Высадившись из шлюпки на неприветливые с моря бараньи лбы острова Великий и перетаскивая потом подальше от брызг прибоя походное снаряжение, мы в суматохе не сразу заметили, что кроме хозяйки кордона — одинокой старой карелки, за нами пристально следит еще одна пара глаз. Поняв, что ее обнаружили, из укрытия вышла великолепная лайка волчьей масти, очень худая, но мускулистая, полная достоинства и врожденного благородства. Мы узнали, что собаку зовут Джеком и что на острове незадолго до нашего приезда разыгралась трагедия: пропал ушедший в море лесник. Через несколько дней нашли его перевернутый карбас, а потом в кровоподтеках и ссадинах, качающаяся от слабости, притащилась домой собака.

К нашему приезду Джек отнесся равнодушно: вильнув несколько раз хвостом, он снова лег, положив умную волчью морду на вытянутые передние лапы. Спустя некоторое время, мы стали брать его с собой в походы по острову. Джек постепенно привык к нам и на заботу о нем отвечал беззаветной преданностью. А вскоре представился случай это доказать.

Однажды ушла за морошкой и не вернулась наша бессменная повариха Юлька. Прождав до полуночи, мы забили тревогу. Двое вышли в море на лодке, чтобы обследовать побережье, а я с Джеком отправился в глубь острова. Наша прогулка была не из легких. Северная приморская тайга — это нагромождение огромных замшелых валунов, вековые разлапистые ели в сивых космах длиннобородых лишайников, ржавые болота с окнами темной воды, окруженными предательской трясиной, непроходимые заросли багульника, огромные, выше пояса, папоротники, войти в которые все равно, что окунуться в холодную воду. И над всем этим хоть и белая, но глухая, тревожная таежная ночь, изредка оглашаемая предсмертным криком какого-нибудь животного, схваченного вышедшим на охоту хищником. Неутомимый Джек, мокрый, исхлестанный ветками, бежал впереди. Часто я видел только крендель его хвоста, как флажок, мелькающий в зарослях. Время от времени мы останавливались: я, чтобы покричать, Джек — чутко прислушаться. Оба мы понимали безнадежность поисков: остров недаром прозвали Великим — силами трех человек и одной собаки его не обшаришь. Но мы не могли сидеть сложа руки и поэтому снова и снова карабкались на скалы и ныряли в таежные дебри. Время от времени Джек неуверенно оглядывался, как бы спрашивая, куда идти дальше, и снова трусил вперед, то опустив голову и рыская носом по замшелым кочкам, то поводя ушами и задирая морду вверх, ловя какие-то только ему понятные звуки и запахи.

А потом случилось невероятное. Джек заволновался и, суетливо порыскав из стороны в сторону, уверенно рванул в заросли багульника, которые я хотел обойти. Подумав, что он поднял зайца, я крикнул: «Джек, вернись!» Он тут же остановился, но назад не побежал, а искоса посмотрел на меня и нетерпеливо заскулил. Это было так непохоже на сдержанного, исполнительного Джека, что я решил довериться ему.

По тому, как долго мы шли по следу, двигаясь все время в одном направлении, было ясно, что мы пересекаем остров и что след ведет к самой дальней его оконечности. А когда угрюмый ельник сменился сосновым бором и меж бурых стволов появились сначала голубые просветы, а потом и безбрежная даль открытого моря, я понял, что не ошибся. Перед нами был кордон Дальняя Корга — неприветливый, даже мрачный дом без хозяина. Войдя в него я огляделся. Печь, стол, лавка да полка с неизменной жестянкой соли — вот и вся бесхитростная обстановка этого забытого людьми приюта. Стены украшены перьями и лапками совы, на подоконнике занавешенного лосиной шкурой окна высохший труп какой-то птицы. Сквозь царивший в комнате полумрак я не сразу заметил дверь в соседнее помещение. Там на нарах, в ворохе каких-то шкур лежала Юлька — осунувшаяся, постаревшая, очень усталая. Я разбудил ее и, увидев заплаканные, красные глаза, понял, что отчитывать ее не стоит, потому что она вконец измотана и напугана случившимся и пережитым за эти сутки, проведенные наедине с тайгой. Я просто вынул из кармана сахар, взятый с собой в дорогу, о котором мы с Джеком совсем забыли, и молча разделил его на троих.

Вернувшись на материк, я получил известие от старой карелки, что Джека взяли к себе сотрудники биологической станции, где он обзавелся подругой по кличке Джулька и стал отцом большого семейства.