— Куплетов оставался в номере. - принялся рассуждать майор вполголоса. - Его приятели сидели вместе с ним, но, судя по всему, ножа тоже не трогали. На кой хрен им этот нож, если они ночь напролет играли в карты?! И вообще - как-то странно: что, преступник не мог воспользоваться каким-нибудь своим орудием - топором, к примеру, или заточенной стамеской, или револьвером, наконец?! Нет, подавай ему ваш нож. Зачем весь этот балаган?

— Так удобнее было поставить меня под удар, а от себя отвести возможные подозрения, - пожал плечами Невский.

— Почему именно вас?

— Ну, вопрос явно не по адресу, дорогой Анатолий Аверьянович! Я тоже мог бы его задать. Логика убийцы, видимо, простая. Приехал в санаторий новый человек, причем достаточно известный. Если все обделать как надо, выйдет немалый шум. А под шумок легко и скрыться. Главное, удачно направить следствие по ложному пути.

— Но отпечатки-то - куплетовских галош! Вот что существенно. Нож - это само собой, а есть ведь и галоши. И все каким-то образом - вы, Михаил Викторович, уж не обижайтесь! - сходится на вашей комнате. Ну, прямо комната чудес!.. Отсюда - однозначный вывод: кто-то из жильцов или ее посетителей имеет самое прямое отношение к убийству!

— Либо косвенное, - парировал Невский. - Но при этом я провожал Лидию Степановну - и только до остановки.

— А свидетели есть? - набычась, уставился на него майор.

— Вот не знаю, - покачал головой Невский и машинально подергал себя за бороду, чтобы тотчас же начать разглаживать ее. - Куплетов с приятелями играл в карты, и никто из помещения не отлучался.

— Опять же - где свидетели? - настырно повторил Афонов. - Куплетов вдрызг напился, и все его показания мало чего стоят. Конечно, мы проверим остальных.

— Если никто из них не сбежал, - хмыкнул Невский.

— Тогда это будет редкостной зацепкой, - радостно проговорил майор и даже чуть зажмурился, невольно предвкушая, как бы это было хорошо!.. - Ну ладно, возвратимся к вашей версии. На чем вы там остановились?

— А на том, что преступник должен был приехать в город. Обогнать автобус он мог только в одном случае: если четко ориентировался в темноте. Тогда это какой-то санаторский старожил. Поскольку человек со стороны, случайный, вряд ли бы вот так сумел.

— Пожалуй, - поддержал Афонов. - В этом есть резон.

— Но мне кажется, - продолжил Невский, - что он все-таки уехал несколько позднее, не привязывая свой маршрут к автобусу.

— А как же.

— Очень просто. Так удобней. Я уверен: преступник следил за Лидией Степановной и знал, когда она отправилась домой. Наверняка они были знакомы. И потому ехать вместе с ней в одном автобусе, чтоб она видела его. Сразу куча проколов! Это даже не риск, это - сразу класть голову на плаху. Причем добровольно. Полный абсурд! Никто на это не пойдет. Если, конечно, не страдать манией самоубийства.

— Но ведь мог же человек стать преступником во имя идеи! - поддразнил Афонов. - Нынешние террористы, например, частенько. Да и в прошлом веке. как их, ну, народовольцы! За идею шли на смерть, кидали бомбы.

— Ну вы, Анатолий Аверьянович, сравнили! - хохотнул невольно Невский. - Нет, все гораздо прозаичней, никакой идеей тут не пахнет, я не сомневаюсь. Потому-то наш убийца и не мог поехать на автобусе.

— А как тогда, по-вашему?

— Тут вариантов я не вижу - только на попутке. Так что есть прямой резон проверить всех водителей, которые в промежутке, скажем, от двенадцати до трех часов ночи двигались в направлении города.

— Почему именно в это время? - не сообразил майор.

— Раньше двенадцати преступник вряд ли сумел бы завладеть мои ножом, пояснил Невский. - А после трех он не успел бы добраться до города. Ведь убийство случилось примерно в четыре утра.

— Если Лидия Степановна не ошибается, - заметил Афонов.

— Я думаю, она не ошибается, - со вздохом отозвался Невский.

— Ну, что ж, согласен, - покивал майор. - Ночью машин на дороге немного, так что проверить не очень сложно. Этим я сегодня и займусь.

— Скорей всего, сотрудники санатория и отдыхающие, у которых есть машины, - отпадают. С территории в это время никто не выезжал.

— Тоже надо уточнить. Но почему вы так нейтрально говорите - "убийца", "преступник"?! Разве.

— Ничуть не бывало! - воскликнул Невский. - Вы, как я заметил, очень любите подстегивать события. Быть может, вы на правильном пути, но. Обвинить - проще простого. А я вовсе не уверен, например, что Куплетов именно тот, кого мы так ищем. Улика? Да. Весьма серьезная улика. Но - не доказательство! Ведь сами говорили. И против меня есть улика! Да еще какая! Просто вам удобней думать, что такой человек, как я, скорей всего, не мог.

— Ну, дружище, в вас и впрямь заговорил телеведущий! - вздохнул Афонов. - Вот не время. Уж если вы взялись искать и обвинять кого-то. Безусловно, к вам у меня доверия больше. А что до улик. Кстати, я не обратил внимания, какого цвета куртка у Куплетова?

— Ярко-зеленого. Как глазок новенького светофора. Грех такое не замечать.

Выехать удалось только через час - забарахлил вдруг мотор.

Всю обратную дорогу в санаторий Невский молчаливо и сосредоточенно глядел в окно, где по-августовски быстро собирались сумерки.

"Газик" шел неторопливо, плавно взлетая на частых ухабах.

Едва машина выбралась из города, Птучка включил фары, и теперь длинные конусы света выхватывали впереди то смолянисто-черные заводи луж, то ряды густых кустарников, то одинокие телеграфные столбы.

Навстречу им попалась лишь одна машина. И на всей дороге - ни души.

— Вот ведь, - заметил Птучка, ловко маневрируя между омутами луж, - в двух шагах от города - и такая пустынь. Дорогу хоть бы сделали приличную! Какое там. Словно в медвежьем углу живем, на краю света!..

— У нас дороги всюду мерзкие, - меланхолично отозвался Невский. Это - чтобы зря не ездили туда-сюда. Не отвлекались от хорошей жизни.

Лейтенант подозрительно скосил глаз на своего пассажира, однако промолчал.

— Думаете, в столице лучше? - продолжил Невский. - Вы там просто не были. Как с главной улицы свернешь куда-нибудь в проулок, так сразу черт-те что! Колдобины, ямы, фонари не горят - только машины бить. А уж какая жуть творится во дворах!.. Опять же: надобно ходить пешочком, нечего кататься на машинах, бензин тратить. И врачи твердят: прогулки для здоровья исключительно полезны. Так что наши дороги - совсем не для езды.

— А для чего ж тогда? - наивно удивился Птучка.

— Этого никто не знает, - тихо и загадочно ответил Невский. - Я полагаю, чтобы люди ощущали себя ближе к матушке-природе. Мы вечно боремся со всякими стихиями. У нас это сидит в крови.

И снова лейтенант не понял ничего, хотя и заподозрил в сказанном не то подвох, не то насмешку. К эдаким речам он явно не привык.

— Да, кровь. - пробормотал он, чтобы как-то поддержать беседу и одновременно концентрируясь на хорошо знакомом ему слове. - Нынче стали много зверствовать, особенно - в глубинке, вот в таких глухих местах. Убивать начнут: ори не ори - никто и не услышит.

— И что, часто бывает? - машинально поинтересовался Невский.

— Ну, часто не часто, но случается, чего уж там. И нераскрытые убийства есть. Да как везде!.. Вообще - событий хватает, даже слишком. Взять того же Мостова!

Невский повернул голову к водителю.

— Вы сомневаетесь, что найдут убийцу?

— А чего сомневаться? Преступник, может, сейчас в отделении сидит, тепленький, только и ждет. Нет, я о другом!.. - Птучка остервенело крутанул руль, объезжая гигантскую лужу. - В такую вот заедешь - все равно что колесом в открытый люк канализации, - пожаловался он. - Жуткая дорога. А чинить - всегда потом, все некогда!.. Хоть кто бы из начальства долбанулся тут разок!.. Уж, может быть, тогда.