Доктор Додд вновь ушел в себя, дергаясь и двигая челюстями, но молодой доктор Уиншип тут же осведомился:

— Что вы под этим подразумеваете, мистер Квин'?

— Рима не может вернуться в хижину на болотах, доктор Уиншип, — ответил Эллери. — А чтобы жить где-то еще — я имею в виду, жить нормальной жизнью, — ей нужно найти работу. С вашей стороны было очень любезно поинтересоваться. Пошли, Рима… О, кстати, доктор. — Эллери обернулся. — Вы не знаете кого-нибудь, кому требуется смышленая девушка с отличным образованием?

— Погодите минутку. Еще есть время… — Доктор Уиншип посмотрел на часы. — Полно времени. Док!

Доктор Додд, вздрогнув, очнулся.

— Да?

— Знаете, я хотел поговорить с вами насчет Пинкл.

— Мисс Пинкл? Да-да…

— Она устроила в картотеке такую путаницу, что мне пришлось разбираться в ней большую часть уик-энда и все это утро, и я еще не закончил. У Пинкл роман с Рейфом Лэндсменом, и она, очевидно, до сих пор вспоминает, как они целовались вчера вечером в Мемориальном парке. В субботу Пинкл сломала мой стерилизатор, а когда я наорал на нее, заявила, что больше не намерена терпеть мое «плохое обращение», так как они с Рейфом скоро поженятся, а он не желает, чтобы жена работала, и так далее. Утром она даже носа не показала.

— Не пришла утром? — переспросил доктор Додд. — Господи, что же нам делать?

— Думаю, мы должны выдать ей жалованье за две недели вместе с добрыми пожеланиями и отправить ее к Рейфу. Еще секунду, мистер Квин…

— Но, Кеннет, — беспомощно произнес Додд, — нам же придется снова пройти через этот кошмар в поисках новой девушки…

— А как насчет мисс Эндерсон? — осведомился доктор Уиншип.

Доктор Додд медленно повернулся.

— Не знаю, смогу ли я… — неуверенно начала Рима, но Эллери, наклонившись за сигаретой, ущипнул ее за лодыжку, и она умолкла.

— В этой работе нет ничего такого, что могло бы показаться сложным для такой умной девушки, как мисс Эндерсон, — нарочито бесстрастно заметил доктор Уиншип. — Если даже эта пустоголовая Пинкл кое-как справлялась… Вы не согласны, мистер Квин?

— Ну, это весьма кстати. Но я не знаю, — притворно усомнился Эллери. — Рима не умеет печатать.

— И это все? — воскликнул молодой Уиншип. — Посмотрели бы вы, как печатает Пинкл! Если Рима за один урок не научится печатать лучше, я… я поцелую Пинкл в пятку! Держу пари, что мисс Эндерсон, по крайней мере, грамотно пишет. А что касается помощи с пациентами — я имею в виду, подготовить их к осмотру, включить стерилизатор и тому подобное, — это не требует особых навыков, она быстро обучится. Мы потеряли нашу медсестру во время чертовой эпидемии дифтерии в Лоу-Виллидж, а каждая опытная сиделка в городе работает либо на дому, либо в больнице. Нам пришлось кое-как перебиваться… Что скажете, док? Мисс Эндерсон помогла бы нам справиться с трудностями.

Доктор Додд вытер лоб носовым платком.

— Я… Вы бы хотели взяться за эту работу, Рима? — Его голос звучал неуверенно.

— Не знаю, доктор Додд. Я никогда не сидела взаперти в…

— Рано или поздно вам придется с этим смириться, Рима, — сердито прервал Эллери. Ему хотелось отшлепать ее. — Вы не можете прожить всю жизнь, как бабочка! А предложение доктора Уиншипа — большая удача.

— Может быть, вы беспокоитесь из-за жалованья? — с тревогой спросил молодой врач. — Пинкл получала тридцать долларов в неделю, но думаю, док, для Римы… для мисс Эндерсон мы могли бы увеличить плату до тридцати пяти.

— Да-да, Кеннет. Меня волнует только то, — поморщился доктор Додд, — что я обещал Генри Пинклу дать Глории шанс. Она никак не могла найти работу, а Пинклы очень нуждаются…

— Я же сказал, что эта полоумная собирается замуж!

— Ну… давайте поговорим с Глорией, Кеннет, и выясним точно, выходит ли она замуж. — Доктор Додд облегченно вздохнул, как будто решил сложную проблему. — Если да, то я рад, Рима, что вы будете работать с нами.

Доктор Уиншип выглядел разочарованным.

— Это справедливо, — весело улыбнулся Эллери. — Можете через меня сообщить Риме о вашем решении, доктор Уиншип. Думаю, мы в состоянии подождать день-два, правда, Рима?

— Да, — кивнула девушка.

Рука доктора Додда затряслась так сильно, что выронила платок.

— Сегодня у меня все из рук валится! А пока что, дитя мое, если вам нужны деньги…

— Благодарю вас, доктор Додд, — мягко ответила Рима. — Вы уже сделали для меня более чем достаточно.

— Тогда, мистер Квин, если я вам еще понадоблюсь…

— Я без колебаний вам позвоню, доктор. Рад был с вами познакомиться, доктор Уиншип… О, еще один вопрос! — «Конечно, это безумие, — подумал Эллери, — но терять все равно нечего». — Кто-нибудь из вас, джентльмены, посылал мне недавно письмо?

Рима резко взглянула на него и на обоих врачей. Но они выглядели озадаченными, а у Эллери не было причин настаивать. Он пожал доктору Додду руку (она была неприятно влажной), и доктор Уиншип вышел проводить визитеров.

Приемная была переполнена. Пышнотелая молодая особа в туфельках на шпильках и прозрачной кофточке с недовольным видом подкрашивала губы, сидя за столом.

— Теперь поняли, что я имел в виду? — прошипел доктор Уиншип, сердито хмурясь всю дорогу до входной двери.

* * *

— Что с вами произошло, Рима, вы забыли об обещании, которое дали мне в «Чайной мисс Салли»? — набросился на девушку Эллери, когда они вышли на улицу. — Неужели было непонятно, что я специально добился этого предложения для вас? А вы все испортили!

— Доктор Додд не хотел меня принимать.

— Так вы к тому же чувствительны!

— Он в самом деле не хотел, Эллери.

— Вы не правы. Доктор Додд — хронический благотворитель. Просто он, по-видимому, не может забыть обещания, данного папаше этой розы Райтсвилла. Но ведь он и перед вами чувствует себя виноватым, Рима. Мы работаем наугад, пытаясь ощупью найти дорогу к истине. Нам приходится пользоваться каждым проблеском света, и мы не можем себе позволить быть щепетильными. Если бы вы вели себя чуть поумнее и помогли мне… — Эллери кипел от злости.

— Простите. — Рима уставилась на лужайку, где старик, стоя на коленях, возился с рассадой. — Но это выглядело бы так, будто я пользуюсь преимуществом. Доктор Додд был так добр к папе. И доктор Уиншип…

— Ага, доктор Уиншип! Тон сразу изменился. Думаю, вы сами этого не замечаете. Так что с доктором Уиншипом?

— Он вам не нравится?

— Я его обожаю! Но тем не менее он всего лишь один из элементов головоломки. Ну, отвечайте, в чем там дело с доктором Уиншипом?

— Он был так добр. А я ничего не знаю о секретарской работе…

Рима выглядела такой маленькой и жалкой, что Эллери смягчился.

— Ладно. Поговорим об этом в другой раз. Тот старик… Это, часом, не…

— Это Гарри Тойфел.

Тойфел был высоким худым стариком с впалыми щеками, землистого цвета кожей и редкими волосами. Его узловатые руки проворно рылись в земле. На нем был некогда черный пиджак, весь в заплатах, и грязные на коленях брюки, ярко-голубая рубашка с невероятно высоким воротником и узкий галстук. «Если надеть на него цилиндр с лентой, — подумал Эллери, — то получится вылитый Сизый Нос — чудаковатый философ».

— Давайте побеседуем с ним, Рима.

— Нет!

— Вы его боитесь? — мягко спросил Эллери.

— Да!

— Идите за мной.

Рима неохотно подчинилась.

— Тойфел!

Садовник резко поднял голову и огляделся вокруг. «Пытается делать вид, что до сих пор не замечал нас», — подумал Эллери.

— Да, мистер?

— Я Эллери Квин, детектив, — представился Эллери. — Расследую смерть Тома Эндерсона. Вы были его приятелем, Тойфел. Что вы об этом знаете?

— Что знаю? — Тойфел с трудом поднялся. — Ну, мистер, я знаю, что человек смертен и смерть печальна — вот и все. А вы знаете больше? — Его маленькие голубые глазки уставились на девушку. — Это, часом, не Рима Эндерсон?

Эллери стиснул ее руку.

— Здравствуйте, мистер Тойфел, — быстро сказала Рима.


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: