- Этого я не знаю.

- Хорошо. А теперь все, что вы нам рассказали, запишите на бумагу, а потом отправляйтесь домой, только держите язык за зубами. Это может помешать следствию, и тогда вы уже не отделаетесь легким испугом. Будем крутить на всю катушку, и вам несдобровать. Понятно?

- Понятно, - торопливо хватаясь за ручку, ответила она и быстро нацарапала признание.

- Ну вот, мужики, - подождав, когда Зуева выйдет за дверь, удовлетворенно пропел Макс. - Первая бумажка подшита к делу, есть чем припереть Кнута к стенке. Тащи его, Денис.

- Сучонок, чуть не сбежал. - Пинком направляя Уткина, Давыдов потер покрасневший глаз. - Долбанул меня ногой - и к двери, хорошо, твой напарник выскочил, успел его подсечь. - У, выродок! Гнида ползучая! Врезать бы тебе по первое число...

- Сами виноваты, - поднимаясь с пола, огрызнулся Игнат. - За что вы меня взяли и вообще кто вы такие?

- За что? - удивился Ухов. - А это ты нам сейчас сам расскажешь. Если не хочешь, чтобы я тебе помог. У меня с вашим братом разговор короткий. Где ты взял ковер?

- Дома, со стены снял. - Уткин отвесил издевательский поклон. - Что еще?

- Ничего, - задумчиво посмотрев на Игната, ответил Ухов. - Мужики, смотайтесь-ка к нему домой и посмотрите, что к чему. Кроме ковра, обратите внимание на телевизор, видак и музыкальный центр. Имейте в виду также кожаную одежду. Она должна быть сорок восьмого или пятидесятого размера при втором или третьем росте. В общем, на этого хмыря она не полезет. Поезжайте, а я тем временем поговорю с товарищем Уткиным по душам.

Подождав, пока за ними закроется дверь, Макс встал и запер ее на ключ, который аккуратно опустил в карман. Подойдя вплотную к сидящему Уткину, удивленного таким его поведением, Макс широко расставил ноги и, глядя в упор в испуганные глаза Игната, спокойно и равнодушно сказал:

- Уткин, ты этого даже не знаешь, а ведь я тебя сейчас убью.

Наверное, в его взгляде и интонации было нечто такое, что заставило Кнута сразу в это поверить. Его рот скривила судорога страха, лоб побелел, и на нем мгновенно выступили крупные капли пота. Нос заострился, а под глазами появились черные тени. Парень на глазах постарел лет на десять.

- За что? - проглотив слюну, онемевшим языком выпихнул он вопрос.

- За друга, которого вы изувечили в подвале, за дядьку, которого вы мучаете и пытаете третий день, за поджог его дома и кражу вещей и, наконец, за смерть двух человек, его соседей. Этого достаточно, до следователя ты не дойдешь, можешь даже не сомневаться.

- Мы... не убивали, мы не... убивали. Не убивали... - вскочив на стул, запинаясь, твердил он одно и то же, словно его разум перестал ему служить. Слышите, не убивали мы никого...

- Кто это "мы"? Ты там был не один?

- Мы с Ленькой. Но мы никого не убивали.

- Сядь и подбери сопли. - Брезгливо сунув ему стакан с водой, Ухов отошел к стене и уставился на репродукцию картины Карла Брюллова "Всадница", где рукою какого-то остряка буква "С" была исправлена на "3". Раздраженно содрав репродукцию, он смял ее и выбросил в корзину. - Короче, подонок, твое единственное спасение - это рассказать мне всю правду и показать место, где вы прячете Романа Николаевича Зобова, живого или мертвого. Другого выхода у тебя не будет. Я убью тебя прямо здесь и ночью вывезу труп, а потом займусь твоим Леней. Кажется, его кличка Граф?

- Да, я все вам расскажу, но только ведь вы мне не поверите.

- Попробую.

- Вчера днем ко мне приехал Граф и сказал, что есть нехилое дело. Он от кого-то слышал, что дом номер 16 уже несколько дней стоит бесхозным. Вроде как хозяин куда-то исчез и оставил в доме до вола дорогих вещей и денег. Ну я согласился. Сел с Графом в его тачку, и мы поехали к этому дому, чтобы самим убедиться, что никого в нем нет. В течение дня мы проезжали там несколько раз и решили, что в самом деле дом пустует и мы можем в него забраться.

Ближе к вечеру мы начали готовиться. Купили фонарик, перчатки, а маски сделали сами. Примерно в половине десятого мы еще раз подъехали к дому, остановились метров за сто и около часа наблюдали, не зажжется ли в окнах свет. Свет не зажигался, но входить мы не торопились, ждали половины двенадцатого.

Когда подошло время, мы подогнали тачку прямо к воротам. Отмычкой я открыл калитку, а потом и дверь самого дома. Мы зашли на веранду и некоторое время прислушивались, а потом, уверенные на все сто процентов, что дома никого нет, прошли на кухню и начали искать деньги, попутно отмечая, что где лежит ценного. Искали мы долго, старательно, но кубышки не нашли, и тогда Граф предложил мне осмотреть подпол. Он сказал, что скряги всегда хранят деньги поближе к земле. Я спустился, шмонал там минут пятнадцать, но ничего, кроме самогона, не нашел. После я вылез и присоединился к Графу, который в это время уже обыскивал комнату.

Прошло не больше пяти минут, как мы услышали громкий мат и стук падающего тела. Я тут же хотел разбить окно и бежать, но меня остановил Граф. Он отворил дверь в кухню и сказал, что хозяин дома в темноте грохнулся в незакрытый мною люк и сломал себе шею. Мы подошли к подполью и некоторое время прислушивались, а потом Ленька включил фонарик и мы увидели, что хозяин грохнулся в подвал и взаправду сломал себе шею.

От страха я хотел убежать, но Граф опять остановил меня. Он велел обшманать труп, надеясь найти в его карманах что-нибудь ценное. Он сказал, что, возможно, я найду у него какой-нибудь ключ, и мы по нему догадаемся, где он хранит бабки. С фонариком в руках я спустился в подполье и сразу увидел пистолет. Об этом я сразу же сказал Графу. Он обрадовался и тоже спустился ко мне. Вдвоем мы начали потрошить карманы хозяина, а когда перевернули на живот, чтобы осмотреть задний карман, то он вдруг застонал. От испуга мы отпрыгнули, и я предложил Ленчику делать ноги. Сначала он согласился, но потом решил сделать по-другому. Он сказал, уж если мы начали, то дело надо доводить до конца, мол, за десять бед один ответ. Мы привязали его за руки к потолочной балке, а ноги расширили в разные стороны. А потом сели ждать, когда он оклемается. Когда у хозяина дрогнули моргалки, Граф велел мне брызнуть на него самогонкой. Я выполнил его приказание, и мужик открыл глаза. Мы спросили его, где он хранит деньги, но он отказался отвечать. Мы уговаривали его очень долго и вежливо, но он так ничего нам и не сказал. А время шло и оставаться в доме становилось опасным. Тогда мы погрузили все самое ценное, что отметили ранее, и поехали от него прочь. Вот и все, что я могу сообщить.

- Какая модель и какой цвет тачки у твоего Графа?

- Фиолетовая "шестерка", а что?

- А то, подонок, что я видел своими глазами, как вы отъезжали от дома, когда он уже горел, а значит, это вы его подожгли.

- Ну, может быть, по неосторожности, - заюлил и сжался в комок Кнут. Мы пили самогонку и случайно разбили бутылку, а потом, наверное, случайно обронили сигарету.

- Случайно, говоришь?! Да? - Яростно швырнув Кнута на пол, Ухов наступил ему на горло. - И Гончарову вы отшибли мозги случайно? И Зобова замучили по неосторожности? И Ваську с Николаем вы замочили тоже случайно? Раздавлю, гнида!

- Не надо, - задыхаясь, прохрипел Уткин. - Я вам все расскажу.

- Говори, падла, - переставляя ногу с горла на грудь, гаркнул Ухов.

- Того мужика в подполье я по приказанию Ленчика действительно несколько раз ударил, и дом мы подожгли, но ни про какого Ваську и Николая ничего я не знаю. И про Зобова я тоже слышу в первый раз.

- Врешь, нечисть, - снова озверел Ухов и сильнее прежнего придавил ему гортань.

Теперь достаточно было небольшого усилия, и Уткин поплыл бы в светлые дали, качаясь на огненно-черной глади Мертвого моря. Его спас настойчивый стук в дверь. Вернулись Денисов и Семенов с целым мешком барахла, изъятого из дома Кнута.

- Однако круто ты с ним, - указав на взъерошенного и едва живого Игната, усмехнулся Давыдов. - Погляди, что мы надыбали, кажется, то, что нужно. Его мать, Людмила Григорьевна, сразу поняла, что к чему, и тут же нам все отдала. Там у нее еще ковер остался, тащить не хотелось. Глянь-ка на барахло.