Рима молча кивнула.

— Сегодня я позвонил Додду и договорился о встрече в одиннадцать утра в его офисе. К тому времени он вернется из больницы, и мы до начала его приемных часов попробуем кое-что выведать. Понятия не имею, что мы узнаем, — может быть, ничего, а может быть, очень много. Дальнейшие планы я буду строить в зависимости от развития событий. А теперь, Рима, доедайте вашу яичницу.

Эллери вздрогнул, увидев слезы в глазах девушки.

— В чем дело? — недовольно спросил он.

— Выходит, я в этом никак не участвую.

Это снова заставило Эллери вспомнить, как она одинока. Он почувствовал, что тает, словно масло на ее тосте.

— Ешьте ваш завтрак! — рявкнул Эллери. Девушка покорно откусила кусочек тоста. Он взял ее за руку, и она удивленно посмотрела на него. — Рима, я всегда считал, что нужно быть вооруженным заранее. Вы обязательно будете в этом участвовать. Каким образом, пока не имею представления. Но я держу вас наготове. Вы дочь Тома Эндерсона. То, в чем был замешан он, может касаться и вас. Самим вашим существованием вы доказываете эмоциональное, если не моральное, право участвовать в разрешении проблемы. Кроме того, кто повинен в гибели вашего отца, никто не может оспаривать это право, но именно этого нам и хотелось бы. Вот почему вам придется расхаживать в этих туфлях, даже если ваши ноги отвалятся вовсе. Что-то может произойти. Не исключено, что нам удастся это ускорить. Но должен подчеркнуть, что это почти наверняка окажется опасным. Вы в самом деле знаете, чего хотите, Рима?

— Мы с папой очень любили друг друга, — тихо ответила она, глядя в тарелку. — Думаю, больше, чем обычные отец и дочь. Да, я знаю, чего хочу. — Рима почти сердито посмотрела на него. — Поймите, все это так ново для меня. Вы были очень добры и терпеливы… Обещаю, Эллери, что больше не стану вам досаждать. С этого момента я буду делать только то, что вы скажете.

Дом на углу Райт-стрит и Алгонкин-авеню страдал всеми запущенными старческими недугами. Пол крыльца просел спереди и с боков, деревянные подпорки потрескались и облупились. Коричневатая краска пузырилась волдырями. Крыша местами прогнулась, словно под тяжестью прожитых лет, а кое-как застекленные мансардные окна взирали на мир подслеповатыми глазами. Некоторые ставни были сломаны, другие отсутствовали вовсе. Со стороны Алгонкин-авеню здание соседствовало с перестроенным жилым домом, выкрашенным в ярко-голубой цвет, а со стороны Райт-стрит угрожало обрушиться на одноэтажный домишко с грубо намалеванной вывеской: «Гриль-бар Джека», в окнах которого выстроились ряды пустых бутылок из-под виски, на фоне ярких фото белозубых длинноногих женщин.

На лужайке перед домом начинала пробиваться свежая трава. Выложенная плитками дорожка, обрамленная кучками хорошо удобренной земли, сворачивала за угол, очевидно, к зимнему саду. Большой вяз в центре лужайки возвышался над домом, отбрасывая приятную тень на крыльцо и лужайку.

Надпись золотыми буквами на маленькой черной табличке у ворот сообщала:

«СЕБАСТЬЯН ДОДД, доктор медицины

КЕННЕТ УИНШИП, доктор медицины»

— Выглядит не так плохо, — неуверенно промолвила Рима, когда они поднимались по трем весьма ненадежным ступенькам.

— Думаю, ночью при луне дом производит более мрачное впечатление, — заметил Эллери, нажимая большим пальцем на железную кнопку с надписью: «Звонок врачу».

Дверь с матовым стеклом открыла костлявая особа со шваброй в руках.

— Кто вам нужен? — сурово спросила она.

— Доктор Додд, если не возражаете.

— Он еще не пришел. Прием начинается в полдень.

— Кто там, Эсси? — послышался пронзительный женский голос.

Стеклянные глаза Эсси сердито блеснули.

— В мои обязанности не входит открывать эту чертову дверь, — пробормотала она, но тем не менее крикнула в ответ: — Они пришли к доктору Додду, мисс Фаулер!

— Впусти их, Эсси. — Толстая пожилая женщина в белом домашнем платье появилась в конце коридора. Шнур ее слухового аппарата был обсыпан мукой. — Это вы звонили утром? — спросила она.

— Да, — ответил Эллери.

— Эсси, проводи их в приемную. Доктор Уиншип сейчас там. Только не раздражайте его. Он ужасно волнуется из-за мисс Пинкл.

— Но они хотят видеть доктора Додда, — возразила Эсси.

— Утром я разговаривал с доктором Уиншипом, — вставил Эллери.

— Ну конечно! — весело отозвалась толстая женщина. — Не обращайте внимания на Эсси. У нее вместо мозгов хирургический тампон. Поживей, Эсси! — Экономка скрылась.

В коридоре стоял резкий одуряющий запах, в котором Эллери опознал смесь жареного хлеба и лизола.

Стены были обшиты панелями из старого орехового дерева, чередующимися с обоями, рисунок которых уже не определялся. На площадках лестницы, ведущей на верхние этажи, висели люстры с грязными плафонами.

Двойное французское окно слева, с тяжелой кружевной портьерой, было закрыто. Эсси свернула направо и прошла через дверь под широкой аркой в приемную. Мягкая мебель напоминала доисторических монстров; на полу лежал ковер ручной работы, поблекший настолько, что установить его первоначальный цвет не представлялось возможным. На дверях были прикреплены таблички с надписями «Доктор Додд» и «Доктор Уиншип». Зеленые стены украшали гравюры Фредерика Ремингтона[23] со сценами Дикого Запада. На шнурах с кисточками болтались кусочки картона со стихами или девизами. На одном из них Эллери прочитал:

Другая начиналась так:

Заинтересованный Эллери хотел прочитать остальное, когда Эсси с ухмылкой ткнула его под ребра.

— Вот он, — сказала она.

Молодой человек в белом пиджаке оторвал сердитый взгляд от стола, заваленного бумагами.

— Они хотят видеть доктора Додда, — с торжеством заявила Эсси и вышла, неся швабру, как копье.

— Да? — буркнул молодой человек.

— Я Эллери Квин, доктор Уиншип.

— О! — Опрокинув стул, доктор Уиншип резко поднялся, он оказался очень высокого роста. Его крупное серьезное лицо покраснело, когда он наклонился, чтобы поднять стул. — Черт бы побрал эту мисс Пинкл! Попробуйте разобраться в картотеке, составленной секретаршей, которая только и делает, что мечтает о вечернем свидании!.. Доктор Додд еще не вернулся из больницы, мистер Квин. — Эллери кивнул и подумал, что доктор Уиншип выглядел бы более естественно на поле университетского стадиона. Он обошел вокруг стола и пожал руку знаменитому детективу. — Рад с вами познакомиться. Я ваш давний почитатель. Помните, как вы впервые к нам приехали — кажется, в сороковом году, верно? — Улыбка доктора была такой же широкой, как его плечи. — Может быть, вы и молодая леди присядете? — Когда его карие глаза задержались на «молодой леди», они тут же утратили выражение усталости.

— Мисс Эндерсон — доктор Уиншип.

— Здравствуйте, — сказала мисс Эндерсон.

— Здравствуйте, — отозвался доктор Уиншип.

Они посмотрели друг на друга.

В этот момент в голове у Эллери родилась идея. Она была смутной и неопределенной. Вдохновение предшествовало логическому осмыслению. Высокий, серьезный молодой человек, поглощенный своей работой, явно ведущий монашеский образ жизни — и похожая на эльфа девушка, которая выглядит как леди с Пятой авеню, но жаждет вернуться к своим бабочкам и москитам. Не много… А может быть, достаточно… Требовалось срочно пересмотреть былые намерения поискать молодого поэта, ибо Эллери чувствовал, уверенности пока еще не было, что с задачей можно справиться на месте.