На самом деле эта проблема куда сложнее. Еще О. Стэплдон в романе "Первые и последние люди" доказывал, что такое "множественное сознание", в котором полностью растворяется личность, практически останавливается в развитии, для него почти невозможен прогресс.

Нельзя, конечно, принимать фантастические образы названных авторов как нечто безусловное, хотя, с другой стороны, они не являются и чистой условностью, роль фантастического образа в научной фантастике довольно сложна. Но это вопрос особый. Нас сейчас интересует мысль, так по-разному выраженная во всех этих произведениях: изменение отношений человека, мыслящего существа с миром природы, со вселенной может привести к серьезному изменению понятия человеческой личности, поскольку границы ее .неизмеримо расширятся. С философской точки зрения это объяснимо и логически вполне доказуемр. Но для искусства, которое не живет без опоры на осязаемый образ, здесь кроется еще одна сложнейшая проблема, - а как они будут выглядеть, эти существа, для которых нет границ, отделяющих личность от мира, как изменится их форма, их внешний облик?

На этот вопрос, разумеется, нет и не может быть единого ответа.

Но различные варианты решения его в современной научной фантастике совсем не похожи на споры о том, будут ли наши потомки лысы, каких размеров у них будет голова и сохранят ли они желудок. Речь идет не об отдельных чертах внешнего облика, а соответствии его новой сущности разумного существа.

У А. Кларка паладорец, не имея индивидуальности, сохраняет, однако, статичную внешнюю оболочку.

У Г. Гора обитатели Планеты сюрпризов вовсе не имеют облика, они как бы растворяются в окружающей среде, в повести они не материализованы, присутствует только их духовная сущность.

В рассказе Р. Шекли "Форма" жители планеты Глом обладают способностью принимать любой облик, и там идет борьба между стремлением к Свободе Формы, могущей привести к Бесформию, и стремлением ограничить текучесть форм. Шекли ставит очень интересную проблему: в чем наиболее полно выражается сложность живой материи - в возможности живого существа менять форму по своему желанию или в многообразии форм "постоянных и неизменных".

Все это очень похоже на сказку: гломы Шекли, постоянно меняющие свой облик, заставляют вспомнить сказочных волшебников, а обитатели Планеты сюрпризов дают о себе знать при помощи самого настоящего чуда -- возвращают космическим путешественникам предметы, потерянные ими когда-то в детстве. Ну что ж. Очевидно, философия волшебной сказки была несколько сложнее, чем мы ее себе представляем, видя в сказке в первую очередь мечту о социальной справедливости. Недаром современные фантасты проявляют такой пристальный интерес к сказкам и древним легендам.

Но значение научной фантастики не в сказочных чудесах и превращениях, а в том, что она несет искусству новое понимание человека.