Жизнь была прекрасна, с Дорабеллой все было в порядке. Она сумела напугать меня своими разговорами о дурных снах и требованиями поклясться, что позабочусь о ребенке, который — она была в этом уверена — должен был остаться сиротой. Такой уж была Дорабелла: вечно в поисках драм!

А я уже полюбила Тристана! Когда я заходила в детскую, нянюшка Крэбтри без всяких протестов позволяла мне брать его на руки. Она говорила:

— Нравится ему тетушка Виолетта, правда, малыш мой?

Он бросал на нее загадочный взгляд, придававший ему вид святого, затем обращал свои синие глазки на меня.

— По-моему, он мне улыбается, — говорила я.

— Ладно, хватит, а то его продует, — заявляла нянюшка Крэбтри, отбирая его у меня.

Тогда он протестующе пищал, и ей приходилось возвращать его мне. Устроившись у меня на руках, он смотрел в мои глаза. Именно эти эпизоды вызывали во мне глубокую привязанность к Тристану, и я стала считать его своим.

Джоуэна я встретила неподалеку от имения. Он ехал на крупной черной лошади, которую пустил рысью, издалека заметив меня.

— Привет! — воскликнул он. — Почему мы до сих пор не встречались?

— Потому что до сегодняшнего дня наши пути не пересекались.

Он бросил на меня взгляд, полный упрека.

— Я все время приезжал на место свидания.

— О… прошу прощения, мы были очень заняты.

— Конечно, я понимаю. Новости уже разнеслись по округе: мальчик Тристан! Старое доброе корнуоллское имя!

— Именно это и говорила моя сестра, к тому же она решила поддержать оперную традицию!

— Превосходно! Может, отметим это в какой-нибудь таверне?

— Я бы не прочь, но у меня нет времени: сестра наверняка ждет меня.

Джоуэн явно расстроился, что доставило мне немалое удовлетворение.

— Я думаю, именно нам с вами следует разрушить этот глупый обычай!

— Вы имеете в виду?..

— Если я не могу заехать к вам, то вы можете заехать ко мне! Тогда нам не придется встречаться как бы случайно или по тайному сговору. Я собираюсь просто пригласить вас! Вы примете это приглашение?

Я заколебалась.

— О, пожалуйста! Нельзя позволить втянуть себя в эту глупую историю, которая, тянется с незапамятных времен! Следует разорвать порочный круг, пусть возникнет скандальчик! Заезжайте ко мне. Когда вам удобнее?

— За такое дело следует браться, приняв меры предосторожности…

— Почему? Если мы собираемся покончить с глупыми ограничениями, то почему не сделать это открыто?

— Понимаете, я здесь всего лишь гостья, вряд ли мне нужно «раскуривать трубку мира».

— То есть вы не придете?

— А если я приду на чай? Это я могу сделать, не оповещая никого в доме. Я не понимаю мистера Трегарленда-старшего: по-моему, он все время над чем-то посмеивается. Не уверена я и в муже моей сестры, да и в миссис Льюит, которая, как мне кажется, очень гордится семейными традициями…

— А ваша сестра?

— Вот она бы безоговорочно согласилась с вами! Она посчитала бы такой визит и интересным, и любопытным!

— В таком случае, завтра после обеда! В три? В половине третьего?

— В половине третьего: сестра в это время отдыхает. Я предупрежу ее, тогда она не будет беспокоиться, если я немножко запоздаю.

— Как у нее дела?

— Очень хорошо, хотя она устает.

— А ребенок?

— Он великолепен!

— Там ведь и ваша старая няня?

— Значит, вы уже слышали и о ней?

— Похоже, она выдающаяся личность, но она — не уроженка Корнуолла, и это очко не в ее пользу!

— Уверяю вас, няня Крэбтри даст сто очков вперед любому! Похоже, вы неплохо информированы.

— Ваш дом вызывает у меня особый интерес!

У меня было легко на душе, как всегда с Джоуэном. На прощание он сказал:

— Завтра, в два тридцать! Я буду с нетерпением ждать вашего приезда.

Вернувшись, я тут же отправилась к Дорабелле. Она лежала в постели и, увидев меня, воскликнула:

— Где ты была? Что случилось? Ты выглядишь по-другому…

— Что ты имеешь в виду, как это «по-другому»?

— У тебя произошло, какое-то событие… Я знаю, в чем дело: ты встречалась с этим — из Джерминов!

— Ну…

— Значит, встречалась? — рассмеялась она. — Да.

— Я всегда замечаю! Должно быть, интересный мужчина? Ты должна привезти его сюда.

— Знаешь, вообще-то я. собираюсь навестить его.

Дорабелла чуть не онемела от изумления.

— Я с нетерпением буду ждать результатов визита!

— Ах, в этом нет ничего особенного…

— Ничего особенного? Отправиться во вражеский лагерь! Только не следует никому здесь об этом рассказывать: неизвестно, как они это воспримут.

Я не знала, отреагировали бы они на это вообще особых проявлений враждебности к Джерминам я здесь не видела, а Джоуэн наверняка не питал к ним дурных чувств. Состояние вражды поддерживалось только потому, что семьи ничего не делали для изменения существующего положения, а вот окружающим нравилось драматизировать несуществующую ситуацию.

На следующий день, когда я собиралась на свидание, в конюшне мы встретились с Сетом. — Наверное, вам Звездочку, мисс? — спросил он. Я подтвердила его предположение. Сет как-то странно взглянул на меня. Я подумала: «Не знает ли он, куда я направляюсь?» Впрочем, это было невозможно, хотя потом, после визита, наверняка пойдут слухи. Сет пытался что-то сказать мне. Он бормотал:

— Вы уж лучше туда не езжайте, мисс! Не надо туда…

Я изумилась, подумав: «Неужели он все-таки знает, куда я собралась?»

— Вам уж лучше больше ее не видать, мисс, а то такое…

— Что ты имеешь в виду Сет? — спросила я. Он указал в сторону моря.

— Ты имеешь в виду прибрежную полосу? Нет, нет, я не собираюсь туда. Я больше и не подумаю кататься там на Звездочке!

— А то некоторые туда ездят верхом, галопом, чтобы скакать по берегу…Сет хитро улыбнулся мне.

— Лучше уж вы ее не искушайте, мисс…

Я не знала, кого именно мне не следует искушать. Наверное, он имел в виду привидение Джерминов, которое, по его мнению, заманило в море первую миссис Трегарленд. Бедняга Сет, мне было жаль его. Все-таки мило с его стороны проявить такую заботу обо мне.

Он любовно похлопал Звездочку по боку, и я выехала из конюшни.

Вновь стоял теплый, идеальный для верховой езды день. Было почти безветренно, и над вершинами деревьев вдали виднелась голубая дымка.

Развернув лошадь, я направилась в сторону поместья Джерминов. На этот раз я решила выбрать прямой путь.

Я проехала полмили, когда показался дом. Он был не такой древний, как Трегарленд, но не менее впечатляющий. Здание было сложено из серебристо-серого камня, который здесь называли «элванским», с ним я познакомилась в первые дни пребывания в Корнуолле. Я проехала через ворота в передний немощеный двор и оказалась перед массивной, укрепленной железом дверью. Я как раз собиралась спешиться, когда дверь открылась и показался Джоуэн.

— Я ждал вас! Вы, как всегда, пунктуальны.

Похлопав Звездочку по холке, он улыбнулся мне, а затем подал руку, чтобы помочь спешиться.

— Чарли! — крикнул он, и появился слуга.

— Да, сэр?

— Позаботься о лошади этой леди. Повернувшись, он взял меня за руку.

— Значит, это ваш дом? — сказала я.

— Да, он вам нравится?

— Из того, что я до сих пор видела, можно сказать, что он великолепен.

— Я люблю его, и мне не терпится показать его вам.

Войдя в холл, я осмотрелась. Он не был похож на подобные помещения в других домах. Здесь был оштукатуренный потолок, опоры которого покоились на консолях, украшенных резьбой в виде дубовых листьев. На одной из стен виднелись инициалы «Дж.» и «С».

Заметив, что я смотрю на них, Джоуэн сказал: — «Джоуэн и Сара». Это они выстроили этот дом три сотни лет назад, а в те времена существовал обычай оставлять вот такие сплетенные инициалы. Наверное, неприятно, когда брак по какой-то причине распадался, и в доме появлялась вторая жена, которой всю оставшуюся жизнь приходилось любоваться на памятку, оставленную ее предшественницей. Это не единственное место в доме, где встречаются такие инициалы.