Вскоре все его заметили.

— Этот не из наших. Скорей всего, иранистанская боевая галера. Готовьтесь к бою! — глаза капитана Сианы Блейн заблестели в предвкушении приключения. — Хорошенькая добыча нас ждет! Эту жирную черепаху давно пора разделать под орех!

— Вино! Вино и добыча! — обрадовался и Румей Оглу.

Только Альтрен замотал головой в знак несогласия.

— Нам во что бы то ни стало надо избежать боя. Обычно в этих кораблях трюмы набиты солдатами и оружием, а товара и другой добычи там совсем мало. То, что этот иранистанский корабль вошел столь далеко в туранские воды, означает, что он вообще не боится, а значит, хорошо подготовлен к бою!

Золотая Пантера послушалась старого пирата. С огромным нежеланием она все же приказала рулевому изменить курс, чтобы избежать встречи с огромной галерой. И вскоре та бесследно растаяла на горизонте.

— Корабль на горизонте! — этот возглас заставил многих на «Прекрасной деве» вскочить на ноги.

Наконец-то добыча сама шла в руки! Вчерашние рабы довольно потирали руки. Никто из них не сомневался, что с таким предводителем, как Амра, победа им обеспечена!

Конан выскочил из каюты и обвел взглядом горизонт. Туранец Мюмюн Бег, оказавшийся рядом, прищурил глаза:

— Это корабль Белого Братства! По-моему, «Черная пантера» Гоама Блейна. Ты наверняка его помнишь, Амра, как раз в твое время это был известный контрабандист.

— Конечно, помню. Не стоит за ним гнаться — его корабль — как гончая. К тому же они наверно приняли нас за иранистанцев.

— Просто старый крокодил отправился на промыслы! Ты прав, капитан! Мало кто может угнаться за «Пантерой» Блейна. Ничего, скоро мы прибудем на Маане и тогда пополним ряды нашего экипажа. К тому же и поспрашиваем о твоих потерпевших крушение.

Конан повернулся и направился к каюте, где Юма продолжал уплетать завтрак. Одалиски с умилением наблюдали за ним, не успевая ставить на стол все новые и новые блюда и непрерывно наполняя бокалы, которые великан тут же опорожнял.

— Скажи, как ты смог это сделать — одним словом укротить этих ос? — восхищенно спросил Конан.

— Проще простого — когда-то я служил евнухом в гареме сатрапа Замбула и знаю, как с ними обращаться! — продолжая жевать ответил кушит.

Эти слова вызвали взрыв смеха, потому как обнаженный великан мог быть кем угодно, только не скопцом. Великан угрожающе взглянул на женщин — лишь блеснули белки глаз. Одалиски тут же испуганно умолкли. Довольный достигнутым успехом, Юма добродушно расхохотался. Конан и женщины тоже залились веселым смехом, и долго еще из каюты доносились взрывы смеха.

— То, что я только что услышал от вас, достопочтенный бин Юриди, кажется мне необыкновенно интересным и достойным самого серьезного внимания! — сказал Реас Богард, внимательно выслушав рассказ иранистанского посланника. — Гм… Гибельный берег… Знаете, как только я покончу с неотложными делами здесь, в Аграпуре, сразу же займусь этой загадкой.

— Пусть боги будут с тобой, о великий Повелитель Зари! Я не сомневаюсь, что только ты сможешь разобраться в том, что случилось в Нефритовых джунглях. Если ты позволишь мне, я поеду вместе с тобой. Может быть, тебе понадобится та скромная помощь, которую я смогу тебе обеспечить!

Реас с удивлением и благодарностью взглянул на ксеркса. Никогда бы не смог предположить, что этот невзрачный толстяк может проявлять смелость и решительность. Не столь уж часто встречались эти качества среди высших сановников императорских дворов, тем более никогда не случалось, чтобы они предлагали свою помощь при опасных миссиях.

— С удовольствием и благодарностью принимаю ваше предложение, Ваше превосходительство! Но чтобы решить столь нелегкую на мой взгляд задачу, нужно будет приложить все наши знания, силы и способности. Гибельный берег… — задумчиво повторил мудрец. Неизвестно почему, отвратительное предчувствие закралось ему в душу…

На острове Маане почти никто не заметил приход бывшего иранистанского корабля. Несколько контрабандистских ладей, заметив неповоротливое судно, заблаговременно по-I спешили поднять якоря и скрыться за горизонтом.

Пиратское поселение было почти безлюдным, если не считать нескольких пьяных корсаров, не успевших по вполне понятным причинам подняться на свои корабли. Даже в таверне «На дне» никого не было. Вообще твердыня всех пиратов походила скорее на кхитайское селение после гирканского нападения. Расспросив старого Мухарема, которого Альтрен оставил вместо себя, Конан узнал о том, что капитан «Черной пантеры» Сиана Блейн отправилась на своем корабле против туранского конвоя и большинство пиратских капитанов присоединились к ней, и что

Альтрен и его боцман отплыли на борту «Черной пантеры». А узнав о том, что на остров прибыли какие-то незнакомцы, потерпевшие кораблекрушение, Конан даже зарычал от ярости, ибо он безошибочно распознал в русоволосом юноше, победившем в поединке грозного капитана Уркио, своего друга, славина Плама, которого он безуспешно разыскивал столько дней!

Пребывание «Прекрасной девы» на острове Железных идолов длилось всего несколько часов, необходимых для того, чтобы пополнить запасы провизии и питьевой воды. Одалиски из гарема адмирала Эбемиса были оставлены на берегу. Каждой из них Конан вручил по кошельку, полному золота. Путь домой каждой из них очерчивался долгим и трудным, к тому же эти девушки пережили немало, и нужно было их вознаградить. Невольницы не могли поверить, что с ними обошлись как с людьми, и тепло простились с Конаном, которому каждая из них с удовольствием осталась бы служить…

Авантюристы, не попавшие на свои корабли, были включены в экипаж Конана. Рассевшись по веслам, новоиспеченные пираты с веселыми песнями взялись за дело, и галера быстро понеслась по волнам к берегам Хоарезма.

А в это время не так уж далеко от Маане, из огромного порта туранской столицы должна была отправиться в плаванье яхта султанапурского правителя под названием «Жемчужина Вилайета». Созданная самыми искусными корабельных дел мастерами империи, она сочетала в себе все необходимые для корабля качества — прочность, надежность и быстроходность. Кроме того, она была оснащена с присущим туранскому двору размахом и роскошью. Однако ее владелец не собирался на этот раз участвовать в походе. Император Илдиз предоставил яхту своему гостю и сердечному другу — офирскому мудрецу Реасу Богарду. Повелителя Зари должен был сопровождать посол Иранистана визирь Тошвел Шах.

Провожать гостей на пристань пришли немногие. Причиной тому была туманная ненастная осенняя погода. Главный церемониймейстер евнух Эвмин переминался с ноги на ногу и потирал руки, чтобы согреться. Он любил тепло, и теперь не мог дождаться, когда же наконец гости уплывут. Почетный караул, состоявший из рослых гвардейцев, уже был построен и стоял, не шелохнувшись, напоминая собой монолитную колоннаду.

Гирканец Кетраг, сын Бато, который оставался в Аграпуре, без лишних слов крепко пожал Реасу Богарду руку. Мудрец решил, что кто-то должен предупредить Конана или Плама о его намерениях разгадать загадку Гибельного берега. Кетраг с неудовольствием оставался на берегу, хотя он отлично понимал всю ответственность поставленной перед ним задачи. Хотя туранский властитель с большой приязнью относился к Реасу Богарду и его друзьям, нельзя было рассчитывать только на случайность. Мрачный киммериец или все еще неопытный славин могли и не догадаться спросить о них во дворце императора. Гирканин должен будет ходить на пристань каждый день, надеясь получить хоть какую-то весточку о своих товарищах. К тому же ему нужно будет присматривать за своей кобылкой, которая скоро должна дать приплод.

Все собрались на борту яхты. Гвардейцы вынули из ножен мечи и ударили ими по щитам — знак, что корабль готов к отплытию. Капитан «Жемчужины Вилайета» дал команду отдать швартовы, и спустя секунды яхта отчалила от берега. Высочайшие гости монарха поплыли навстречу своей судьбе, навстречу Гибельному берегу…