Хлопотные дни сменяли один другой, и Ахерн, по-прежнему окруженный трогательной заботой, все больше и больше узнавал о жизни колонистов. Они были неизменно предупредительны и готовы угодить ему во всем.

Ахерн порой страдал из-за низкой гравитации и, вдыхая чуть спертый искусственный воздух купола, страстно хотел очутиться на Земле. Но в целом техническое оснащение колонии было достаточно надежным.

Колонисты не могли пока еще обеспечивать себя всем необходимым и существовать без продуктов, доставляемых с Земли. Местные фабрики по беспочвенному выращиванию овощей и ягод лишь разнообразили рацион пионеров, не удовлетворяя полностью их нужды. В колонии был разработан план окультуривания безводного Марса, но на это уйдут годы, а возможно, и века.

Психологически колонисты удивительно уравновешивали и дополняли друг друга. Ученые, отбиравшие их на Земле, великолепно справились со своей задачей, несмотря на существенное препятствие: на Марс решено было послать определенное количество представителей от каждой нации. Тысяча сто человек, населявшие первый купол, были на редкость полноценными людьми, Ахерн еще не видел такого морально и физически здорового сообщества.

Судя по всему, колония оправдала возлагавшиеся на нее надежды. И когда однажды утром к Ахерну заглянул Жозе Эчеварра, инспектор уже почти окончательно продумал доклад для ООН.

Маленький перуанец вырос на пороге внезапно, словно из-под земли. Ахерн, наслаждаясь редкой передышкой, читал довольно неплохой роман Рея Клеллана, отпечатанный в местной типографии. Инспектор удивленно поднял на гостя глаза.

— Эчеварра! Как это вы ухитрились проскользнуть через шлюз?

Генетик пожал плечами.

— Разве я объявлен здесь вне закона? Я предупредил дежурного, что если меня задержат, то свяжусь с вами по радио из своего купола и сообщу об этом. Ему ничего не оставалось как пропустить меня.

— Рад вас видеть, — произнес Ахерн. — Зачем пожаловали?

Перуанец присел на край постели и затейливо переплел свои тонкие смуглые пальцы.

— Вы помните нашу беседу?

— Конечно, — ответил Ахерн. — Ну и что же?

— Вы придерживаетесь прежнего мнения?

— Если вы желаете узнать, собираюсь ли я выступить против Картера и передать ассигнования вам, то отвечу коротко — нет.

Эчеварра нахмурился.

— Все еще «нет». Ну что же, значит, вам понравилась эта бутафорская колония?

— Да, — подтвердил Ахерн. — И даже очень.

Маленький человек многозначительно сдвинул брови.

— Как вы не можете понять! Колонисты Картера — лишь гости на Марсе! Временные поселенцы, находящиеся во власти купола. Они всегда будут здесь чужими, всегда будут зависеть от искусственной атмосферы.

— Я сказал вам, что думаю, наш дальнейший разговор бесполезен, — стоял на своем Ахерн. — Картеровская колония — чудесное маленькое сообщество. Можете ли вы сказать подобное о своих андцах?

— Нет, — признался перуанец. — Пока нет, но зато придет время — и они станут дышать воздухом Марса. Совершенное общество сложится позднее, когда будут преодолены физиологические барьеры.

— Я не согласен. Вы доставили сюда горцев, приспособленных к жизни на больших высотах, к низкому давлению, но что они собой представляют? Разве это лучшая часть человечества? Нет. Невежественные, примитивные люди, обладающие определенной физической выносливостью. Вы не сумеете построить с ними здоровое общество.

— А разве можно построить здоровое общество под куполом? — съязвил Эчеварра. — Я вижу, что вас не переубедить. Но, надеюсь, вы не откажете в любезности и проинформируете ООН о моем местопребывании и успешном осуществлении моего проекта?

— Хорошо, — пообещал Ахерн. — Даю слово, что расскажу все как есть.

Эчеварра бросил на кровать толстую пачку бумаг.

— Вот мой доклад. Я проанализировал способность моих людей переносить низкое давление, разработал общий план адаптации, необходимой для выживания людей на Марсе, и включил кое-какие биохимические исследования мышечных тканей, которые провели мои коллеги. Один из них изучал миоглобин, разновидность гемоглобина; по нему можно определить потребность в кислороде… Только зачем я вам все это говорю? Если сочтете записки полезными, передайте их заинтересованным лицам.

— Хорошо, — согласился Ахерн. — Послушайте, Эчеварра! Не думайте, что я действую по злому умыслу. Я прибыл сюда не для того, чтобы сравнивать достоинства и недостатки обоих проектов. Для меня эта проблема давным-давно решена. Я хотел лишь убедиться, жизнеспособна ли колония Картера. И я убедился — да. Я доволен.

— Значит, ваш доклад уже готов?

— Несомненно, — ответил Ахерн.

Впервые после прилета на Марс он высказал вслух свое решение и теперь как никогда был в нем уверен.

— Прекрасно, — раздраженно бросил Эчеварра. — Не смею больше вас утомлять.

— Это бы ни к чему не привело, — отозвался Ахерн.

Он питал искреннее расположение к Эчеварре, но ничем не мог ему помочь. Колония Картера заслужила поддержку ООН. И пускай колонисты старательно рекламировали перед Ахерном свои успехи, для него и так было ясно, что их поселение — первый образец настоящего разностороннего сотрудничества между людьми.

Ахерн взял бумаги Эчеварры и сложил их в аккуратную стопку.

— Я позабочусь о ваших трудах, — заверил он перуанца.

— Спасибо, — коротко поблагодарил Эчеварра.

С минуту он испытующе смотрел на Ахерна, затем повернулся и вышел.

В тот же день Ахерн ознакомил со своими выводами членов комиссии. В короткой записке, которую он молча вручил Картеру, инспектор признавал, что с искренним восхищением наблюдал за жизнью колонии, и твердо обещал, что будет добиваться выделения для нее ассигнований на неограниченный срок.

Картер прочитал записку и взглянул на гостя.

— Благодарю вас, — смущенно произнес он.

— Не стоит благодарности, доктор Картер. Вы это заслужили своим трудом. Я полностью убежден, что ваша колония на правильном пути.

— Рад слышать, — ответил Картер, склонив начинающую седеть голову. — Но сначала вы, по-моему, несколько сомневались в наших силах.