Время приближалось к обеду. Опять поравнявшись с выбиральщиками, Павел на ходу стянул с головы кепку с коротеньким козырьком и пуговицей наверху, махнул ею в воздухе и показал в сторону костра. Микола в тот же момент закричал:

- Команда, пошли!

А сам взял корзину с отборным картофелем и побежал вперед.

У костра Федя подкинул лошади свежей травы, оглянулся на то место, где лежал его прутик, но прутика не было: наверно, дядька Поликарп бросил его в костер. Подошел Миколка, за ним все ученики и Галина Александровна. Зашагал напрямик, через распаханные борозды и Тетерюк, принес в карманах несколько гладких и круглых, как яблоки, картофелин.

- Зола, - медленно сказал он, глядя на костер, - зола теперь должна быть хорошая.

Федя выломал другой прутик, отодвинул в сторону головни, крупные угли. Пепла и золы было и в самом деле много. Павел лопаткой разгребал золу, а Микола подошел к костру с корзиной и начал руками укладывать картофель.

- Испечешься ты сам, как картошка, - шутили мальчики.

Все они стояли теперь вокруг костра, каждый старался чем-нибудь помочь, если не делом, то советом. Через головы всех хозяйственно смотрел на свежую золу Поликарп.

- Можно и одну на другую класть, если не вмещается, - подал он совет. В такой золе испечется.

Заложили почти полкорзины. Старательно завернули золу, прикрыли пеплом и мелкими угольками. Тогда наверх пошло все: и крупные угли, и головни, и недогоревший хворост.

- Теперь сюда надо еще хвороста, - приказал Павел, - и поедем. Мы распашем еще вон ту деляночку за горкой, а вы ухватите вон те борозды. Тогда - обедать. Картофель не пригорит в золе. Кто будет ближе, наблюдайте!

Если сказать правду, то ребятам не очень хотелось отходить от костра. Это был уже не просто костер, тут пекся картофель, да еще какой картофель! Даже Галине Александровне подумалось, что, наверное, нигде на свете нет ничего более вкусного, чем эта печеная картошка.

Но Павел с Федей пошли, надо было идти и всем. Шли и оглядывались на костер: казалось, над всем полем начал разноситься запах печеной картошки, представлялась она мягкой, рассыпчатой, а если где-нибудь немножко и подгорелой, так только до самой вкусной желтизны. Сколько же пройдет времени, пока она испечется? Солнце теперь стоит над лесом. На него можно даже смотреть, оно теперь не режет глаза, не искрится, а так, будто улыбается ласково и немножечко тоскливо. На картофлянике возле леса сверкает поздняя паутина бабьего лета. Спустится солнце до вершин деревьев, тогда уже, может быть, и картошка будет готова. Кому же за ней наблюдать? Пусть дядька Поликарп наблюдает. Он ближе к костру, он редко и отходит от костра: то прикуривает, то что-то там поправляет. Микола два раза называл его Тетерюком, да это ничего! Он вряд ли слышал, а если и слышал, то, наверное, не обиделся. За что же тут обижаться?

Работа спорится, ничего, что уже немного ноют спины, пальцы побаливают, когда разгребаешь землю. Павел сказал, что надо "ухватить" эти борозды. И Галина Александровна подтвердила. А где же сам Павел с Федей, с лошадью и плугом? Их даже и не видно за горкой. Долго ли еще они будут там?..

Вскоре пахари показались из-за горки. Все ученики пошли им навстречу.

- Задание выполнили! - отрапортовал Микола.

Шли колонной вслед за плугом. Поравнялись с Галиной Александровной, и она тоже присоединилась к колонне. В конце поля горел огонек. Небольшой. Большого теперь и не надо. Возле костра сидел, согнувшись, дядька Поликарп. Издали он напоминал большой мешок картошки. Наверное, ожидает всех дядька Поликарп, картошка уже готова.

Чем ближе к костру, тем быстрее шагали ребята. Даже лошадь и та шла резвее, потому что, наверное, чувствовала, что возле костра ожидает ее отдых и зеленая трава.

Когда идти оставалось уже немного, все заметили, что дядька Поликарп вдруг почему-то зашевелился, и довольно проворно, совсем не так, как он шевелился на работе. И почему он зашевелился? Учеников это немного удивило. Потом стало еще более странно: дядька Поликарп встал, как-то боком, через плечо, глянул на мальчиков и, спрятав голову в воротник, пошел, согнувшись, прочь от костра.

Все подбежали. У костра валялась шелуха, крошки белой, как мука-крупчатка, картошки, выеденные со средины половинки. Зола была разбросана, уголь и хворост развалены. Тетерюк еще раз по-волчьи оглянулся и чаще закачал широкой сутуловатой спиной. Вслед за ним поплыл дымок костра школьников...

И показалось ребятам, что они еще никогда не видели такого недоброго дядьки.

1955