— В общем, все - как у людей, - сказал со вздохом Невский. - Ну, а с кем живет?

— Один. Семьи нет: ни родителей, ни жены, ни детей. Так, во всяком случае, Мордянский говорит. А Чикин, обормот, сходил в столовую и отдувается теперь!.. - Как видно, мысль о втором подчиненном мучила майора постоянно. И в какой-то мере унижала - тем, что, будучи глупейшей, появляется всегда некстати. - Совершенно одинокий человек. Возможно, оттого и пьет. Но что при этом любопытно - так Мордянскому рассказывали на заводе, - скряга был - первейший сорт!.. Ужасный скопидом. Деньгу любил.

— И в чем же это проявлялось?

— В долг - никому, ни разу. А просили - до зарплаты, дело-то житейское!.. Любил по выходным работать, внеурочно - тоже лишняя копейка. А как отпуск - осенью обычно, - так на промысел: за ягодами, за грибами, уж не знаю, и за чем еще. Потом сдавал в кооперацию. А часть солил, мариновал, сушил - и на базар. Тут, разумеется, навар покрепче... Так и жил из года в год.

Майор опять перелистнул блокнот.

— Еще у вас вопросы есть? Я здесь довольно много записал по разным пунктам. Ведь, какая б память ни была, не больно-то запомнишь сразу.

— Каждый сходит с ума по-своему, - негромко отозвался Невский и взъерошил бороду. - И что же, ни единой родственной души - нигде?

— О ком вы?

— Да о Саскине-Васкине! Мы же - о нем. Какие-нибудь братья-сестры, дядья-тетки? Неужто - никого?!

— Дались вам эти родственники! - раздраженно произнес Афонов. Близких родных - никого. Абсолютно. В нашем городе живет только троюродный брат. У них, как выяснил Мордянский, отношений нет - уже давно.

— И кто же это?

— Ломтев.

— Летчик?! - Невский аж присвистнул. - Почему вы сразу не сказали?

— Не люблю в машине ездить задом наперед, - значительно откликнулся Афонов. - Я люблю, чтоб постепенно. А не как блоха - туда-сюда. Работать легче. Думается лучше. И спокойней на душе!

— Кому спокойней, а кому - и нет! - сердито глянул на майора Невский. - Оч-чень интересно. То, что я от вас услышал, многое меняет.

— Что? - подозрительно спросил Афонов.

— Многое, не сомневайтесь! Ладно, едем дальше. Продолженье - было?

— Было, - как-то вяло, без особенной охоты подтвердил майор. - Как раз в ту пятницу, когда из-за реки стреляли, этот Васкин с жуткого похмела объявился на заводе. Тут его и подловил директор. Что-то там Мостову вдруг понадобилось, только высунулся он из кабинета, а навстречу раскрасавец наш идет! - Судя по той торжественности, какая зазвучала в его голосе, Афонов подступил к основному моменту в своем повествовании. - Ну вот Мостов и закатил Саскину чудовищный скандал. Он, в общем-то, предупреждал его и раньше - и за пьянство, и за хамство, и за нарушения режима.

— Как его еще терпели? - удивился Невский.

— Уж не знаю как, но, сами видите, терпели. Что-то, стало быть, мешало выгнать. Хотя, чтобы уволить, разных-всяческих причин хватало за глаза. А тут, как говорится, терпение лопнуло. В результате Мостов немедля подписал приказ, на что хмельной Васкин чуть не набросился на него с кулаками. Долго потом бушевал. Свидетели были.

— Ну, и чем все это кончилось?

— Вы имеете в виду скандал? А ничем! Мордянский - вот уж умница, не то что этот Чикин, обожрался, нашел где!.. - все досконально выяснил. И вот какой финал. В понедельник Саскин заявился на завод пораньше, причем отменно трезвый, для порядка малость поканючил перед замом, а потом преспокойно взял расчет.

— И где же он теперь? Установили?

— Да, - коротко кивнул майор и даже не стал заглядывать в свой блокнот. - Уже через два дня - то есть в среду - он зачислился санитаром в санаторий.

— В какой именно?

— В тот самый, где и вы сейчас! У нас в районе других санаториев нет.

— Интересная картина получается, - словно бы сам удивляясь этому, заметил Невский. - Снова - Ломтев. И Мостов, и этот Саскин-Васкин. Интересно!

Странная и не оформленная четко мысль внезапно зародилась у него в мозгу, вернее, даже и не мысль, а - некое предчувствие напополам с воспоминанием. И это-то воспоминание предательски все время ускользало.

— А как. звали брата Ломтева? - спросил он тихо и отчаянно волнуясь.

— Это мы - в момент, - с готовностью откликнулся Афонов, снова зарываясь в свой блокнот. - Да где же?! Неужели позабыл вписать?.. А, нет, все есть! Все-все на месте. Николай Артурович - вот так записано.

Ну, где-то рядом!.. Саскин-Васкин. Николай.

А что Куплетов давеча, когда его допрашивали, говорил?

Один из санитаров - совсем новенький, недавно в санатории работает.

Ваня Турусов? Нет, не то. Другой.

Стоп!

Колька Звязгин. Звязгин Николай!

— Послушайте-ка, Анатолий Аверьянович, - душевно начал Невский, может, вы ошиблись? То есть просто не расслышали, когда Мордянский диктовал? Не Саскин и не Васкин - верно будет: Звязгин! Вам не кажется?

Афонов, с напряжением уставившись в блокнот, довольно долго размышлял, и губы его медленно, едва заметно шевелились - повторяли так и эдак разные, но дьявольски похожие фамилии.

Потом он поднял голову и ясными глазами посмотрел на Невского.

— А ведь вы правы, черт возьми! - сказал он громко и без всякого восторга. - Звязгин, именно! И как же это я не догадался?!

— Память! - улыбнулся Невский. - Это - не в блокнотике писать.

— Паршиво было слышно: гул, сплошные помехи. - словно оправдываясь, произнес майор. - И что теперь мы будем делать?

— Надобно проверить санитара. Оч-чень тщательно, - ответил с расстановкой Невский. - Его внешность. Впрочем, это нам может рассказать Куплетов. Думаю, тогда довольно многое определится.

— Дьявол, раньше это сделать не сообразили! - искренне досадуя, сказал майор.

— И не могли сообразить, - уверенно ответил Невский. - Просто не было такого повода. Мы размышляли совершенно о другом, в иной, как говорится, плоскости... Теперь же... Кстати, можно позвонить Мордянскому?

— Зачем?

— Ну, как зачем? Элементарно!.. Чтоб кое-что проверить! Мало ли.

— А как же ваша замечательная память? - усмехнулся саркастически майор.

— Я человек - и ошибаюсь часто. Иногда мне больше, чем другим, везет, и только. Вы скажите прямо: очень трудно дозвониться?

— Нет. Ладно. Я сейчас. - Афонов медленно набрал необходимый номер. Трубку сняли сразу. - Это кто, Фомич? Ах, это вы, Мордянский!.. Мне-то вас и надо. Интересно, а сейчас я слышу вас прекрасно. Я что, собственно, звоню. Как звали этого, который на заводе лез Мостова бить? Что, многие пытались?! Нет, мне нужен санитар. Ну, тот, что в санатории сейчас! Так. Я пишу. По буковкам. Отлично! Значит, Звязгин. Это точно? А. Что-что? - Лицо майора разом посуровело. - Ну да, ну да. Я понял. Все! До встречи. Можете шагать назад. Как Чикин? Пропадает и страдает?! Вы ему скажите. Ладно, я ему все сам при встрече объясню. Пока!

Майор аккуратно водрузил трубку на место.

— Опять - сенсация? - не выдержал Невский.

— Ну, может, не такая и сенсация. - Афонов пригладил ладонью блокнотные листы. - А Мордянский - просто молодчина! Зверская пытливость. Он сейчас мне сообщил. Короче, этот черт Бутусов раскололся - там же, на заводе, по второму разу. С летчиком, ну то есть Ломтевым, его знакомил Звязгин. Лихо?

— Почему-то именно такая мысль и пришла мне в голову. Буквально только что.

— Провидец вы наш несравненный! - без особого восторга заключил Афонов. - Все-то вам известно, все-то вы предвидите! Мы тут - корячимся, по крохам собираем информацию, а вы - в один момент.

— Благодаря вам, Анатолий Аверьянович! И только-то!.. - ответил Невский с напускной любезностью. - Вы это постоянно упускаете из виду!

Афонов чуть растерянно и вместе с тем устало посмотрел в окно: на мокрые крыши домов, на серые густые облака, клубящиеся низко над землей.

— Так кто же все-таки убил старушку? - после долгого молчания с недоумением спросил он.