Впрочем, стоит ли этому удивляться – историю как раз и делают статисты. Такие, как комиссар 6-й дивизии Шепелев, оказавшийся, ничуть о том не подозревая, в роли катализатора мощнейших исторических процессов, которые начались сразу после его убийства (и, добавим, как раз по причине его убийства)…
Конечно и раньше до Москвы доносились отголоски буденовской вольницы, но до поры до времени вожди Советов предпочитали смотреть на все творящееся сквозь пальцы. «Революцию не делают в белых перчатках», – это еще товарищ Петерс, первый зампред ВЧК, успевший три месяца покомандовать «чрезвычайкой», изрек. Да и при всем желании даже, откуда столько народу в белых перчатках набрать?
И Ленин, и Троцкий не могли не понимать (а значит, понимали), что представляет собой прославленная Первая конная. Обычный сброд – полубандиты, полуказаки, собранные лихим рубакой Семеном Буденным на волне вседозволенности и анархии. Поменяй «ихние» кумачовые знамена на зеленые флаги всевозможных батек и атаманов – никто и разницы не почувствует.
Так к чему утомлять себя пустым морализаторством? Если уж батьку Махно[2] – злейшего врага – уломали выступить вторым фронтом против белых, чего Бога гневить. А то, что по пути к светлому будущему конармейцы сотню-другую местечек разорят… Лес рубят – щепки летят.
Но смерть комиссара Шепелева, о которой незамедлительно сообщила Кремлю ВЧК, заставила вождей всерьез одуматься. Это была уже прямая угроза революции. Сегодня буденовцы убили Шепелева. Завтра, глядишь, вообще повернут тачанки против советской власти.
А все рапорты, сообщения, приходящие из Первой конной свидетельствовали, увы, о печальной тенденции: роль комиссаров (сиречь, представителей Москвы) сведена в войсках до минимума. Вся полнота власти – у командиров, большинство из которых даже о Карле Марксе никогда не слыхали.
К чему это может привести, в Москве осознавали прекрасно: сколько раз уже обжигались на таких вот «крестьянско-казацких» армиях, одна история с «красным командармом» Григорьевым[3] чего стоит…
Вольница и вольнодумство. Корень у этих слов один, но смысл – совершенно разный. И если вольницу, со всем отсюда вытекающим, – погромами, грабежами – Москва готова была прощать, то вольнодумства спускать она никак не могла.
Не было для советской власти за все годы ее истории врага более опасного и ненавистного, ибо вольнодумство (инакомыслие, оппортунизм, диссидентство – названий явлению этому множество) претендовало на главное достояние Октября – идеологическую монополию…
Сразу после убийства Шепелева Москва направляет в штаб Первой конной, как бы сейчас выразились, специальную правительственную комиссию. О том, что поездка эта была не простой формальностью – явствует уже из одного только ее состава: председатель ВЦИК (иначе – премьер-министр) Калинин[4], главнокомандующий вооруженными силами республики Каменев[5], нарком юстиции Курский[6], нарком здравоохранения Семашко[7], нарком просвещения Луначарский[8], секретарь ЦК РКП(б) Преображенский[9].
Ни дать, ни взять – ареопаг над Мавзолеем…
Ясно, что чиновники такой величины самостоятельно, без указания свыше, отправиться на позиции не могли. Значит, была команда, причем самая серьезная. Чья? Догадаться нетрудно. В те годы у страны было только два вождя: Ленин и Троцкий. И обоих их ситуация в Первой конной волновала чрезвычайно…
Между тем, события в Первой конной развиваются стремительно. Понимая, что убийство Шепелева дошло уже до самого верха, и ситуация приобретает необратимый характер, Буденный и Ворошилов начинают делать все возможное, чтобы оправдаться в глазах Кремля. В противном случае (да и то при самом лучшем варианте) их ожидает позорная отставка.
Поначалу, однако, никаких серьезных мер армейское командование не принимает: авось, пронесет. Не пронесло. В октябре из Москвы поступает гневная депеша председателя РВС республики Троцкого. Медлить дальше уже нельзя…
Девятого октября Буденный и Ворошилов издают драконовский приказ: разоружить и расформировать три полка (31-й, 32-й, 33-й) 6-й дивизии, «запятнавших себя неслыханным позором и преступлением», а всех «убийц, громил, бандитов, провокаторов и сообщников» немедленно арестовать и предать суду.
Впрочем, мало подписать один приказ – его надо еще воплотить в жизнь… Сам Ворошилов потом признавался: они с Буденным всерьез опасались, что приказ этот может всколыхнуть всю «опальную» 6-ю дивизию, привести к бунту.
Дабы избежать совершенно ненужных в этот момент волнений – тогда уж точно отставки не избежать – армейское командование проводит самую настоящую войсковую операцию в селе Ольшанники, где была расквартирована 6-я дивизия…
Предоставим, впрочем, слово непосредственному организатору и участнику этих событий. Вот как описывал происходящее заместитель командарма Климент Ворошилов перед правительственной комиссией:
«Было приказано построить дивизию у линии железной дороги. Но бандиты не зевали, отсюда можно сделать вывод, что у них была великолепная организация – бандиты не явились, и дивизия была построена не в полном составе. Из тех полков, которые наиболее были запачканы, построилось приблизительно пятьдесят процентов.
Когда мы прибыли, то сразу было приказано охватить дивизию с флангов и тыла, причем по полотну железной дороги стали два бронепоезда. Таким образом, дивизия оказалась в кольце. Это произвело потрясающее впечатление. Все бойцы и командный состав не знали, что будет дальше, а провокаторы подшептывали, что будут расстрелы.
Мы потребовали, чтобы все построились. Начдив тут же заявляет, что он ничего не может сделать. Приказывать нам самим – значило уронить престиж. Мы проехали по рядам чистых полков. Тов. Буденный и я сказали им несколько товарищеских слов. Сказали, что честные бойцы ничего не должны бояться, что они знают нас, мы знаем их и т.д. Это сразу внесло новое настроение. Быстро был наведен порядок, чистые бригады были настроены против запачканных. Была дана команда «смирно». После этого тов. Мининым[10]был прочитан артистически приказ (о расформировании трех полков и аресте организаторов погромов и убийств. – Примеч. авт.).
После прочтения приказа начали приводить его в исполнение. Один из полков имел боевое знамя от ВЦИК, привезенное тов. Калининым. Командующий (Буденный. – Примеч. авт.) приказывает отобрать знамя. Многие бойцы начинают плакать, прямо рыдать. Здесь мы уже почувствовали, что публика вся в наших руках. Мы приказали сложить оружие, отойти в сторону и выдать зачинщиков. После этого было выдано 107 человек, и бойцы обещались представить сбежавших…»
Мы неспроста выделили слова «артистически» и «публика». Думается, в этой почти «фрейдовской» оговорке кроется ключ к пониманию всего происходящего.
«Почувствовали, что публика в наших руках».
Кто мог бы произнести такую фразу? Режиссер? – Да.
Театральный антрепренер? – Без сомнения.
На худой конец, владелец бродячего цирка. Но никак не будущий маршал и трижды герой. В его устах она звучит дико, коробит слух.
И в то же время даже и тени сомнения не возникает, что на этот раз Ворошилов – вопреки своему обыкновению – говорит искренне. (В то, что вырывается невольно, откуда-то исподволь, вообще, верится сильнее.)
Пройдут годы. Театральный талант Ворошилова – маршала, не выигравшего ни одного сражения, партаппаратчика, объявленного «первым красным офицером» – станет известен всей стране.
2
Махно Нестор Иванович (1889-1934). Из крестьян. Во время первой русской революции сблизился с анархистами. За участие в терактах и экспроприациях был приговорен в 1909 г. к смертной казне, замененной впоследствии каторгой. В апреле 1918 г. создал на Украине повстанческую армию и начал борьбу против помещиков и австро-германских оккупантов. Попеременно воевал против белых и красных. Трижды заключал соглашения с командованием Красной Армии и трижды его разрывал. В 1921 г. части Махно были разбиты. Сам он бежал в Румынию, оттуда в Польшу. Умер во Франции.
3
Григорьев Николай Александрович (1878-1919). Участник Первой мировой войны, штабс-капитан. В 1917-18 гг. служил в войсках Центральной рады. В феврале 1919 г. перешел на сторону Красной Армии, командовал 1-й Заднепровской бригадой, 6-й Украинской стр. дивизией. В мае 1919 г., разочаровавшись в советской власти, поднял восстание на Южной Украине под лозунгом «Советы без коммунистов». Сумел занять Черкассы, Екатеринослав, Херсон, Николаев. В июле объединился с частями Махно, но был убит.
4
Калинин Михаил Иванович (1875-1946). Член партии с 1898 г. С сентября 1917 г. – гласный Петроградской городской думы, после революции – городской голова Петрограда. В марте 1919 г. избран председателем ВЦИК, с декабря 1922 г. – председатель ЦИК СССР. В 1938-46 гг. – председатель Президиума Верховного Совета СССР, Герой Социалистического Труда.
5
Каменев Сергей Сергеевич (1881-1936). Выпускник Академии Генштаба, в Первую мировую войну – полковник. В апреле 1918 г. добровольно вступил в Красную Армию. Командовал Восточным фронтом (1918-19). В 1919-24 гг. – главнокомандующий Вооруженными силами республики, член РВСР. С 1924 г. – нач. штаба РККА, зам. наркома по военным и морским делам, зампред РВС СССР. Командарм 1-го ранга. Член ВЦИК, ЦИК СССР. Умер своей смертью.
6
Курский Дмитрий Иванович (1874-1932). Член партии с 1904 г. Участник Первой мировой войны, прапорщик. В 1918-28 гг. – нарком юстиции РСФСР, одновременно в 1918-20 гг. – комиссар Всероглавштаба и Полевого штаба РВСР. В 1924-27 гг. – председатель Центральной ревизионной комиссии.
7
Семашко Николай Александрович (1874-1949). Член партии с 1893 г. Участник Октябрьской революции. В 1918-30 гг. – нарком здравоохранения РСФСР.
8
Луначарский Анатолий Васильевич (1875-1933). Член партии с 1895 г. Участник Октябрьской революции, в 1917-19 гг. – нарком просвещения. Одновременно, в 1918-20 гг. – уполномоченный РВСР. С 1929 г. – председатель Ученого комитета при ЦИК СССР, академик АН СССР.
9
Преображенский Евгений Алексеевич (1886-1937). Член партии с 1903 г. В 1917-19 гг. один из организаторов революционной борьбы на Урале, председатель Уральского обкома. В 1920-21 гг. секретарь ЦК РКП(б), с 1921 г. – председатель Финансового комитета ЦК РКП(б) и СНК РСФСР. В 1924-27 гг. – зампред Главконцесскома, член коллегии Наркомфина. В 1932-26 гг. – член коллегии Наркомлегпрома СССР. Репрессирован и расстрелян в 1937 г. Посмертно реабилитирован.
10
Минин Сергей Константинович (1882-1962). Член партии с 1905 г. В 1917-18 гг. – председатель Царицынского комитета РСДРП (б), председатель штаба обороны города. В 1918-19 гг. – член коллегии НКВД, выполнял особые задания ЦК РКП(б) и лично Ленина на Западном фронте. С ноября 1919 г. – председатель Екатеринославского ревкома. В 1920-21 гг. – член РВС Первой конной. За заслуги в Гражданской войне награжден орденом Красного Знамени. Затем на военно-политической и партийной работе.