Каютная духота тяжелила веки, клонила ко сну, и только вопросы, которые он еще не задал командиру, удерживали от дремы.

- Ты же, кажется, как дознаватель, еще дел не вел? - никак не мог справиться с замком Анфимов и оттого по-стариковски кряхтел над сейфом.

- Нет, не вел.

- Тогда вон, - показал острым подбородком на полочку. - Поищи, там приказ министра. Брошюрка такая белая, на скрепках.

Майгатов поднялся, безразлично пораздвигал пальцами бумажные заросли и, найдя нужный приказ с длинным-предлинным названием, достал его с полки.

- Чушь какая-то: приемник украли. Тот матрос, что его свистнул, уже, наверное, давно выручку пропил, - скептически поразмышлял вслух Майгатов. Только от того и суета, что секретка, а не строевая часть.

- Да-а. Раньше бы особисты всю бригаду на уши поставили. Шпионов бы искали. А теперь...

- Нет, точно: пустяшное дело. И Бурыга сказал: хоть бумажки для вида собери.

Ключ, наконец, повернулся. Анфимов с удовольствием толкнул от себя ящик и тот с грохотом вошел на штатное место.

- Может, пустяшное, а может, и нет. Я вон тоже думал, что сразу замок открою, да не вышло. Бородка, что ли, стесалась? - повернув на свет, к иллюминатору, рассмотрел тяжелый сейфовый ключ.

- А что у нас нового? - опять попытался вопросом отмахнуться от дремы Майгатов.

- Нового? - поискал глазами под льдистым плексигласом список офицеров и по нему, как по шпаргалке, начал перечислять: - Кравчуку вот и Клепинину дали капитанов третьего ранга...

- А разве им положено? - вот теперь уж точно отогнало этой новостью, как ветром, сонливость. - По штату же...

- Теперь - можно. Там какие-то есть приказы по тем, кто уже два срока отходил... Та-ак. Абунину... посмертно... орден.

Майгатов молча покачал головой, словно не хотел верить в жуткое слово "посмертно".

- Штурман ушел на повышение, в другую часть. А вместо него...

Пауза не понравилась Майгатову.

- Что: вместо?

- Да сплавили к нам, понимаешь, химика одного...

- Химика - штурманом?

- А чего ты удивляешься? Мы теперь раньше, чем через год, в моря не потопаем. В машинах все менять надо. Все, Юра, на мертвый якорь встали мы...

- А почему - химик?

Анфимов рывком встал, захлопнул дюралюминиевую дверь каюты и все-таки шепотом пояснил:

- Пьяница он. Ему год до пенсии. Решили у нас додержать.

- Да-а, с таким соседом...

- Бурыга тоже... Орден отхватил. Хотел еще и звание, но срок не выходит, и возраст к тому же...

- А вас-то как? - беззаботно спросил Майгатов.

Анфимов почему-то обернулся к полке, подравнял строй тощих книжек и с излишней озабоченностью поинтересовался:

- Ты приказ-то нашел?

- Да вот же он! - показал Майгатов.

- Это хороший приказ. Там все разжевано... О-о, а у тебя глаза совсем поплыли! Знаешь что: иди-ка ты подреми с часок...

- Так вам что: ничего? - удивился Майгатов.

Спросил и вдруг понял, что зря. Наверно, дрема, эта липкая, неотвязчивая дрема притупила чувства. И он сам, спасая ситуацию, перевел разговор в другое русло:

- А в бригаде что нового?

Анфимов встрепенулся, сразу как-то весь подобрался и, обрадовавшись вопросу, затараторил:

- Что в бригаде? Да завал на завале. Для дежурств еле на один корабль матросов наскребают. Стрельбы все отменили. Половину выходов - тоже. К тому же соляр, который должна была получать бригада, куда-то пропал. Тут уже пару комиссий работало. Концов так и не нашли.

- Соляр? - задумчиво повторил Майгатов. - При мне Бурыге про какой-то соляр звонили.

- Во-во! До сих пор еще тыловики цепляются. Ушел соляр. В неизвестном направлении... Ну и теперь вот еще эта секретка... О-о, ну ты, Юр, совсем готов!..

Поплывшую вниз голову Майгатов рывком рванул вверх, осоловело поморгал и начал вставать.

- Пойду я. И вправду, что-то в сон клонит, а дел еще...

2

Даже после третьего прочтения он ничего не понял, кроме одного - что ему на эту самую "досудебную подготовку" дано десять суток.

Он лежал на потертом зеленом одеяле в своей каюте, и мелкие буквы приказа то наплывали на него, увеличиваясь до мути, то отодвигались вдаль, превращаясь в такую же муть. Наконец, руки не выдержали, будто удерживали пудовый фолиант, а не брошюру в восемнадцать страниц, и положили ее на грудь, обложкой наверх.

Перед закрытыми глазами постояла последняя из прочитанных страниц со строчкой "тайное похищение личного имущества граждан (кража) - ч.1 ст.144 УК РФ" и, почернев, отпустила Майгатова в тьму, в забытье. Он, не сопротивляясь отдался этому падению, но тут сбоку, у головы, что-то грохнуло, толкнуло его в плечо, и Майгатов, подняв тяжелые, склеивающиеся веки, увидел в своей каюте незнакомого офицера.

На его высокой, сутулящейся фигуре ведром - так, что под него еще одного такого же засунуть можно - висел потертый китель с изжевано-мятыми капитан-лейтенантскими погонами, а когда-то красивое, с маленьким ровным носиком, с яркими выразительными глазами и по-девичьи пухлыми губами, лицо было навек испорчено землисто-бурым цветом кожи и большими, совсем не идущими под маленькие звездочки погон, мешками на подглазьях.

- Сачкуешь, помоха? - беспардонно спросил он таким тоном, словно они были знакомы сто лет. - А комбриг наверху, у секретки, разоряется, что дознание не ведется. Дуй обходным путем туда, а то он об тебя ноги вытрет. И не поскользнется.

Майгатов с усилием сел. В голове мутной жижей все еще колыхалось забытье.

- А ты... вы, - все-таки на одну звезду больше. - Вы кто? - еле выдавил он.

- Далекий родственник Менделеева и Бутлерова, - плюхнулся обладатель чудовищного кителя на кресло-вертушку и вытянул длинные палки ног в немытых с рождения туфлях. - Настолько далекий, что уже и не помню, какой. Короче химик, - и, вскочив, протянул худую, с тонкими пианистскими пальчиками кисть. - Будем знакомы: Силин. Имени, наверно, нет, потому как все Силиным зовут.

Майгатов привстал и в нерешительности подержался за его сухие вялые пальцы. По штату Силин был теперь его подчиненным, но капитан-лейтенантские звездочки и то, что он чуть ли не впервые в жизни видел химика-офицера, удержали его от того, чтобы поставить нахала на место. Он, скорее, ощутил жалость, чем обиду.

А Силину, кажется, было вообще безразлично, какое впечатление он произвел, потому что уже настолько врос в свой "образ", что даже представить не мог, что кто-то еще отнесется к нему иначе, чем с брезгливостью.

- Надо бы мое новоселье обмыть, - погрузил он руку в глубокий, чуть ли не до колен, карман брюк, вытащил оттуда комок слипшихся бумажек и уронил его.

Ударившись о линолеум палубы, комок распался, и Майгатов увидел, что разлетевшиеся в разные стороны банкноты как бы рассортировались по видам: игрушечные, чуть более карамельных оберток, украинские купоны покатились к урне, пестрые, в невероятных узорах, российские тысячи тугим сгустком легли к ботинку, а в стороне от них остался серо-зеленый доллар. Точнее, присмотрелся Майгатов, пятьдесят долларов.

"Значит, у секретчицы вот такую бумажку украли", - вспомнил он слова Бурыги и постарался запомнить бородатое лицо президента в центре банкноты.

- Ты "белую" уважаешь или ударим по портвейну? - согнувшись, соскреб он длинными пальцами деньги в прежний ком.

- У меня - кишки, - показал на низ живота Майгатов.

- Думаешь, у меня их нету? А еще есть печень и поджелудка.

- Я - из госпиталя. Не могу, - засобирался Майгатов.

Жалость к химику улетучилась. Он начинал надоедать. К тому же он вряд ли врал о Бурыге, поднявшемся в "секретку".

- Что ты ломаешься, как политработник, - в свою очередь занервничал Силин. На его узком, изящном лице запульсировала толчками левая щека. - Нам не надо девятьсот. Два по двести и пятьсот. Короче, пару "пузырей" я беру, а закусь - твоя.

Не отвечая, Майгатов свернул в трубочку белую брошюрку приказа и вышел из каюты. Силин бросил ему в спину окрик, но он его не услышал, потому что слышать не хотел...


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта: