— Заботливая мама нашла молодому королю более подходящую невесту. Сильная магичка из знатного и известного на все королевство рода, который, однако, потерял в войне всех своих сыновей. В приданное водной достались все земли ее семьи. Все северные земли королевства.

Катарина замолчала и едва заметно улыбнулась, положила кристалл на стол и пододвинула к нему другой побольше.

— Молодой король, сперва, был сражен утонченной красотой своей новой жены. Он ухаживал за ней, добился ее любви. Но родившаяся дочь получилась страшным ребенком. Бабушка была в ужасе, а молодому королю сама магичка уже успела изрядно наскучить. И тут снова появилась она. Агда Фрита Лангеланн-Нюгор.

Я нахмурилась. Где-то я эту фамилию уже слышала, только вот мысль ускользнула, когда я заметила, как глаза Катарины потемнели. Она сжала губы всего на мгновение, а потом ее лицо снова приняло то безразличное, пустое выражение.

— Эта была та самая дворянка? — спросила я, пытаясь хоть как-то отвлечь Принцессу от ее мыслей.

Катарина кивнула и пододвинула к себе третий кристаллик. Жемчужный.

— Любовница в загородном поместье, любовница в особняке в столице, с годами любовница и вовсе переехала во дворец. Потом и вовсе родила ему красивую дочь, которую он холил и лелеял. Королева угасала на глазах, а все слуги начали заискивать перед любовницей короля, понимая… все зная и все понимая. Она носила все королевские драгоценности, навешивала их на себя и бренчала. Бренчит. — Угол ее губ дрогнул. — Но королеве они все равно были ни к чему, она уже перестала ходить, болела. Но ни один врач не мог определить чем. Слабела на глазах и таяла. Потом умерла. — Катарина подвинула еще одну каплю. — А у ее кровати на коленях стояли и плакали только ее дурнушка-дочь и пожилая нянька.

И тут я, кажется, поняла. По таким грустным глазам Катарины поняла, хотя она и скрывала все эмоции за маской безразличия и слоями белил.

— Как ее звали? — спросила я. Принцесса немного улыбнулась. — Как звали королеву?

— Ертр, — выдохнула она. — Ертр Сигритр Нордстрем.

Покойная Королева… Я резко вскинула голову и впилась глазами в лицо Катарины. Король — Бенгтссон-Вирклунд, Королева — Нордстрем, а значит… дочь. А первая мерзкая принцесска дочь любовницы.

— Не суди Анникин строго, — прошептала Катарина и протянула руку вперед, легонько пошевелив пальцами. Из стоявшей на комоде чашки поднялся сгусток воды и подплыл к ней. Значит, тоже магичка. — Отец потом на Агде и вовсе женился, но у незаконнорожденной все равно было нелегкое детство. — Принцесса слабо усмехнулась. — Она всю жизнь получала все, что хотела. Любой ее каприз исполнялся. Сложное детство, не находишь?

Ага, как же! Я фыркнула и отвернулась к окну. Сложное у нее детство, конечно! На руках весь дворец носил.

— Анникин привыкла получать, что бы она не захотела. — Я снова повернулась к Катарине. Магичка играла с водными каплями, соединяя тонюсенькие водные потоки и сплетая их между своих ладоней. — Абсолютно все.

— Абсолютно… все? — глупо переспросила я, и Катарина кивнула.

— Герцог Торбьорнсон был слишком хорош собой для дурнушки. Анникин было шестнадцать, но мамочка с детства учила ее вертеть мужчинами. Сначала принцесса казалась ему более выгодной партией, но с женитьбой короля принцессой стала и Анникин. Первой наследницей была объявлена Анникин.

— И он ушел.

Катарина кивнула и протянула мне руку с простеньким серебряным колечком. Улыбнулась.

— Решила оставить себе на память. Просто так. — Принцесса прокрутила небольшую жемчужинку. — Как напоминание о моей глупости. — Я сжала зубы и протянула к ней руку, но Катарина перехватила мою ладонь и зажала в своей. — Больше не болит. Только вот такая я была уже совсем никому не нужна. Так и осталась серым чулком. Отец все пытался меня замуж хоть за какого-нибудь герцога выдать, да один взгляд Анникин, и я им даже и с приданым в пол королевства не нужна. А мне такого отец никогда не давал. Теперь избавится, отдав за первого подвернувшегося старика-лорда.

Я не выдержала, вырвала свою руку и зарычала, вскочив на ноги. — Да как такое вообще можно терпеть!? — Внутри меня взревело пламя, вспомнилось сразу все: и даэмоны, и преследования. — Какой тени ты ему позволяешь так с собой обращаться!? Какой тени он вообще решил, что имеет право так со всеми обращаться!?

И Рим. Перед глазами полыхнуло ледяное пламя, и у меня подкосились ноги. Я опустилась обратно на стул и упала лицом на руки. А все равно видела я только его лицо.

Послышались шаги. Я немного повернула голову и краем глаза проследила, как Катарина прошла к окну, взяла изящную чашечку и поставила ее передо мной.

— Так должно быть, — тихо сказала она и щелчком пальцев опустила в чашку воды, потом подтолкнула ее ближе ко мне. — Лучше выпей. Станет легче.

Я кивнула и подтянула чашку к себе. В горло ничего не лезло, но я все же заставила себя заглотить ледяной воды. Вот интересно, в этом королевстве хоть кто-то да счастлив? Просто интересно. Слишком много грустных историй и разбитых судеб за последние пару дней.

— Но хватит обо мне, — прошептала Катарина и сложила руки на столе перед собой. — Теперь расскажи лучше о себе.

Я молча смотрела на нее, не зная, с чего и начать. И не могла представить себе ничего иного, кроме как рассказать ей всю правду. Вот просто взять и довериться: о даэмонах, о Риме. Я прикусила губу. Но вот могла ли я? От меня сейчас зависела его жизнь, слишком многое было поставлено на кон.

— Я знаю, — согласилась Катарина, и я вздрогнула и вытаращилась на нее. Я же не в слух сейчас, так как же она!? — Слишком сложно. Слишком… больно. — Ее глаза метнулись к мраморно-стеклянному шару на подоконнике. — Поэтому ответь мне всего лишь на один вопрос.

Принцесса замолчала, а я впилась глазами в ее бледное лицо. Но она не продолжала. Минуту, две.

— Почему ты здесь?

Я застыла, а тихий голос Катарины, казалось, отозвался эхом. Если не в комнате, то в моей голове-то уж точно. Зачем я здесь? Чтобы спасти Рима? Потому что виновата и должна ему помочь? Потому что… простила? Я встряхнула головой. После всего, что рассказала мне Катарина, я ни за что не смогла бы ей соврать, а каждый из приходивших ответов мне правдой не казался. Что-то было не так, близко, но чего-то не хватало.

— Я люблю его, — выдохнула я, разглядывая свои руки. Смыл моих слов дошел до меня только когда я их сказала. Глаза расширились, и я удивленно подняла голову и посмотрела на Катарину. А ведь все встало на свои места. — Я его люблю, — одними губами повторила я.

Принцесса улыбнулась уголками губ. — Хорошо. — Встала и направилась к двери, а у меня сердце ушло в пятки. — Последний недостающий мне кусочек, остальное я знаю. Я знаю. Все будет хорошо.

Она толкнула дверь и высунулась в коридор. — Улва? — позвала Катарина. — Улва, пожалуйста, принеси платье для моей спутницы и причеши ее немного. Как ты умеешь.

Принцесса повернулась ко мне, улыбнулась, кивнула в сторону двери и быстро зашептала, — Налево, вниз по лестнице два этажа, поворот направо, по картинной галерее до середины и налево, еще три этажа вниз, направо и по коридору, пока не увидишь черную дверь. Огромная черная дверь между мраморными колоннами.

И с этим она вышла до того, как я успела хоть что-то понять.

Появилась пожилая найнэн в простом темно-сером платье под цвет ее волос в тугом пучке. Она даже и глазом не моргнула, завидев меня. Деловито разложила принесенные ею вещи, а потом так же невозмутимо стянула с меня всю одежду. До того как я успела опомниться, меня уже затягивали в ужасно жесткий корсет.

Благо, сильно надо мной издеваться найнэн не стала. И вот всего через несколько минут я уже стояла посреди комнаты и совершенно не узнавала себя в зеркале. Пока я разглядывала бледно-голубое струящееся платье, найнэн ловко зачесала мои волосы наверх и заколола чем-то блестящим. Получилось очень даже мило.