«Центральная проблема в истории древнезападноскандинавской поэзии, – говорит Э. Норен, – это вопрос о происхождении поэзии скальдов» (1) . Вопрос этот еще Мюлленгофф называл «кардинальным и основным вопросом истории скандинавской поэзии» (2) . Вопрос этот решался до сих пор исследователями следующим образом.

Прежде всего следует упомянуть теорию кельтского происхождения поэзии скальдов. Никаких литературных фактов в пользу этой теории (поддерживаемой германистами, но не кельтологами) до сих пор приведено не было, если не считать того, что некоторые свойства общего порядка оказываются характерными и для поэзии скальдов и для древнеирландской поэзии. Фактов, свидетельствующих о наличии культурных связей между скандинавами и ирландцами, было приведено много (особенно в работах отца и сына Бугге). Однако, как в свое время справедливо указывал Ф. Йонссон, все эти факты относятся к эпохе, когда поэзия скальдов уже сложилась.

Против довода Йонссона можно было бы, правда, возразить, что, как показывают археологические исследования, Скандинавия не была изолирована и до эпохи викингов; что еще в меровингскую эпоху (V-VIII века) Западная Норвегия имела связи не только с германскими племенами и на континенте (особенно с франками), но и с англосаксами в Британии; что Оркнейские и другие острова были по-видимому колонизованы норвежцами еще в доисторическое (для Норвегии) время и что, следовательно, связи между Норвегией и Британскими островами могли существовать и до так называемого первого похода викингов на Запад; что, наконец, уже в ранний железный век (т. е. до нашей эры) существовали связи между скандинавскими племенами и кельтскими племенами Средней Европы (3) . Можно было бы также указать, что кельты были ближайшими соседями германских племен в еще более раннюю эпоху.

Однако данные археологии едва ли представляют собой надежную почву для выводов о литературных влияниях. По мере углубления в доисторическую эпоху, границы между известными нам в историческое время культурами стираются, и, в частности, стирается в конце концов и граница между германцами и кельтами. Если держаться, однако, наиболее достоверных археологических данных, т. е. данных самой эпохи викингов и эпохи, непосредственно ей предшествующей, то окажется, что данные эти не подтверждают предположения о происхождении поэзии скальдов под кельтским влиянием. Ирландские (металлические) изделия появляются в Норвегии не раньше эпохи первых походов викингов (ок. 800 г.), но только в Х веке имеет место переработка ирландского орнамента в норвежские формы, т. е. ассимиляция ирландского искусства (4) . Норвежские археологи констатируют также, что в области погребальных обычаев (археологического материала, который ярче всего характеризует духовную культуру) эпоха викингов ознаменовалась резкой и как будто сознательной реакцией против чужеземного (христианского) влияния, которое имело место уже раньше и которое должно было усилиться в эпоху викингов. Эту распространившуюся по Норвегии языческую реакцию норвежские археологи считают наиболее характерной чертой эпохи (5) . Таким образом, археологические данные противоречат предположению о том, что еще до Х века ирландское влияние могло быть в Норвегии достаточно сильным для того, чтобы направить местное поэтическое искусство по совершенно новому руслу.

Противоречит возможности «кельтского влияния» в доисторическое время также исключительная консервативность самой поэзии скальдов. Невозможно представить себе, что искусство, которое в историческое время, несмотря на отсутствие языковых и вероисповедальных преград, так упорно противостояло влиянию западноевропейской культуры, могло возникнуть в результате случайных соприкосновений с иноязычным и иноверным народом, притом народом, который, несмотря на самобытную культуру, не стоял на более высокой ступени социального развития, чем скандинавские племена. Последнее обстоятельство особенно существенно: не могло быть почвы для литературного влияния со стороны ирландцев, поскольку последние жили в более примитивных социальных условиях, чем скандинавы. В начале эпохи викингов в Ирландии по-видимому еще не существовало ни городов, ни мореходства, ни торговли, ни чеканной монеты, и господствовало натуральное хозяйство. Скотоводство было почти единственным источником пропитания, и кланы вели еще в значительной степени кочевой образ жизни. Едва ли это будут отрицать и сторонники «кельтской теории». Что же касается сравнительно высокой культуры ирландских христианских монастырей, то она не могла оказать непосредственного влияния на язычников-скандинавов. В самом деле, христианизация западной Скандинавии осуществилась лишь на исходе эпохи викингов, и учителями новой религии были там, как известно, не ирландские, а англосаксонские и континентальные миссионеры.

Неудивительно поэтому, что высказывались сомнения в наличии вообще какого-либо культурного превосходства у ирландцев по отношению к их скандинавским завоевателям (6) . Бесспорно, однако, другое – а именно, что скандинавы оказали значительное влияние на ирландскую культуру. Чрезвычайно знаменательно, что кельтских заимствований в древнеисландском языке (количество которых вообще ничтожно) во много раз меньше, чем скандинавских заимствований в ирландском, и, с другой стороны, чем англосаксонских в древнеисландском (7) , – обстоятельство, которое уже само по себе является достаточным опровержением кельтской теории. Даже А. Бугге, наиболее рьяный сторонник кельтской теории, признавал, что в области права, мореходства и торговли превосходство было целиком на стороне скандинавов (8) . Однако влияние скандинавов, вероятно, не ограничивалось этими областями. Если прав Циммер, то ирландский героический эпос носит заметные следы скандинавского влияния (9) . Ирландское же влияние на скандинавский героический эпос остается весьма проблематичным.