— Об этом я и хотела попросить, — сказала Алиса, — чтобы ты вернул меня назад, если… если что-то пойдет не так.

Матвей вздохнул.

— Это все безумный и неоправданный риск, но мне наверное нужно привыкать к тому, что все равно все будет так как ты захочешь. Откажусь помочь — сбежишь и ищи тебя потом.

Алиса смущенно кивнула, на самом деле очень багодарная, что Матвей согласился помочь.

Дом, который она помнила, стоял на месте. Ее дом. Воспоминания поднялись внутри и Алисе пришлось напомнить себе, что все они — ложь. Они отступили оставив привкус безнадежности.

Конечно Алиса. Откуда в твоей жизни такое счастье?

— Если я не вернусь через десять минут…

— Ты собралась говорить с ним наедине?

Алиса закусила губу и кивнула.

— Да.

Матвей сверлил ее взглядом добрую минуту, потом снова согласился. Алису это удивило, но на самом деле Матвей не мог поступить иначе.

Он видел ее разбитой, раздавленной, несчастной и догадывался почему она хочет говорить с Морфеем наедине. Догадался что он с ней такого сделал и внушил, и страстно желал однажды стать метафизическим существом такой силы, какое сможет завернуть его в бараний рог, потому что с молодыми девочками нельзя так поступать.

Чем это лучше насилия?

"Намного лучше", — Ответил бы на его вопрос Морфей. Потому что она действительно чувствовала то что чувствовала и хотела того чего хотела. Никакого принуждения, лишь маленькая корректировка реальности. Обман — ну да, обман. Зато какой приятный.

Дверь была не заперта. Морфей ждал Алису. Взгляд у него был все такой же ласковый, чуть-чуть лукавый, медовый. Одного взгляда на него Алисе хватило, чтобы чувства снова охватили ее: нежность, желание приблизится, запустить пальцы в светлые волосы, прижаться и забыть страшный сон.

"Это все ложь", — напомнила себе Алиса. — "Все вранье".

— Ничего подобного, — сказал Морфей, — Это не ложь, это то что ты чувствуешь, На чувства я, поверь, никак не влияю, я же не купидон.

— Это ты сделал так, чтобы эти чувства возникли. Ты все так подстроил.

Он развел руками с улыбкой:

— Все мужчины так делают, солнышко, когда хотят очаровать девушку. Просто у меня возможности побольше.

— Зачем ты это сделал?

— Я ведь уже сказал, — ответил Морфей, глядя на нее лукаво.

— Я тебе не верю, — Алиса покачала головой. — Ни капли. Ты украл у меня память и почти украл жизнь, обманом заставил верить в то, чего никогда не было.

— Украсть у вора, не преступление. Или ты думаешь, что такие, как я никогда не влюбляются? Спроси у папы.

Алиса никогда не видела, как он злится. У Морфея всегда было лучезарное настроение, теплое, уютное. А сейчас воздух вокруг него звенел, брови едва заметно хмурились, губы кривились — совсем чуть-чуть, но Алиса почувствовала.

Его досаду.

— Зачем ты тогда меня отпустил?

Он вздохнул.

— Я не отпускал, а упустил. Моя бы воля, ты прожила бы со мной долгую жизнь. Очень счастливую, я бы об этом позаботился. Знал, что такая как ты однажды найдет способ вырваться из моих иллюзий, но все равно украл тебя и сейчас больше всего на свете хочу сделать это еще раз. Думаешь сложно зачаровать тебя еще раз и твоего друга тоже? Заставить его забыть, что ты когда-либо была несложно, он ведь просто человек.

Алиса покачала головой и отступила назад.

— Да зачем тебе это?

Морфей поморщился, как от зубной боли и подошел совсем близко, так что Алиса видела желтые искорки в его глазах. Хотелось еще раз шагнуть назад, потому что ей снова захотелось к нему. Да, вся жизнь рядом с ним была ложью, но как бы она не убеждала себя в этом, сердце ей не верило. Для него все было правдой.

— Потому что это и есть правда. Ответь сама на вопрос зачем я это сделал. Информации у тебя более, чем достаточно.

Алиса испугалась по-настоящему. Морфей нежно отвел ее волосы от лица. Взгляд у него был и ласковый и отчаянный. Взгляд влюбленного.

— Ты будешь сопротивляться. Будешь раз за разом выпутываться из моего сна, чувствовать подвох, просыпаться среди ночи от кошмаров, в которых твоя потерянная часть будет звать тебя. Ты будешь очень счастливой, рядом со мной. А на самом деле будешь несчастной. Это — все что меня останавливает, и если ты все еще не понимаешь зачем я тебя украл, клянусь, я тебя придушу.

Алиса наконец сделала то, что давно хотела — качнулась вперед, спрятала лицо у него на плече. Стало хорошо, стало спокойно, но от этого еще горше. Она ни на минуту не забывала о том, что у нее есть долг. Есть друг, которого она должна спасти. Она была полностью во власти Морфея, но она была готова сражаться. Вспоминать снова и снова, сделать все, для побега.

Он взял ее за плечи, поцеловал в лоб. Алиса ждала завесы забвения. Ждала что начнут выцветать воспоминания о Джентльмене, об их дружбе, об обещании. Но Морфей сказал:

— Уходи.

Она подняла на него глаза не веря своим ушам. Он смотрел в сторону, сжав челюсть так, что на скулах вздулись желваки.

— Уходи, пока я не передумал. Живи свою жизнь.

Алиса попятилась, отыскала дверь и прошептав "спасибо" побежала, перепрыгивая через ступеньки, так сильно ее гнало что-то в спину. Когда она выбежала из дома и обернулась, то обнаружила, что он просто исчез — там где стояла пятиэтажка, теперь росли цветы и вились усыпанные гравием дорожки.

Алиса стояла одна, на глаза наворачивались непрошенные слезы, сердце рвалось одновременно от радости и от тоски.

— Тут был дом, а теперь его нет. — сказал Матвей у нее за спиной. Она обернулась и увидела, как он неодобрительно качает головой.

— Его никогда и не было, — ответила Алиса, — просто показалось.

И запретила себе об этом думать.

— Что ты думаешь о кладбищах? — Матвей знал этот обманчиво ласковый тон и сразу представил, что за ним последует. Его предположения не радовали ничуть.

— А это обязательно? — спросил он.

Алиса наклонилась к нему, глаза горят, жесты порывистые: напарница снова была во власти идеи, а значит переубедить ее все равно не выйдет. Матвея в последнее время несколько беспокоил факт, что в их пара неравноправна — генератором идей и действия являлась Алиса, а он только вяло трепыхался да приводил ее головку в порядок, когда то требовалось. Незавидная участь, долго на такой роли он так точно не протянет.

— Гостья замучила не только тех, кого мы видели! — говорила Алиса, — А значит есть и другие свидетели, которые расскажут нам о ней больше!

— Ты, конечно имеешь ввиду мертвых свидетелей… постой, ты хочешь сказать, что ты умеешь оживлять мертвецов?!

— Никто не умеет оживлять мертвых, — строго ответила Алиса, — это запрещено законом. Но поговорить с умершим можно, почему бы и нет!

Алиса посмотрела на часы, а Матвей — на сгущающиеся за окном сумерки.

— Надеюсь, ты любишь кладбища ночью так же как и я! — нежно улыбнулась Алиса.

***

Ночь была безоблачной. Голубоватый свет луны серебрил полированные бока надгробий, коих здесь были сотни и тысячи. Во все стороны простиралась бесконечная, как космос, равнина усеянная холмиками и низкими оградками, с узенькими, в одну стопу тропинками между ними. Памятники попадались роскошные, с лепниной и вензелями, трагическими статуями плачущих ангелов и пудовыми плитами, но гораздо чаще встречались покосившиеся ржавые кресты с нечитаемыми табличками и могилы заросшие травой по пояс. Равенства смерть не принесла никому.

Алиса шла вперед, не сводя глаз с маятника, который указывал ей путь в лабиринте мрачного некрополя. Она хмурилась: что-то не получалось. В конце концов она убрала маятник в карман и сказала:

— Не выходит, маятник водит нас кругами. Здесь территория смерти, это его сбивает.

— Стало быть, идея провалилась, — буркнул Матвей, втайне подозревающий, что Алису не остановит и отсутствие ориентира, — Можем отправляться по домам?