* Тормозок - паек, который шахтер захватывает из дому на смену. (Здесь и далее примеч. ред.)

- Может быть, составить тебе компанию? - неохотно предложил полковник.

- Не нужно, старый ловелас, вам и десятка памперсов не хватит.

- Ты куда? - уже в дверях меня окликнула Милка. - Опять на всю ночь?

- "...Приходит, уходит волна быстротечно - а юноши нет и не будет уж вечно", - ответил я словами Шиллера и печально перешагнул порог.

- Идиот, - высунувшись в дверную щель, поставила она точку.

* * *

Оставив машину на стоянке, к дому Романа Николаевича Зобова я подошел к семи часам, но сразу заходить не стал. Прогулочным шагом не совсем трезвого человека я несколько раз продефилировал туда и обратно, прежде чем решился открыть калитку. На первый взгляд во дворе все оставалось без изменений. Укрывшись в летней пристройке, я больше часа наблюдал за домом, а когда окончательно уверился в том, что он совершенно пуст, только тогда подошел к двери. Упреждая всякие сюрпризы и неожиданности, я тщательно осмотрел замочные скважины и щели между дверью и косяком. Убедившись, что никаких видимых ловушек тут нет, я перекрестился и отомкнул замки. После чего привязал длинный шнур за дверную ручку и, укрывшись в пристрое, осторожно его потянул. Безо всякого взрыва, с приятным попискиванием дверь отворилась, и я, отбросив страх, смело прошел на веранду. Тщательно закрыв за собою дверь, я неторопливо обошел весь дом и пришел к выводу, что он, слава богу, необитаем. Это обстоятельство придало мне определенную уверенность и подняло настроение. Спустившись в подполье, я по совету Макса выбрал квадратную бутылку самогона, помеченную крестиком, и, пополнив ею свой почти шахтерский тормозок (горняки в забое не ноют), по крутой лестнице поднялся на чердак. Здесь и был обозначен мой сторожевой пост.

Сквозь пыльное чердачное окно вечерний свет сюда едва пробивался, но все же его было достаточно, чтобы разглядеть металлическую кровать, на которой, вероятно, прошлую ночь дрых товарищ Ухов. Возле нее стоял старый полированный стол с остатками вчерашнего ужина или сегодняшнего завтрака. Сбросив все это в старую корзину, я вытер столешницу и, любовно разложив свой харч, растянулся на дырявом пледе, что покрывал койку.

- Ну вот, господин Гончаров, можно и отдохнуть, а ты еще не хотел сюда ехать! Это ведь так приятно - уединиться и стать самим собой. Прелесть-то какая! Птички поют, собака где-то брешет. А, Гончаров?

- Сюда бы еще ту брюнетку, Милкину подругу, так ты бы, Константин Иванович, и сам закукарекал. Чего бесполезно лежишь? Тебя дом охранять поставили, а ты как боров разлегся. Послушивай! Посматривай! Постукивай!

- Постукать? Это мы можем, - согласился я и, приподнявшись над столом, нахлюпал полстакана замечательного самогона, произведенного дядюшкой Романом. - Мир твоему дому, дорогой и незабвенный товарищ Зобов.

- Ты, Константин Иванович, шибко-то не увлекайся. Дело тебе доверили важное, и его во что бы то ни стало нужно оправдать. Напряги слух и чутко внимай каждому подозрительному звуку и шороху, а о брюнетке не думай, пустое это дело. О рыжей тоже не думай плохо. Обе они порядочные и неиспорченные девушки. Таких нормальные мужики на южные курорты возят. Представляешь себе, бархатный сезон, ласковое солнце, теплая вода и песок, по которому ты с ней бежишь навстречу волне, взявшись за руки? Кругом красивые добрые лица, стройные тела и белые чайки. А что еще нужно человеку? Ты счастлив, Константин Иваныч, ты бежишь с самой красивой женщиной по песчаной отмели, и вдруг у вас вырастают крылья. Неведомая сила поднимает вас в небо, и вы летите, летите вместе с белокрылыми чайками, а потом и выше!

Совершенно незаметно для себя я уснул.

Вкрадчивый скрежет внизу, подобно грому небесному, ударил по моим ушам. Сон сняло как рукой. Бешеным потоком, подгоняемая адреналином, кровь мгновенно прочистила затуманенные мозги, а натянутые нервы были готовы в долю секунды заставить мои мышцы выполнить любую работу. Осторожно, стараясь не скрипнуть пружинами ржавой койки, я поднялся и, глянув на чердачное окно, был неприятно удивлен. Оно оказалось совершенно черным, а значит, проспал я никак не меньше четырех часов. На цыпочках, в кромешной темноте, я обошел стол и во избежание ненужных столкновений со случайными предметами встал на четвереньки и в таком положении добрался до открытого лаза, ведущего на веранду. Затаившись, я дал своему бешено скачущему сердцу минутную передышку, одновременно прислушиваясь к тому, что происходит подо мной. Судя по звукам, злоумышленник уже справился с дверью и теперь хозяйничал на веранде. По тому, что квадрат лаза оставался неосвещенным, я понял: злодей предпочитает работать без света или же в узком луче потайного фонарика.

Однако пора было переходить к активным действиям, потому как просидеть в таком положении можно было до самого окончания его ночного визита. Подтянувшись вплотную к открытому зеву лаза, я перевесился через небольшой порожек и, подобно глупой куропатке, просунул в отверстие голову.

То, что я увидел, совсем меня не обрадовало. В узких лучах карманного фонарика виднелись две черные фигуры. Низко склонившись над столом, они тихо переговаривались между собой. У меня было два варианта. Пальнуть в них из газового пистолета и с криком "Банзай!"* горным орлом наброситься сверху либо затаиться и наблюдать за их дальнейшими действиями, а уже потом принимать решение, исходя из складывающихся обстоятельств. И тот и другой план имел как свои преимущества, так и недостатки. В первом случае положительной стороной можно было назвать неожиданность моего нападения, которая, как правило, дает огромное преимущество. Отрицательных же факторов было два. Во-первых, я лишался возможности узнать, с какой целью они забрались в дом, а во-вторых, в закрытом помещении я мог попасть под действие своей же газовой атаки, и тогда неизвестно, чем бы все кончилось. Во втором же случае я терял фактор внезапности, но зато мог проследить за всеми их действиями от начала и до конца. И как знать, может быть, это и позволило бы выйти на след Романа Николаевича, если он, конечно, еще жив, а эти ночные гости имеют к его исчезновению какое-то касательство.

* Боевой клич японских самураев.

Проклиная скрипучие ступени лестницы, я спустился на веранду и, прокравшись к двери, прислушался. Насколько я понимал, в данное время большой шмон они устроили на кухне. Судя по достаточно громким звукам, внутри дома налетчики осмелели и держались более раскованно. Да и переговоры теперь велись почти в полный голос, но, как я ни старался, как ни прислушивался, мне не удалось уловить ни единого слова, ни одной знакомой интонации.

Их поиски на кухне продолжались никак не меньше получаса, и все это время я был вынужден в полном бездействии торчать перед закрытой дверью, умоляя их поскорее приступить к обыску в комнатах. В конце концов их голоса затихли, и я понял, что они, внимая моим мольбам, передислоцировались в зал или спальню.

Вытащив пистолет, я потянул дверь. Послушно и мягко она открылась, и я проскользнул в дом. Судя по всему, орудовали они теперь в большой комнате. Вспомнив примерное расположение кухонной мебели, я пошел напрямик, надеясь подойти как можно ближе к дверям комнаты и таким образом получить хоть какую-то информацию.

Неожиданно пол выпрыгнул у меня из-под ног, и я полетел в преисподнюю, но, прежде чем удариться головой о какой-то твердый выступ, успел подумать о том, какой же я болван.

Когда я очнулся, то уже все было кончено. Мои задранные кверху руки были накрепко привязаны к массивной матице, ноги до предела вытянуты растяжками, и я не мог пошевелить даже пальцем. В общем я был классически, по-бандитски оформлен и вполне подготовлен к началу истязаний. Стараясь отдалить эту неприятную процедуру на более позднее время, я по-прежнему безжизненно висел на вытянутых руках, создавая иллюзию моего полного бесчувствия. Единственное, что я мог себе позволить, так это чуточку, на миллиметр, приоткрыть левое веко. Два пингвина в палаческих капюшонах с прорезью для глаз сидели на столе и, покуривая, изучающе на меня смотрели, а между ними стояла открытая бутылка самогона и лежала начатая пачка "Мальборо". Похоже, мне предстояло разделить судьбу хозяина этого дома Романа Николаевича Зобова. И все же ужасно глупо помирать благодаря собственной глупости! Ведь я прекрасно знал о существовании этого подполья. Просто не подумал, что, добывая себе бутылку самогона, забыл поставить крышку на место. И самое обидное, что люк они не закрыли не потому, что хотели кого-то поймать, а просто им было не до того. Мальчики очень спешили, а я, как безмозглый медведь, провалился в эту яму. Можно даже не сомневаться, что при падении пистолет отлетел, фонарик разбился, а все содержимое моих карманов сейчас находится в руках негодяев.