- Ну ничего нового ты нам не открыл, - разочарованно протянул Фокин. Все это мы и без тебя прекрасно понимали. А твоя первая версия вообще полная чепуха. Получается, что дядя Паша у нас чуть ли не ангел во плоти. Спал себе алкашик и ничего вокруг не замечал. Я правильно тебя понял?

- Именно так, спал и ничего вокруг не замечал.

- Полная ерунда. Я уже вам говорил, как пятнадцать лет тому назад он точно так же запорол своего корешка. Это ты учел?

- Нет, тогда я этого еще не знал, но все равно мне кажется, что на сей раз он не имеет к убийству никакого отношения.

- Да брось ты пороть ерунду, хотя половинка окровавленного полотенца, найденная вами на даче, заставляет думать, что действовал он не один, а с подельниками.

- Он сознался в убийстве?

- Держи карман шире, от него дождешься, десять лет зону топтал и на тебе, так сразу взял и сознался. Ничего, раскрутим. Никуда он от нас не денется, тем более что появились новые факты. Сегодня уже поздно, а завтра нужно обязательно послать на дачу толковых ребят. Макс, пойди выгляни, где они там застряли?

- Здесь мы, товарищ подполковник. Можно войти?

- Входите и прямым ходом в дом. Посмотрите, может быть, найдете что-нибудь любопытное. Макс, помоги ребятам разобраться, что к чему.

Ничего любопытного, кроме того, что вместе с дядькой из дома исчезли все документы, оперативникам обнаружить не удалось, и в девятом часу мы распрощались, чтобы наутро встретиться вновь.

* * *

- Ладно, Иваныч, - доставляя меня к самому подъезду, грустно отвесил челюсть Макс. - Бывай, чего уж тут... Авось разберемся.

- Может быть, зайдешь? В этом доме, несмотря на твой зверский вид, тебя приемлют. Пойдем, Макс, с тестем перетолкуем...

- Иваныч, все это ерунда на сливочном масле, не мне тебе говорить. Мы не нашли "мокрушника" по свежим следам, а теперь хрен знает как он проявится. Но найти его я должен. Придется мне раскатывать свой трафарет одному. Скажи тестю, что я завтра на работу не выйду.

- Максим, "уже падают листья, а осень в смертельном бреду...". Что ты замыслил на ночь глядя? - высокопарно, в парах самогона, поинтересовался я. - Не хило ли одному будет? Родимый, не потребуется ли вторая рука, а то ведь я могу подмочь...

- Такая система, Иваныч: или они нас, или головой об таз.

- Красиво говоришь, Ухов, бархатно, но скользко, а когда скользко, то, как правило, падаешь и вышибаешь себе мозги. Куда ты намылил лыжи?

- Такая у меня задумка, Иваныч, - откряхтев, признался Макс, - хочу немножко потрясти дядькиных рабочих, может, чего знают...

- И ты, сайгак однорогий, решил ехать без меня? - воодушевленный новым предложением, возмутился я. - Ты лесной человек по имени Орангутанг или, как сейчас говорят, Орангутан. Почему ты решил, что без Константина Ивановича Гончарова ты сможешь вполне обойтись?

- Нет, все нормально, но мне показалось, что ты перебрал.

- Тогда запоем песню "Врагу не сдается наш гордый "Варяг"..." и вперед!..

- Как скажешь, шеф, - как родному, усмехнулся он. - Там грязно...

- Перебьемся. "Не гони меня туда, где под грязным сводом моста плещет мутная вода". Учти, классику декламирую. Анну Ахматову тебе, стоялому жеребцу, читаю, слышишь, как вольно льется стих из моей груди!?

- Слышу, как и две ошибки слышу.

- А ты наглец. Исправлять мастера Гончарова - это бестактность. Ладно, шпарь на бреющем полете. Вперед на люмпен-бастионы.

- Тужур, тужур, авек плезир. Держись, Иваныч.

Завизжали скаты, вдавливая меня в подушку сиденья, полетела машина, ведомая осерчавшим аргонавтом Уховым.

- Ух ты! - задыхаясь, только и мог вымолвить я. - Не протарань прохожих. Где проживает это вражье племя?

- На втором огороде, а впрочем, ты сам скоро будешь иметь счастье с ними встретиться. Сразу предупреждаю - мужики заносчивые и грамотные. Не советую вступать с ними в полемику.

Ко второму огороду Романа Николаевича, где квартировали его бомжи, мы подъехали уже при свете фар. Здесь, в отличие от шалаша на первом поле, был возведен вполне приличный сарай, и из его щелей пробивался тусклый колеблющийся свет керосиновой лампы или просто свечи.

"Крутые мужики" в составе трех человек сидели под кучей вырытой картошки, наливались дерьмовой водкой, закусывая ее хлебом. Кажется, они давненько нас поджидали, поминая незлым тихим словом.

По крайней мере, когда я вошел в сарай, плюгавый лысый шкет потребовал объяснения: мол, где я был с утра, где моя совесть в частности и где вообще сейчас находится дед Роман?

Сразу на все вопросы я ответить не мог и поэтому отдал их Максу на потребу. Макс, человек серьезный, лишних слов говорить не стал. Как что не по нему, так норовит морду бить даже ребятам интеллигентным.

- Значит, так, козлы, - начал он дипломатическую конференцию, - дядьку Романа завалили, и это сделал кто-то из вас. Сознавайтесь, бомжачье племя, а то я сейчас с вас начну сдергивать шкурки.

- Ты чё, крутой, да? - высказался самый пьяный и, наверное, самый неопытный бомж по имени Егор. - Да мы сейчас из тебя крем-брюле будем делать.

Говорить ему этого не стоило, потому что через секунду он корчился в апогее боли в наивысшей точке картофельной кучи.

- Еще есть желающие? - скучно спросил Макс, не напрягая рук.

- Не-е-ет, - дружно заверили-проблеяли друзья пострадавшего. - Мы же знаем, что ты его племяш, а Егорша - он у нас новенький и такими сведениями не располагал. Ты, Макс, объясни толково, что к чему, а то сразу по мордасам! Обидно...

- Объясняю для дураков. За что и где вы замочили Романа Николаевича Зобова?

- Микола, да он вольтанулся, - поделился своими соображениями бородатый мужичина со своим коллегой по несчастью. - Да где ж это видано, чтоб мы сами своего кормильца порешили? Полный абсурд и несоответствие хромосом!

- Да, уж ты это, Макс, того... лишку даешь, - испуганно подтвердил худосочный Микола. - Напраслину на нас возводишь, если, конечно, не шутишь. Мы сами его с утра ждем. Скажи, Черномор!

- Точно, ждем-маемся, - с жаром подтвердил бородач. - Глаза проглядели, не встать мне с этого места.

- А если ждете, то почему водку трескаете? На какие шиши? - не совсем уверенно спросил Макс. - Иваныч, точно, они замочили Романа, а теперь бухают на его бабки.

- Эко ты, приятель, загнул! - робко возмутился Микола. - Говорим же тебе, что мы его сами поджидаем и в последний раз видели аж позавчера. Он приехал посмотреть, как у нас тут идут дела, и сказал, что сегодня с утра пригонит две машины. Он нам и денег оставил. Ну мы и сообразили...

- Складно ты врешь, глист в тельняшке, - угрожающе нахмурился Ухов. Только я-то своего дядьку немного знаю. Он и рубля вам не выплатит, пока не будет проделана вся работа. Так что нечего мне закручивать уши. Говорите, где взяли деньги?!

- Ну это... У кого что было... - нерешительно начал свою версию пришедший в себя Егор. - Наскребли по копеечкам... Я сбегал...

- Это на три-то пузыря по копеечкам?! - указуя на две непочатые бутылки, прокурорским тоном гаркнул Макс. - Ты эти байки будешь следователю травить, а мне не надо! Вышли мы все из народа! Последний раз спрашиваю, где взяли бабки?

- Ты уж извини нас, Макс, - смущенно пробасил Черномор. - Такое дело получилось. Бес попутал... В общем, продали мы мешок картошки.

- Где и кому вы его продали? - с удвоенной энергией надавил Макс. - Тут вокруг, в радиусе трех километров, нет ни одной живой души.

- А мы ее на попутке в город свезли.

- И чем же расплачивались?

- Картошкой и расплатились, - совсем заскучал Черномор.

- Значит, вы украли не один мешок картошки, а два? Я правильно понял?

- Полтора, - уточняя степень своего грехопадения, поправил Черномор. Макс, извини, ради бога, и очень тебя прошу - не говори об этом Роману Николаевичу. Ты же его хорошо знаешь. Выгонит нас и глазом не моргнет. А куда нам податься? Ни кола ни двора... Мы его до обеда прождали, а на улице-то холодина, вот мы и решили немного отогреться... Моя идея, мой грех. Больше такого не повторится, только не сообщай Роману Николаевичу.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: