Я подняла руку и нежно провела по его щеке, мое сердце болело за него. Может, это мое доброе сердце, или гормоны беременной, из-за которых я плакала во время рекламы, показывающей щенков чау-чау, но я очень сильно хотела успокоить его.

Я видела, откуда пришел этот мужчина. Я знала его демонов и историю, и могла чувствовать вину, исходящую от него волнами.

— Ты не должен разбираться в этом сегодня, — прошептала я. — Ты ничего не должен делать.

— Да, думаю, да, — сказал он горько.

Затем его губы коснулись моих, так нежно, что я едва почувствовала.

— Ты должна прогнать меня.

— Какого черта я должна это делать? — ответила я, всасывая его нижнюю губу. — Не то чтобы я могу забеременеть от тебя…

Он замер, и я пожалела о своих словах. Клянусь, иногда я совсем не думаю, что несу.

Он переместился, не сказав ни слова, и осторожно задрал мою ночнушку. Когда, наконец, расположился между моих коленей, наклонился и прижался лицом к моему животу.

— Ты вынашиваешь моего ребенка, — произнес он у моей кожи.

Слезы брызнули из моих глаз по щекам. Он, наконец, сказал это.

— Да, — ответила я, мой хриплый голос обличал небрежность в моих словах.

— Я сделаю все, что в моих силах, — сказал он нервно. — Обещаю. Я буду хорошим отцом для него.

— Ты уже хороший отец.

— Для этого ребенка, — ответил он, поднимая голову и прижимая ладонь к моему животу. — Я буду хорошим отцом для этого ребенка.

— Я никогда не сомневалась.

— Я сомневался, — признался он, его стыдливый взгляд встретился с моим.

Правда в его словах обрушилась на меня как тонна кирпичей, и я, наконец, поняла, почему он игнорировал доказательство того, что у нас будет ребенок.

Я кивнула, и он кивнул в ответ. И вот так, без слова, мы заключили соглашение заботиться об этом ребенке, неважно, планировали мы его или нет.

— Так, я не буду трахаться долгое время, — сказала я слезно через пару минут, разрушая напряжение, которое, должно быть, просто убивало его. — Ну, понимаешь, из-за всей этой беременности. И ты не будешь трахаться долгое время из-за войны за свою страну, — я подняла веки, когда провела руками по щекам и заметила, что облегчение и какая-то нежность украсили его черты лица.

— Это правда. Что думаешь? — спросил он с робкой улыбкой.

— Думаю, что сегодня наша последняя ночь заняться приятной-приятной любовью.

— Вы пытаетесь соблазнить меня, миссис Робинсон?

— Если ты спрашиваешь, очевидно, я делаю это неправильно, — ответила я, когда он схватился за мои трусики и спустил их по ногам.

— Ты уже влажная, — прокомментировал он в удивлении, когда раздвинул мои колени.

Я в смущении прикрыла лицо рукой.

— Ну, твое лицо было достаточно близко к моей нижней части.

— Твоей нижней части? — спросил он в изумлении, его дыхание щекотало мою разгоряченную кожу.

— Ну, как бы ты назвал это?

— Вагина. Щелка. Киска... Клитор.

— Дерьмо, — выдохнула я, когда он лизнул меня. — А у вас грязный ротик, мистер Андерсон.

— Он может быть еще грязнее, — ответил он, прежде чем всосал мой клитор между зубами.

Руки Шейна двигались по моим бедрам, когда язык и губы двигались между ними, и впервые он не торопился. Каждое облизывание и посасывание было осознанным, мягко толкая меня за край и утягивая назад, пока я не вспотела и не изогнула спину над новой простыней.

— Ты готова? — спросил он, задыхаясь, когда, наконец, отстранился, спуская свои шорты по ногам.

— Если ты не заставишь меня кончить в течение тридцати секунд, то я сделаю тебе больно, — захныкала я, рассмешив его.

— Когда ты кончаешь, твое влагалище практически пульсирует, и ты становишься чертовски мокрой, — прошептал он мне в ухо, расположившись надо мной. — Я хочу, чтобы ты была вокруг моего члена, когда это случится.

Шейн скользнул в меня одним быстрым толчком, затем поднял одно из моих коленей, пока моя нога не согнулась между нами. Он пристально вглядывался в мое лицо, снова и снова медленно толкался, обернув мои ноги вокруг себя, изменив угол этим, пока, наконец, не нашел местечко, из-за которого все мое тело затряслось.

— Вот, — прошептал он с удовлетворенной улыбкой. — Держись, детка.

— Святое дерьмо, — пробурчала я, когда он ударял по этому местечку снова и снова. Все мое тело замерло, когда он двигался. Я боялась, что изогнусь, и снова его потеряю, а ощущение того, как он потирался о мою точку G, было не тем, что хотелось отпустить.

— Ты такая милая, — сказал Шейн с улыбкой, когда я смотрела на него широко раскрытыми глазами. — Так отчаянно стараешься не двигаться.

— Боже, так хорошо, — застонала я, когда он начал двигаться быстрее.

— Если не хочешь, чтобы я остановился, лучше обхвати меня руками, — пригрозил он, направляя бедра вперед. — Я знаю, где найти твое удовольствие. Ничто из того, что ты делаешь, не остановит меня от этого.

— Что, если...

— Руки, сейчас же, — приказал он.

Я поняла руки к его торсу, одной обняла его за спину, а другую нежно обернула вокруг горла.

Он зарычал, и я ощутила, как Шейн тяжело сглотнул, когда его лицо опустилось к моему, изменяя наклон бедер так, что я заскулила ему в рот.

— Все хорошо, я с тобой, — выдохнул он, поднимая мои ноги, пока они обе не были прижаты к его груди, и он снова толкнулся в мою точку G. — Вот так.

— Пожалуйста, — хрипло умоляла я.

— Жестче? — он выскользнул и затем яростно толкнулся в меня, поцеловав со всей страстью.

— Да. Да. Вот так.

— Иисус Христос, ты такая сексуальная, — пробормотал он мне в рот. — Ты почти у цели, Кейт. Прими это. Черт!

Я взорвалась, и он последовал за мной с глубоким стоном. Наши тела были липкие от пота, и я чувствовала себя, будто пробежала милю, когда он выскользнул из меня.

— Все хорошо? — спросил он нежно, когда помог мне выпрямить ноги.

— Чувствую себя как желе, — застонала я, слезая с кровати.

— Куда ты?

— В ванную, — пробурчала я, мои глаза уже потяжелели от истощения. — Мочевая инфекция — это не шутка.

— Сексуальная, — подразнил он.

— Простая физиология, — парировала я, уходя.

Когда вернулась в комнату, то была удивлена, обнаружив Шейна на кровати.

— Если будешь спать близко ко мне, мы сможем избежать мокрого пятна, — проинформировал он меня осторожно. — Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я ушел.

— Нет, останься, — сказала я устало, забираясь на кровать рядом с ним. — Но я буду спать.

— Я не знаю, что мы делаем, Кейт, — сказал Шейн, когда притянул меня к своему телу спиной. — Вероятно, мы сделали все только хуже.

— Уже сожалеешь? — спросила я легко, открыв глаза.

— Нет, никаких сожалений, — заверил он меня, сжимая.

— Мы не должны ни в чем разбираться сегодня, — напомнила я ему, мой желудок сжался. — Верно?

— Да, хорошо, — прошептал он мне в макушку.

Я не знала, чего ожидала, но мои глаза наполнились слезами, и я отказывалась разваливаться на части. Я не была женщиной, которая смешивала секс с любовью — никогда не была такой. Сексуальное увлечение не было обязательным признаком сильных чувств. Иногда в течение последних лет, у меня было несколько интрижек на одну ночь.

Но мужчина, лежащий рядом со мной, был Шейном.

Я не была уверена, сколько смогу держаться, прежде чем старые чувства вылезут на поверхность, и я знала, что когда это случится, он уйдет.

И в следующий раз цена будет гораздо выше.

Я медленно принимал душ, наслаждаясь чистой ванной под своими ногами и тишиной утра. Я не знал, когда у меня снова появится роскошь испытать что-то из этого.

Боевые задания были мне не в новинку. Я делал это прежде: оставлял детей, вонял на протяжении шести месяцев, находился в постоянном состоянии боевой готовности, что не позволяло мне иметь полноценный ночной сон.