Официант напрягся всем телом, выпучил глаза и схватился за нож руками, разрезая себе ладони. С его рук на пол потекли струйки крови.

Андреев тоже вытаращил глаза и оцепенел.

Иван взял из руки владельца ресторана счет, который он еще держал, и вложил в его ладонь ручку ножа, на котором торчал официант. Андреев невольно схватился за нее, так как «серьга» стал заваливаться на него, явно собираясь упасть в его объятья.

Иван тем временем был уже у двери. Щелкая задвижкой, он успел подумать:

«Сейчас они там сами решат, кому еще из них придется умереть.»

Но этот вопрос, видно, был давно решен. Как только щелкнула задвижка, дверь тут же приоткрылась и в нее просунулась голова бармена, у которого была, очевидно, уже готова своя, реабилитирующая его смену, версия ответа на любой вопрос, связанный со счетами. Иван чуть посторонился, чтобы бармен мог хорошо рассмотреть Андреева, держащего на ноже официанта.

– Ты что сделал, сука? Я же тебя зарою... – закричал в этот момент Андреев.

Голова бармена моментально исчезла, а дверь захлопнулась.

Андрееву удалось оттолкнуть от себя официанта и тот упал на пол спиной. Нож сантиметров на тридцать торчал вверх из его живота. Капли крови стекали по лезвию, на белой форменной официантской рубашке расплывалось ярко-красное, под цвет жилетки пятно. Рукоятка ножа слегка покачивалась из стороны в сторону.

– Теперь ты заткнешься и будешь слушать, – сказал Иван бледному Андрееву. – Внимательно слушать. И тогда останешься в живых.

– Кто ты? – сдавленным шепотом спросил Андреев.

– Угадай с трех раз, – хмыкнул Иван.

Он подошел к двери, открыл ее и рявкнул на собравшихся у дверей:

– А ну, быстро по местам. Работать! Работать!

Коридор опустел.

Закрывая дверь, Иван специально повернулся спиной к Андрееву, чтобы стимулировать его активность. Ему нужно было окончательно сбить с него спесь.

Услышав сзади легкий шорох, Иван помедлил еще секунду, делая вид, что возится с защелкой замка, затем резко повернулся.

Если бы убийство не стало его профессией, его призванием, если бы Иван не изучил его досконально, и теперь просто интуитивно не чувствовал эффективность того или иного движения в любой ситуации, вид стремительно нападавшего на него Андреева с занесенным над головой коротким мясницким топориком мог бы внушить ему серьезные опасения, а то и просто напугать.

Для Ивана же Андреев двигался вовсе не стремительно, а вяло и неуклюже, как при замедленной съемке. Иван словно на тренировке сидел и отмечал дилетантские недочеты, совершаемые молодым курсантом при выполнении фронтальной атаки с рубящим оружием.

Голова слишком втянута и сковывает активность плечевых мышц, удар из-за этого выйдет ослабленным.

Руки занесены слишком далеко назад, центр тяжести не впереди на полшага, где ему положено быть, а сзади выдвинутой вперед ступни правой ноги.

При таком положении ударить сильно вообще очень трудно. Да еще существует возможность без посторонней помощи самому грохнуться, завалившись назад, если еще чуть сместить центр тяжести.

Ноги поставлены на правильное расстояние, но слишком выпрямлены, что лишает тело нападавшего возможности маневрировать как в вертикальной плоскости, так и в горизонтальной.

Все это Иван заметил мгновенно, за доли секунды, успев еще подумать и о том, что самым эффективным приемом противодействия был бы сейчас бросок в ноги, после которого нападавший с занесенными вверх руками крепко приложился бы к мраморному полу, да еще скорее всего получил бы по голове обухом своего же топора.

Но Иван вовсе не собирался кататься по полу и пачкать коровьей и человечьей кровью свой свеженький зайцевский костюм. Сегодня работа должна быть чистой, опрятной. Тем более, что ни каких особых сложностей в общении с клиентом не предвидится.

Отступив шаг в сторону Иван прогнулся и ударил Андреева носком ботинка в живот. Тот сломался, уронил топор, ноги его подогнулись, он упал на колени. Иван сгреб в кулак его длинные светлые волосы, задрал голову вверх.

– Ты еще не понял, – спросил его Иван, – что твоя жизнь изменилась? В тот момент, когда ты увидел меня?

Андреев с ужасом смотрел на него, делая судорожные движения, будто что-то пытался проглотить.

Иван подтащил его к трупу официанта, нагнул к лицу «серьги», искаженному гримасой боли, чтобы Андреев видел его застывшие незакрывшиеся глаза. Что увидел в них Андреев, Иван не знал, но тело хозяина ресторана содрогнулось, губы его задрожали.

– Сейчас ты или умрешь, – сказал Иван, – или будешь жить дальше. Но уже по-другому. Не так, как ты жил прежде.

Андреев согнувшись стоял на коленях над трупом, молча слушал.

– Недавно ты сделал ошибку, – продолжал Иван. – За ошибку тебе придется заплатить дорого. Я бы мог взять твою жизнь. Но она мне не нужна. Я возьму твои магазины и твой ресторан. Ты сам мне их отдашь.

Иван сделал паузу, но Андреев молчал, лишь плечи его согнулись чуть сильнее.

– Правда, у тебя есть выбор, —усмехнулся Иван. – Ты можешь отказаться. И ляжешь рядом с ним.

Иван толкнул ногой тело официанта.

– Я убью тебя этим же ножом. – продолжал он. – Но ты не откажешься. Ты согласишься жить. На условиях, которые я тебе скажу. На любых условиях. И не потому, что очень хочешь жить. Потому, что ты меня боишься. И сделаешь все, что я тебе прикажу. Все.

Иван подошел к нему вплотную, поставил ногу на его спину. Сквозь подошву он почувствовал, как мелко вибрирует его тело.

– Вытащи из него нож, – приказал Иван.

Андреев судорожно помотал головой.

Иван скользящим ударом стукнул его каблуком в ухо. Тот уткнулся лицом в тело мертвого официанта. Не глядя, не поднимая головы, нащупал рукой нож, потащил его вверх.

– Отрежь ему ухо, – вновь приказал Иван.

Андреев, согнувшись, застыл над официантом с ножом в руке.

– Отрежь ему ухо, – повторил Иван. – Ты меня понял, или тебя ударить?

Андреев не глядя протянул руку к голове официанта, нащупал ухо, с видимым трудом заставил себя скосить глаза в ту сторону, чиркнул острым, как бритва ножом. Отрезанное ухо он поднял и держал на вытянутой руке как можно дальше от себя, стараясь касаться пальцами только серьги.

– Положи его на стол, – сказал Иван. – На тот, у двери.

У двери стоял единственный более-менее чистый стол во всем цехе. Иван бросил на него папку с бумагами, вытащил документы, положил рядом авторучку.

Андреев тем временем очень аккуратно держа отрезанное ухо двумя пальцами, внимательно нес его к столу, не сводя со своей руки сосредоточенного взгляда. Нож он не бросил и держал его в руке, совершенно забыв про него.

– Подписывай, – сказал Иван.

Андреев посмотрел на бумажки, попытался их прочитать, несколько раз тряс головой, но так видимо и не смог это сделать. Взгляд его каждую секунду возвращался к лежащему перед ним на столе уху.

– Не заставляй меня ждать, – сказал Иван.

Андреев быстро взглянул на него, согласно кивнул, схватился за авторучку. Секунд через десять документы были подписаны.

– Ты молодец, – похвалил Иван, – Ты все правильно понял. Теперь ты останешься жить. Но я знаю – ты захочешь меня обмануть, как только выйдешь отсюда. Я бы мог посадить тебя в тюрьму. За его убийство.

Иван кивнул на мертвого.

– Ведь это ты его убил. Бармен это подтвердит. Он видел своими глазами. И ты сидел бы в камере с убийцами. Они трахали бы тебя в жопу и давали бы тебе сосать свои члены. Потому что ты беззубый, и твой рот показался бы им соблазнительным.

Андреев сидел, не сводя глаз с отрезанного уха.

– Но я избавлю тебя от этого, – продолжал Иван. – Я не дам совершить тебе еще одну ошибку. Я просто возьму с тебя клятву. Ты поклянешься мне отрезанным ухом, что никогда, слышишь – никогда – тебе в голову не придет мысль меня обмануть. А чтобы я поверил твоей клятве, сейчас ты...

Иван сделал паузу, наблюдая, как напряглось тело Андреева. Тот сидел, втянув голову в плечи, руки его висели почти до пола.