Биография 7-го батальона

Командиры в срочном порядке убыли в другие гарнизоны Белорусского военного округа для отбора пополнения в батальон. Учебный год должен был закончиться осенними маневрами с выброской крупного парашютного десанта. И это подстегивало.

К концу июля 1934 года БОН пополнился до полного штатного расчета. Ему присвоили новое наименование — 7-й батальон особого назначения — войсковая часть 2513[5].

На вакантные должности начали прибывать командиры из других гарнизонов. Первым представился командиру батальона Алексей Бойцов. Он получил назначение на должность помощника командира легкопулеметного отряда.

Инструктором физической подготовки утвердили одного из лучших командиров взводов 2-й Белорусской Краснознаменной стрелковой дивизии имени М. Ф. Фрунзе Григория Смирнова.

В те дни из 243-го стрелкового полка прибыл Николай Солнцев.

Среди пополнения особо выделялся Павел Внук, командир взвода БОВШ — Белорусской объединенной военной школы имени М. И. Калинина. Он принял 2-й отряд. Уроженец Заславля, исполнительный и требовательный к себе и подчиненным, он с первых дней завоевал в батальоне авторитет. В его работе с красноармейцами и младшими командирами чувствовался опыт воспитания, полученный в школе.

В один день с ним в должность помощника начальника штаба батальона вступил Михаил Котляров, командир роты из 6-го стрелкового полка. Службу в РККА он начал в 1927 году и был уже опытным наставником.

На должность делопроизводителя части прибыл Василий Добыш. Командиром БОНа был утвержден Алексей Федорович Левашов.

В связи с прибытием пополнения забот у политработников прибавилось. Нужно создавать партийные и комсомольские организации, подбирать агитаторов, помощников руководителей групп политических занятий, редколлегии стенных газет, редакторов боевых листков.

В начале 30-х годов в СССР развернулось наступление социализма по всему фронту. И партийно-политическая работа была направлена на разъяснение больших преобразований в городе и деревне. На политических занятиях и в беседах политработники и командиры подчеркивали, что без мощной, отлично обученной и идейно закаленной армии строительство социализма в нашей стране невозможно.

Большое внимание уделялось и физической подготовке десантников. Эти занятия проводились ежедневно. Особенно трудно давались многим кроссы, где требовалась выносливость.

— Парашютист-десантник — человек не только смелый, но физически и морально закаленный, — подчеркивал Виктор Спирин. — Вот почему на занятиях в поле мы не ходим, а бегаем, совершаем марш-броски. Знаю, что это трудно, но на то мы и бойцы батальона особого назначения. Вдумайтесь в эти слова, товарищи, и вы поймете, что во всех видах боевой подготовки мы должны быть людьми особыми.

Трудной и напряженной была учеба парашютистов. Занятия заканчивались двухчасовой самоподготовкой. Но и питание для красноармейцев и младших командиров выдавалось по норме курсантов военных училищ. В их паек входили сливочное масло, белый хлеб и компот на обед. А старшие и средние командиры получали продукты по нормам летно-подъемного состава.

Десантники чувствовали, что Реввоенсовет РККА проявляет о них особую заботу.

В 1933 году в Белорусском военном округе по почину передовых подразделений 27-й Омской стрелковой дивизии широко развернулось патриотическое движение за освоение ударными темпами нового Курса стрельб[6]. В этой связи созданные в отрядах технические кружки начали работу под лозунгом: «Каждый десантник — отличный стрелок». В итоге общие результаты по огневой подготовке заметно росли.

Ведущей формой соревнования в боевой и политической подготовке было ударничество. От ударников-одиночек к ударным отделениям, взводам и отрядам — таков размах в батальоне этого массового движения.

Десантники гордились, что 5-я Витебская стрелковая дивизия первая в округе и во всей Красной Армии полностью стала ударной. В числе лучших частей округа числился и 7-й батальон особого назначения.

Прыжки на кучность приземления начинал отряд Павла Внука. К этому событию десантники готовились, словно к празднику. У всех царило приподнятое настроение. Отряду как победителю соревнования в боевой учебе первому в батальоне оказана честь открыть групповые прыжки. Гордился этим и командир отряда. А когда подразделения построились, он обратился к ним с такими словами:

— Сегодня прыгаем на кучность приземления. Что это значит, вы знаете. Позади тренировки в прыжках со всех точек бомбардировщика. Первым поднимается в небо третий легкопулеметный взвод как победитель соревнования по десантной подготовке. За ним — остальные по расчету.

Павел Внук задержал взгляд на воспитанниках Николая Солнцева и убедился, что они довольны его решением, подал команду для движения на аэродром.

И десантники, чеканя шаг, словно на занятиях по строевой подготовке, зашагали по главной улице военного городка. Расстояние от казармы до аэродрома в 500 метров преодолели быстро.

Последовала команда:

— Приступить к подготовке для прыжков!

Взводы направились к выложенным в ряды парашютам, вокруг которых уже хлопотали укладчики и инструктор Василий Веселов. Командиры начали готовить своих подопечных к посадке в самолет: в ведомости вписывались номера парашютов, производился расчет, проверялись знания, подгонялась подвесная система. Щелкали пряжки, карабины…

Командир батальона тоже находился на аэродроме, рядом с авиаторами, и в который раз восторженно разглядывал мощный, с широкими крыльями ТБ-3. Его высота — не достать до плоскостей рукой. Размах крыльев — 40,5 метра. Полетный вес с загрузкой в 5 тонн составлял почти 18 тысяч килограммов. Да и скорость до 230 км/час была вполне приличной. Цельнометаллический, с четырьмя моторами — все выглядело внушительно. Это не ТБ-1, у которого полезная загрузка до трех тонн, а для парашютных прыжков подвесная кабина всего на 12 человек.

— Мне важно самому убедиться, как вы закрепили веревки на плоскостях, — сказал Левашов командиру экипажа. — Давайте, показывайте.

Они поднялись по стремянке в кабину. Левашов уселся на правое сиденье летчика.

— Вижу, веревки закреплены, — и обернулся назад. — Турели тоже подготовлены, пулеметы сняты. Все правильно. Спасибо за службу! Действуйте, как договорились: в каждом подъеме по тридцать два человека — взвод с инструктором, выпускающим.

— Есть! — ответил командир ТБ-3.

Левашов выбрался из самолета, пожал руки летчикам и направился к парашютистам Павла Внука. А тот, увидев комбата, подал команду «Смирно!» и зашагал навстречу с докладом. Левашов, не дослушав его до конца, подал команду «Вольно!».

Комбат и командир отряда уточнили план и порядок прыжков. И прыжки начались в точно назначенный час.

3-й взвод в колонну по одному, соблюдая установленный порядок, в голове с помощником командира взвода направился к бомбардировщику. Парашютисты поднимались в самолет и, исчезнув в проеме двери, занимали указанные по расчету места: четыре человека остановились у двух полутораметровых бомболюков, по восемь парашютистов забирались внутрь каждого крыла, остальные размещались в рубке радиста, в просторном грузовом отсеке.

— Быстрее, быстрее! — поторапливал своих питомцев Николай Солнцев.

Он был уверен за десантников. Это у них не первый прыжок. Позади тренировочные занятия на макете самолета в учебном городке и в боевом корабле. Многие красноармейцы успели совершить до этого прыжки с передней и задней турелей, из бомболюков, с обеих плоскостей и через дверку. А перед посадкой в самолет он еще раз объяснил, что и как, сумел даже проверить выборочно знания контрольным опросом. Здесь же окончательно объявил и расчет: кому с какой точки прыгать.

Все парашютисты знали главное правило: в самолет необходимо заходить по «весовой» категории, что означало: от меньшего веса к большему, чтобы затем и точку для прыжка занимать в обратном порядке. Наука простая: и меры безопасности соблюдались, и достигалась нужная кучность.

Последним поднялся в самолет инструктор парашютной подготовки Василий Веселов. Доклады о готовности дошли до командира экипажа, и великан-бомбардировщик с десантом на борту вместо бомбовой нагрузки, взревев моторами, покатился по аэродромному полю.

На старте самолет остановился. Рев моторов то усиливался, то спадал — экипаж опробовал двигатели на всех режимах, готовился к взлету.

Наконец, огласив окрестности Бобруйска мощным гулом, бомбардировщик начал разбег по широкой взлетно-посадочной полосе. Казалось, весь мир в эти минуты замер, вслушиваясь в натужный рев самолета-исполина. Воздух клокотал от четырех моторов тяжело загруженного воздушного корабля. Сзади струились легкие дымные шлейфы выхлопных газов.

Десантники мысленно проигрывали свои действия. Самой сложной точкой для прыжка считались турели. Сюда назначали наиболее ловких, смелых и выносливых. Не менее сложной, можно сказать, филигранной, считалась и работа по занятию левой плоскости. На нее требовалось выбираться через кабину командира экипажа и остерегаться, чтобы не задеть его своим снаряжением или, хуже того, сапогом. Занятие же правого крыла через дверку являлось делом простым.

В итоге в общем-то все оказывалось просто, если не учитывать, что каждого парашютиста связывала длинноствольная винтовка — драгунка. На прыжках она использовалась как учебное оружие. Длиннее тульской трехлинейной, эта драгунка стесняла и сковывала движения, была, пожалуй, главной помехой и для молодых, и для опытных парашютистов-десантников.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: