- В котором часу твоя любовница пошла за коньяком?

- Десяти еще не было. Наверное, она ушла минут без пятнадцати.

- Как долго она отсутствовала и когда вернулась назад?

- Где-то через полчасика.

- Вы всегда остаетесь у нее на всю ночь? - принял эстафету допроса я.

- Нет, очень редко, только когда изрядно переберу.

- Какая у вас, по вашим меркам, норма?

- Граммов двести- двести пятьдесят, и, как правило, я этой границы не перехожу.

- Почему же перебрали позавчера?

- А бог его знает. Вы же мужики. Сами все прекрасно понимаете.

- Когда вы заснули?

- Сразу же после того, как...

- А не во время того, как?..

- Нет, это я отлично помню. Я все сделал качественно и профессионально.

- Вы просыпались посреди ночи?

- Нет, говорю же вам, что очнулся только утром, часов в семь.

- И что вы увидели?

- А что можно увидеть наутро? Грязный стол с объедками, пустые бутылки и некрасивую, неухоженную женщину рядом.

- Вы сказали, пустые бутылки? Значит, их было несколько?

- Да, одна из-под сухого вина, которое пила Нина, а вторая моя, коньячная.

- Значит, вы превысили свою норму в два раза?

- Выходит, что так.

- А вы достаточно хорошо помните, что расправились один с целой бутылкой?

- А то как же? - с некоторой гордостью ответил Бойчук. - Утром-то она оказалась пустой и никчемной. А кроме меня и Нины, в доме никого не было.

- Не кажется ли вам, что ваша подруга постаралась основательно вас накачать?

- Я бы так не сказал. Скорее пил по собственному желанию.

Помолчали.

- Ладно, Фигаро хренов, живи покуда, если понадобишься, мы тебя еще навестим, - сумрачно пообещал Макс, выходя за дверь. Многозначительно посмотрев хозяину в глаза, я последовал за Уховым.

- Иваныч, ну и что ты скажешь по поводу этого суслика? - отъезжая от салона, полюбопытствовал он. - Поделись впечатлениями.

- Дерьмо, - коротко определился я. - Только не пойму, кто из них врет она или он?

- Ты о чем?

- Все о том же. Тебе не хуже меня известно, что вчера вечером у нее оставалось полбутылки коньяка, который она и пыталась нам влить. Однако, по словам Бойчука, получается совсем другая картинка. Когда он пришел к своей подруге, у нее не было ни капельки спиртного, и именно поэтому она побежала в магазин и купила бутылку, которую он, по его же словам, опростал до донышка. Спрашивается, откуда в таком случае у нее и для нас нашлось двести пятьдесят граммов этого вонючего коньяка? Купила перед нашим приходом и потихоньку вылакала половину? Извини, но на алкашку она не похожа. Как объяснить такое положение дел?

- Ну был небольшой загашник, делов-то. Однако на этот вопрос лучше всего ответит она сама.

- И в очередной раз наврет с три короба. Нет, Макс, давай-ка мы сами попробуем пораскинуть мозгами, какой у них там расклад получился.

Первая версия: начатая бутылка коньяка у Нины Андреевны действительно давно стояла в баре, но она прекрасно понимала, что этой дозой своего хозяина она не свалит. А свалить его с ног ей было нужно во что бы то ни стало. Зачем? Затем, что ей было необходимо отлучиться на довольно продолжительный период времени, но так, чтобы кто-то мог подтвердить ее постоянное присутствие в доме. Лучше всего на эту роль подходил до бесчувствия пьяный человек. Представь себе его состояние: вырубаюсь - баба под боком, просыпаюсь - баба под боком. Все шито-крыто, и он в полной уверенности, что с ним она проспала всю ночь. Его и убеждать не надо. Короче говоря, ей был необходим одураченный свидетель. Но спиртного для этого у нее недостаточно. Не знаю, почему так получилось. Возможно, она рассчитывала, что коньяк он прихватит с собой, возможно, думала, что ее запасы более существенны, но, так или иначе, ей пришлось бежать в магазин и покупать целую бутылку, которую она и влила в своего возлюбленного. Ну а потом, с чистой совестью, прихватив подельников, поехала бомбить твоего дядюшку. После того как по ее просьбе он открыл ворота, она передала его в руки своих дружков и под утро вернулась домой.

Второй вариант этой версии почти не отличается от первого и выглядит примерно так: у Нины Андреевны действительно не было коньяка, и она в самом деле была вынуждена бежать за ним в магазин. Когда они сели за стол и выпили по рюмочке, она незаметно подсыпает своему шефу снотворное, от которого он благополучно скисает у нее под боком, ну а дальше все развивается как и в первом случае.

И наконец, вариант номер три. Он мне не особенно нравится, но право на жизнь тоже имеет. Вполне возможно, что Алексей Петрович и Нина Андреевна действовали сообща и по ранее разработанному плану. Тогда и их вранье не что иное, как коллективно выдуманная легенда. Какая из этих версий тебе больше нравится?

- Первая, - подумав, ответил Макс. - Куда едем?

- В паспортный стол. Думаю, что там мы скорее, чем в ЗАГСе, узнаем о том, был ли у твоего дядьки брак расторгнут официально. В свое время у меня там работала одна знакомая девочка, и если она до сих пор при должности, то мы можем рассчитывать на ее помощь. Остановись возле магазина, нужно сделать ей маленькую приятность.

- Ничего мы там не выясним, - угрюмо возразил Макс. - Что они нам могут сказать, если после развода они не меняли паспорта, а тем более мадам Соколова оставалась в замужестве под своей фамилией. Нет, Иваныч, в паспортном столе мы ровным счетом ничего не узнаем. Без ЗАГСа нам не обойтись, но сегодня суббота и канцелярия там не работает.

- Ты прав, - уныло согласился я. - Но ведь в частном секторе на каждый дом заведена какая-то книга, может быть, по ней мы все и узнаем.

- Эта самая книга хранилась у дядюшки, и она пропала вместе с остальными документами. Я вчера искал ее битых два часа, и все бесполезно. Как корова языком слизнула.

- Это хорошо.

- Чего же тут хорошего?

- Теперь мы наверняка знаем, что твоего дядьку похитило лицо, заинтересованное в его доме, значит, мы на верном пути, и нам остается как следует поработать с Ниной Андреевной.

- Или с ее сыном.

- Не думаю, он лицо мало заинтересованное. Сам-то в доме Романа Николаевича он прописан не был, а значит, и прав у него нет никаких.

- Яблоко от яблони недалеко катится, - глубокомысленно изрек Макс. Вполне возможно, что одним из подельников и был ее сын Виктор. Давай его пощупаем?

- Уговорил, все равно делать нам сегодня нечего.

* * *

Малосемейки нашего города особенной чистотой никогда не отличались, но то, что мы увидели в подъезде дома номер 45, где в 30-й квартире проживал Виктор, превзошло все наши ожидания. О стенах говорить не приходится, тут и так все понятно, но то, что творилось под лестничным пролетом, ведущим на второй этаж, было верхом совершенства и творческой фантазии смекалистых жильцов. Решив не утруждать себя утомительными прогулками к мусорным бакам, они организовали настоящую помойку у себя в подъезде. Наверное, аромат дерьма и тухлой рыбы, который щедро источала это клоака, был дорог их сердцу, приятен обонянию и просто радовал глаз. Находясь в состоянии покоя, эта свалка менее источала зловоние, но, к нашему несчастью, в момент нашего появления ее серьезно ревизовал совсем уж опустившийся бомж. Что он там хотел найти, известно лишь ему да Богу одному. Но ковырялся он в ней так старательно и истово, что ушел в эту груду нечистот по пояс. Подобно кроту, он уходил в нее все глубже и глубже, отбрасывая из-под себя в узкий проход все новые и новые реликты.

- Эй, мусоройщик, - кинув в торчащую задницу камушек, окликнул его Макс, - отдохни малость, а то совсем задохнешься. Дай нам пройти.

Что-то пробурча, бомж с удвоенной энергией принялся за раскопки, в результате которых Ухов схлопотал пустой консервной банкой по морде, а на моей куртке повисла какая-то подозрительная слизь.

- Ну козел! Крот вонючий! - обламывая хлесткий прут, разозлился Макс. Сейчас ты у меня получишь! Пробкой вылетишь.