да нам уже и некогда беседовать. Вон, видишь, нас уже зовут! Пошли!

И мы пошли. Стол длинный был, накрыт на все селение. А яства были скудные. Нас посадили на почетную скамью, рядом с Торстайном. И им же сразу было сказано: сегодня пир по Хальдеру, у них такой обычай, а только завтра встретят нас; согласны?

Я согласился: да, пусть будет по обычаю.

И поминали Хальдера - грибной настойкой, рыбной кашей. Первым о Хальдере рассказывал старик, который знал его еще мальчишкой. Хальдер, поведал нам старик, уже тогда был очень храбр и ловок: он плавал быстро, как тюлень, а под водой мог оставаться дольше всех, а острогу бросал на сорок пять двойных шагов, да так, что пробивал борт лодки... И много еще прочего рассказывал старик - всего и не упомнишь. А после говорил Торстайн, потом его дружинники - которые постарше, - и я узнал, что Хальдер, связанный железной цепью, три дня лежал на линии прибоя, все думали, его давно сглодали крабы, а он перетирал, перетирал звено о камни - и цепь рассыпалась, и он ушел, а после отомстил своим обидчикам! А в следующий раз, когда его обманом заманили в хижину и завалили вход и подожгли, и хижина сгорела, рухнула, а он... он так потом и не признался, как он это сделал... а он ушел оттуда невредимым и всех, кто поджигал его, схватил и сжег на том же самом месте! А уж когда он завладел плащом, который ловит ветер, тут... Да! Счастливей его не было во всей здешней стране, в Окрайе. А потом...

Молчали все. И хмурились. Смотрели на меня. А я смотрел только на Сьюгред. Она смутилась и зарделась, и опустила взор...

Торстайн же, осерчав, сказал:

- Ярл Айгаслав! Мы ждем тебя. И Хальдер ждет.

Тогда я встал и стал рассказывать... О, я рассказывал! И если верить мне, то выходило так, что Хальдер был мне больше, чем отец! И что храбрей, умней, добрей его я никого и представить себе не могу! Еще я рассказал, как Хальдер покорил двенадцать наших младших ярлов и что ему платили дань и Безволосые, и Многоречье, Песчаная Земля и даже Руммалия.

- Да! - говорил я. - Да! Он был и в Руммалии, и жег их корабли, и грабил города, и даже осадил их Главный Город, и взял бы и его, разграбил бы и сжег, но руммалийский ярлиярл пришел к нему, встал на колени и руку целовал - как раб хозяину! И Хальдер сжалился над ним, забрал все ценное, что только было в Главном Городе, и возвратился к нам в Ярлград!

- А что было потом? - спросил Торстайн.

- Он умер.

- Как?

Я промолчал. Торстайн же усмехнулся и сказал:

- Скрывать тут нечего. Оно и так понятно. Они ему и отомстили, эти руммалийцы. Убили подло. Или отравили. Ведь так было?

- Да, так, - чуть слышно сказал я. - А ты откуда это знаешь?

- И знать тут нечего. Враг должен быть убит, а не унижен. Мертвый будет лежать и молчать, никому не мешать. Униженный же будет мстить, пока не отомстит. Ты все сказал?

- Да, - кивнул я.

- Тогда пусть теперь говорит твой человек. Лузай, мы слушаем тебя!